Дуглас Коупленд - Поколение А

Я быстро продвинулся вверх по служебной лестнице. Меня назначили начальником подразделения продаж в центральных регионах США и Канады (часовой пояс UTC-6). Я так думаю, это произошло потому, что я очень удачно подсказывал своим сослуживцам, как нужно общаться с клиентами. Скажем, использовать не только готовые фразы из официального списка стандартных приветствий, но и слова из нормальной человеческой речи, начиная от очевидных «Потрясно!» или «Симпатично» и заканчивая более тонкими инструментами вербального воздействия типа: «Судя по вашему голосу, я могу сразу сказать, что вы – человек с тонким вкусом и умеете выбирать самое лучшее. Я ни капельки не сомневаюсь: все, что вы заказали, будет вам очень к лицу. И вы останетесь довольны. Кстати, у нас сейчас акция. Только на этой неделе: два джемпера с коротким рукавом – кашемир с шелком – по цене одного. И плюс подарок к заказу – пашминовая шаль – абсолютно бесплатно. Вы подумайте, это хорошее предложение. Вы достойны всего самого лучшего, а тут такой случай сделать себе подарок! Тем более что скоро осень. Надо подумать о теплых вещах, чтобы чувствовать себя свободно в любую погоду».

Поначалу мне действительно нравилось (цитирую памятку для сотрудников отдела телефонных продаж корпорации «Abercrombie Fitch») «осуществлять продажу товаров в рамках общей политики компании, всецело ориентированной на покупателя, и постоянно стремиться к улучшению культуры обслуживания клиентов с учетом их пожеланий, запросов и предпочтений».

Из меня получился отличный продавец. Но вообще-то я хотел рассказать, как меня ужалила пчела, так что не буду сейчас отвлекаться на «Abercrombie Fitch». Может быть, я еще расскажу о компании, но потом.

Очень скоро я понял, что презираю людей, с которыми беседую по телефону – людей на другой стороне земного шара, в двенадцати часовых поясах от меня. Наше подразделение работало с клиентами из Среднего Запада США, и единственное, что держало меня «на стезе добродетели» – это потенциальная возможность со временем перевестись в подразделение Новой Англии (куда входит штат Мэн). Это подразделение считалось у нас самым шикарным и располагалось в дальнем конце ангара, под гуавами в кадках. И еще один неоспоримый плюс: на работе стоял скоростной безлимитный Интернет, и его можно было использовать в личных целях по окончании рабочего дня (заметьте, двенадцатичасового рабочего дня). Ради такого роскошества я бы согласился работать задаром.

Однако мне не хотелось быть просто пользователем Интернета, так сказать, пассивным наблюдателем. Мне хотелось добавить свой голос в общий хор голосов, и я – просто так, ради прикола – создал вроде как коммерческий сайт по продаже «звуков из спален мировых знаменитостей». Это был очень красивый сайт, с хорошим, продуманным дизайном (который я слямзил с одного шведского сайта по продаже ножевых изделий) и убедительным содержанием.

Что такое «звуки из спален мировых знаменитостей»?

Совсем не то, что вы думаете.

Всего за 4 доллара 99 центов с моего сайта можно было скачать звуки тишины, записанной в домах знаменитостей. Какая-то часть этих денег шла на поддержку сайта, часть – знаменитостям, якобы участвовавшим в проекте. Причем знаменитости перечисляли свою часть денег в благотворительный фонд. Это были действительно культовые фигуры: Мик Джаггер (Лондон; шум большого города), Гарт Брукс (домик в деревне; гул реактивного самолета на заднем плане), Камерон Диас (Майами; игриво, солнечно, сексапильно) и т.д. Специально для поклонников андеграунда у меня были записи тишины из мансарды Лу Рида, одного из отцов основателей альтернативного рока, и из студии Лауры Андерсон, концептуального художника-инсталлятора.

Буквально через пару дней после открытия сайта потенциальные клиенты буквально завалили мой #mailto:HmHKwebmaster@ce-lebritvroomtones.org

жалобами на то, что у них не проходят платежи с кредитных карт.

А потом мне пришло электронное письмо из «New York Times». Мне предлагали написать небольшую статью для их сайта – для воскресного раздела, посвященного современному искусству. И вот я сидел за своим столом, обливался потом, то и дело тоскливо поглядывал на гуавы в кадках в дальнем конце помещения и беседовал по телефону с женщиной по имени Лесли, которая спрашивала, есть ли у меня готовый текст моего творческого кредо и мои фотографии в формате jpg, и просила прислать их как можно скорее. Я сказал очаровательной Лесли, что меня зовут Вернер, что я из Германии, из Касселя. Мне показалось, что это вполне подходящее место жительства для чересчур образованного человека, которому больше нечем заняться, кроме как изобретать всякие нетривиальные товары типа дизайнерской тишины. Я говорил с немецким акцентом и старательно изображал из себя самодовольного напыщенного индюка.

– Да, – сказал я, – фотографии вам точно понадобятся. Ваш раздел, как я вижу, почти целиком из них и состоит.

Прежде чем отвечать, Лесли помедлила пару секунд, и эта короткая заминка явно давала понять, что моя собеседница считает меня изрядным засранцем.

Я сказал:

– Я планирую запустить новую серию «звуков из спальни». Думаю приурочить их выпуск к публикации вашей статьи.

– Новую серию?

– Да. Назову ее «Маленькие ноктюрны: звуковые ландшафты для тихого вечера». С преобладанием звуков ночных насекомых и практически полным отсутствием шума автомобилей и прочей техники.

– То есть вы утверждаете, что ночная тишина отличается от дневной?

– Да, Лесли. Конечно, они отличаются. Представь: ты находишься в темной комнате. Сидишь с закрытыми глазами. Потом открываешь глаза. В комнате абсолютно темно. И все-таки это другая темнота. Не такая, какая была, когда ты сидела с закрытыми глазами. Правильно?

– Да, наверное.

Вот тут меня и ужалила пчела.

Когда меня ужалила пчела, я сначала подумал: «Какого хрена ?», – потом увидел пчелу у себя на бедре, а потом меня начало разносить. Я раздувался, как воздушный шар. Чарльз спросил, что происходит, и я передвинул веб-камеру, чтобы показать ему пчелиный трупик. Сперва он подумал, что я прикалываюсь – и его можно понять. Я бы тоже не поверил. Но потом меня раздуло уже всерьез, и я начал задыхаться, и если бы не Чарльз, бывший на связи по спутнику, я бы точно скопытился, и никто никогда не узнал бы, что я был первым. Первым за последние пять лет человеком на Земле, ужаленным пчелой.

Я упал на пол в кабине и закричал: «Чарльз, ты только сейчас не дрочи!». Да, вот такой я козел. Но Чарльз уже связался с ближайшей ко мне больницей, министерством сельского хозяйства США и Центром профилактики и контроля болезней. Спустя две-три минуты над полем уже грохотали вертолеты. Звук был похож на тарахтение допотопных молотилок. Всего было три вертолета. Они приземлились примерно в ста ярдах от меня, чтобы не попасть в «пчелиную зону». Спустя еще тридцать секунд какой-то мужик в белом скафандре просунул руку в окно кабины, деловито залез ко мне в рот, вытащил язык у меня из глотки, после чего воткнул мне в бедро здоровенный шприц. Все это время Чарльз меня успокаивал и говорил: «Держись». Когда мужик в белом скафандре сообразил, что происходит, он сбил веб-камеру кулаком, и Зак-шоу благополучно закончилось.