Петр Воробьев - Горм, сын Хёрдакнута

– Так выходит, – старый грамотник похлопал по костлявому плечу Оскадис, щипавшую траву с другой стороны межи. – Тебе понравится, что за тем перелеском посажено.

– Странное что-то – едва зеленеется. Расскажи-ка.

– Дубы.

– Далеко вперед глядишь, их полный рост разве что мои внуки увидят. А если за ними, поближе к реке, еще овес или ячмень посадить? Лошадкам, им овес куда полезнее незрелых яблок, – Хёрдакнут кивнул в сторону Альсвартура, пытавшегося дотянуться до маленьких зеленых кругляшей, росших на одной из здоровенных яблонь, вперемешку с другими плодовыми росших по краю поля.

– Если овес и ячмень к шестиполью добавить, еще лучше выйдет. А когда поле под паром, клевером засеять, и пустить коней на выпас. Кони, они, конечно, не мамонты, но тоже почву удобряют, лучше, чем олени. Хотя олени лет двести назад здесь в самом конце весны копытами рыли снег, чтоб докопаться до травы, а лошадь бы вообще зиму не пережила.

– Еще через двести, может, так потеплеет, что вместо коней будут вот такие, – Хёрдакнут приставил к ушам руки с выставленными вверх указательными пальцами. – с длинными шеями пастись, а вместо дубов эти, как их, вырастут? – ярл растопырил пальцы.

– Пальмы? В это мне как-то не верится. До Фимбулвинтера, по сагам, наш народ примерно в этих местах и жил, и житье было не так уж непохоже на нынешнее, только что к югу тогда всякие диковинные племена водились, даже песиглавцы, альвы и дверги. От стародавних племен вот, считай, ничего не осталось.

– Почему, этлавагрский народ остался. И дверги, говорят, не все повывелись.

– Но кто говорит, сам ни одного дверга не видел. А Этлавагр – особое дело. Его завоевал один из первых конунгов Вёрдрагнефы, и до Фимбулвинтера это был их самый южный город. По всем рассказам, по сравнению со первопрестольным, дыра дырой. Когда сумерки богов начались, народам на юге Норны конец отмерили больше не из-за льда да снега, а за распри с неразумением. Финики да виноград родиться перестали, они вместо того, чтобы печи жарче топить да под зиму рожь начать сажать, друг друга перебили. Кроме конунга Вёрдрагнефы, он на юг с дружиной подался, в Этлавагре сел, на соседний Серкланд руку наложил, и вокруг порядок удержал. Крепко нам, конечно, старые боги подгадили с Рагнарёком, сколько добра пропало, и сколько вежества. Представляешь, какой была Вёрдрагнефа?

– Да… Торлейв несколько лет назад ходил на Этлавагр с десятью кораблями, так до самого города даже не дошел – в посаде взял столько добычи, что драккары весельными портами едва воду не черпали. Говорят, им еще пришлось кучу серебра кинуть прямо на берегу. И это дырой считалось. Похоже только, Бейнир Слюнявый без боя все остатное богатство приберет, ему дочку последнего красного конунга сватают, сына тот не успел родить.

– Может, это и к лучшему. Лучше Бейнир, чем Йормунрек.

Крысодавец Четвертый вернулся, гордо таща густо опушенную и очень дурно пахнущую добычу размером ненамного поменьше его самого, и, оставив свежезадушенную тухухоль у ног ярла, вопросительно тявкнул. Кряхтя и помогая себе посохом, ярл снова опустился на колени, погладил и почесал за ушком теперь тоже довольно вонючего пёсика, и вытер руку о траву, добавив:

– Хорошо вот Горму, он своего пса может приласкать, не нагибаясь.

– Слушай, а может, тебе его на красной хофдинге женить, зачем ей хромой да слюнявый килеец? – предложил Виги. – Асу за молодого энгульсейского конунга Адальстейна выдать, Хельги… Хельги в южный Гардар за невестой послать? У Хёскульдра Дури, которого там лет двадцать пять назад пристукнули, вроде внучка была…

– Здорово ты мне всех распределил, только ты придумал, ты их и уговаривай, кому и на ком жениться. Помнишь, как ты уже Асфрид за Горма пристроить хотел? «На что она мне?» – говорит, – «Читать, и то не умеет!» И мигом сплавил ее в Скане к матери. Правильно, между прочем, сделал, копье мне под ребро. Пусть Сиггтригг родному деду наследует, близ Слисторпа нечего ему болтаться. Конечно, внук, хоть и сводный, дело хорошее, но тут с кровной родней бы сперва разобраться. Самое простое, надо моей приблудной девчонке, что в Альдейгье объявилась, подарков послать. Заодно Бушуихе написать…

Ярл засопел и ненадолго замолчал, нахмурясь. Виги понимающе кивнул, ничего не говоря. Встряхнув головой, Хёрдакнут продолжил:

– Дальше, Адальфлейд на письмо ответить.

– А ей-то что нужно?

– Да много чего, и помяни мое слово, просит об одном, хочет, чтоб я догадался о другом, но чтоб не прознал про третье. Знаешь, несколько лет назад Йоарр Карлсон и… как второго шкипера звали? Из наших, но в третьем поколении коннахтского? Сложное имя?

– Раудар Муйрин Эойнссон? Внук Рауди Четыре Шмеля?

– Точно, Муй… Мне бы ввек не запомнить… Так знаешь?

– Как не знать? Пошли через западное море искать Ут-Рёст на двух самых больших кноррах с паровым ходом. С настоящим огненным ходом, не с игрушками, как мы на драккары поставили, где всех дров на день. Те кнорры три недели без остановок под парами могли идти, на энгульсейском угле. Еды и припасов вообще на несколько лет взяли. Ушли на запад и не вернулись. Но мы-то здесь причем?

– Адальфлейд просит помощи, мол, надо их искать, кнорры кончились, и в казне серебра едва на дне. А про паровой ход на Губителе Нарвалов весь Энгульсей знает, его ж сам Бельдан Золото ставил. Двухклапанный прямоточный, – похвалился ярл, вспомнив.

– Это что она просит. А о чем хочет, чтоб ты догадался?

– Она вдова, Йоарр тоже вдов, ее немного постарше, много времени провели вместе, пока снаряжали кнорры, опять же, на ее серебро. Люб он ей?

– Дело понятное. А о чем не хочет?

– Есть у меня подозрение. Первое, кто отец Йоарра? Карлсон – это просто сын однодворца. Прозвище, не отчество. Второе, Раудар ему верен, как собака, они вместе южный материк обошли. Откуда в точности имя – Муй? Рин?

– Это то ли от «Муйредах» – властелин, то ли от «Муиргенн» – русалка.

– Коннахтское, старое, вековыми муями обложенное, потому что Раудар из очень важного рода с материнской стороны. Друиды, копье им под ребро. Но почему потомок друидов и внук великого ярла будет сорок лет защищать спину неизвестно чьему приплоду?

– Друзья?

– Сроду не было между ними дружбы, Йоарр Раудара вечно понукал, как карл ленивого овцебыка.

– Так в чем же, ты думаешь, дело?

– Раудар и Адальфлейд, они знали, кто Йоарров отец, вот в чем!

Виги отряхнул ладони от земли, провел правой рукой по бороде, и опустил глаза вниз в раздумье.

– Если энгульсейскому шкиперу потомок друидов служит… Бьярне конунг? Или… Кром и Собака! Матгамайн? Потерянный брат Бьярне?

– Так я и думаю.

– Но что ж тогда выходит… Поженись Адальфлейд и Йоарр, все острова бы объединили? А Бьярне и Адальстейн?