Александр Бренер - Бздящие народы

Что это была за конференция и кто в ней участвовал? Об этом, как говорится, ни в сказке сказать, ни пером описать. Только поэму написать ещё можно. Вот мы её и написали. Она прямо так и называется:

КОНФЕРЕНЦИЯ ПО ПОЛИТИЧЕСКОМУ ИСКУССТВУ В ГОРОДЕ МОСКВЕ

На конференцию, Организованную Кудрявцевым В чёрном и длинном подвале, Пришли:

Художник Гутов в гегелевском одеяле,

Художник Лейдерман с кафкианской плешью,

Четыре девушки в полушубках

Верблюжьем,

Нейлоновом,

Каракулевом

И медвежьем,

Художник-изобретатель ^

Фишкин, а^яД^

Фотографирующий ангелов у

И конструирующий

Самовозгорающиеся кочерыжки,

А также художник-радикал

Анатолий Осмоловский

— С идеологией полутроцкистской,

Полупоповской.

Наконец, явился и художник-собака

Олег Кулик,

Передвигающийся раком:

Прыг, прыг, прыг! Все они друг друга Не очень любили, Но всё же терпели,

А иногда даже водку пили

Вместе,

Словно волосы в тесте.

Короче, всё это были не люди,

А моря дары в неглубокой посуде.

Последними пришли

Бренер и Шурц — главные докладчики:

Настоящие анархисты, а не аппаратчики.

И что же было? А?

Бренер и Шурц что-то докладывали

О культурных методах анархизма.

Докладывали, докладывали... Клизма! Клизма!

Их, к сожалению, никто не слушал!

Фишкин девушек глазами кушал.

Девушки щебетали, как галки.

Лейдерман ощупывал в кармане палку.

Кулик стонал,

Как мастурбирующий бульдог,

Осмоловский ковырял в носу,

Как обосравшийся господь Бог

Гутов думал, какой он могучий,

А Кудрявцев молчал,

Нависая, как туча.

Ну и ну... Как ебану!

Видя, что доклад не имеет успеха,

Докладчикам стало отнюдь не до смеха.

Докладчики разозлились

И кровью налились, напузырились.

Бренер быстро сбежал со сцены

И прыгнул к Кулику на колени:

Дал ему в зубы и прямо в пятак! Кулик ведь действительно жлоб и мудак!

А Барбара Шурц, памятуя о Тайсоне

И Ван-Гоге,

Откусила ухо Лейдерману или Фишкину

В темноте. (Непонятно кому, в итоге.)

Те-те-те!

Вот это скандал!

Кто-то на пол упал!

Кто-то ребро поломал!

Осмоловский наступил прямо на кал!

Чей это кал?

Чей это кал?

О, девический кал!

Свежий девический кал!

Свежий, дымящийся девичий кал!

Обвал!

Завал!!

ПОСЛЕДНИЕ БЛИНЫ

В общем, осознали мы, что пора нам из Москвы уматывать. Настала пора. План выполнен. Дела закончены. Пылью и утробным ужасом мы уже надышались. На ничтожество местной художественной жизни насмотрелись. Свою беспомощность перед животной властью ощутили. Деньги окончательно растранжирили. Оставалось только поужинать с другом Кудрявцевым блинами с икрой. Или с вареньем — на прощанье.

Пошли мы в модный трактир «Ёлки-палки». Кормят там грибочками, окрошкой, блинами, кашей гречневой, пельменями да варениками. Барбара заказала вареники с вишней, Сергей — пельмени со сметаной, а Александр — блины с грибами. Так и поужинали. Ну, и чаю попили, ну, и по рюмке водки выпили, а Барбара ещё и кружку пива. Всё, как полагается, отметили отъезд. Конечно, это было поражение. Конечно, бегство. А что. Кремль, что ли, было взрывать? Лужкова из засады обстреливать? Ельцина? Эх, ёб твою мать, прощайте, блины и берёзы! Прощай, симулянт Осмоловский! Прощайте, холуи и волкодавы! Общий привет!

ПОСЛЕДНИЙ СЕКС

А в ночь перед отлётом Александр и Барбара сексом занимались. Как в старые добрые времена, помните? Нет, даже лучше. Александр за это время технологиям секса обучился. Пизду лизать стал виртуозно. Сначала так пальчиком её пощупает, чуть-чуть помесит, как старая индианка кукурузное тесто, а потом как начнёт её языком охаживать! Губки, клитор, клитор, губки! Оп! Раз-два, жопа-голова! Раз-два, жопа-голова!

Барбара тоже хуй сосать научилась мастерски. Постучит сначала по нему языком, потом зубками прихватит нежно, а потом — и языком, и зубками, и губками: чудовищное наслаждение! А! Бесконечное сладострастие!

Покусывает его, подёргивает, полизывает, затягивается им, как сигаретой, пожёвывает его, как резинку, слюну в него впускает, как сок в трубочку. Ночь начинает прыгать в голове, как акробат на трапециях. А! А! А!

А потом, когда хуй нальётся кровью, как камикадзе в последнюю минуту, Барбара, медленно садится на него. О-о-о-о-о! Садится! И начинает двигаться со сосредоточенным детским лицом. Таким внимательным, углублённым, серьёзным лицом. Привстанет и сядет снова, привстанет и сядет. Медленно, медленно. А потом ускоряет темп. Всё быстрее, быстрее, так что хуй становится горячим от трения, а пизда бесчувственной и могущественной. А потом темп снова падает, и похоть возгорается с новой неведомой силой. Громы небесные! Оргонная энергетика! Оргазм подкатывает неожиданно, но его можно сдержать лёгкой переменой движения. Почти незаметной, слабой переменой! И снова можно ебаться до бесконечности! Снова можно варьировать и разнообразить ритм, строй, напряжение. Разнообразить и нюансировать но всё-таки не беспредельно, ибо гениталии могут устать и свирепая похоть — притупиться. Поэтому главное — это знать, когда кончить. Барбара кончает обычно дважды, а то и трижды за сеанс и последний раз — вместе с Александром. Это искусство, чёрт возьми, искусство! Мы можем этим гордиться! Мы к этому упорно шли! Мы этому научились! Это не просто технологии: это ещё и страсть, и взаимопонимание, и сотрудничество! Это опыт! И любовь, безусловно! И в эту последнюю ночь в Москве у нас это опять получилось! Безукоризненно! Сногсшибательно! Божественно! А потом мы переплелись и заснули. Грязные, с забитыми ядовитой пылью, носами, совершенно удовлетворённые. Отключились.

ПОСЛЕДНЯЯ ГЛАВА

Утром был самолёт. Снег шёл с серого волнистого неба. Мы смотрели на огромное лётное небо через гигантскую витрину аэропорта. Люди в комбинезонах хлопотали у нашего самолёта. Мы возвращались в Вену.

Впрочем, это не было возвращение. Скорее, очередная пересадка. Очередной этап, переменный пункт к слегка запутанном маршруте. Всё в порядке? Хули? Побыли в Москве, теперь летим в Вену, а оттуда, может быть, в Лос-Анджелес или Лиссабон. Мы предъявили наши билеты белокурой женщине в униформе и получили от неё купоны на места в салоне. По металлическому коридорчику мы двинулись к самолёту.

Через полчаса мы были уже над облаками.

Пиздец. Книжка подошла к концу. Пусто за окном, в салоне тоже, кстати, пустовато. Самолёт гудит. Это боинг: русские теперь покупают боинги. Стюардесса безнадёжно толста. Она наливает нам кока-колу. Улыбочка у неё ещё та: такая улыбочка могла бы быть у монтерлана и корошо. Кстати, куда они подевались? Неизвестно: то ли сгинули навеки, то ли притаились в кабине пилота. Хер с ними — надоели.