Алексей Шепелев - Maxximum Exxtremum
- Название:Maxximum Exxtremum
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Кислород
- Год:2010
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Алексей Шепелев - Maxximum Exxtremum краткое содержание
Второй роман Алексея А. Шепелёва, лидера группы «Общество Зрелища», исповедующей искусство «дебилизма» и «радикального радикализма», автора нашумевшего в молодёжной неформальской среде трэш-романа «Echo» (шорт-лист премии «Дебют»-2002).
«Maxximum Exxtremum» — «масимальный экстрим», совпадение противоположностей: любви и ненависти, высшего и низшего пилотажа экзистенциального бытия героев. Книга А. Шепелёва выделяется на фоне продукции издательства «Кислород», здесь нет привычного попсово-молодёжного понимания слова «экстрим». Если использовать метематические термины, две точки крайних значений — экстремума — точка минимума и точка максимума — должны совпасть.
«Почему никто из молодых не напишет сейчас новую версию самого трагического романа о любви — «Это я, Эдичка?» — вопрошал Илья Кормильцев. Очевидно, рукопись нового романа А. Шепелёва он так и не успел прочесть.
Отличительные черты текста автора: глубина художественного восприятия, психологизм, неповторимый юмор и едкая сатира, виртуозное владение языком (в том числе и русским матом, создание слов-неологизмов, собственный диалект маргинального микросоциума героев и т. д.), почти беспрецедентная и довольно удачная попытка порно-эротических сцен на малоприспособленном для этого «великом и могучем», социальная и онтологическая проблематика, богоискательство.
Maxximum Exxtremum - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
— Не понял, как ты сказал…
Чё не понял, чё-о?!!
— Погоди. Инна сказала: вот этот бородатый — маньяк, преследует, хочет изнасиловать.
— Да не могла она такого сказать.
— Эй, Маракеш, Вован, идите маньяка пиздить!
Подошли ещё двое, постарше, гораздо массивнее. Спросили, чё я делаю в их школе и попросили уйти из неё. Я сказал, что учил их, сосунов, ещё в 7 классе — да видно не доучил. Они спросили, знаю ли я таких-то, в том числе Репобратца. Я сказал, что знавал самоё Репу, и Санич друг моя. Шершни уже сильно напирали в нетерпении, но те их остановили, заржав.
— Да вы знаете, кто это такой, пиздюшня?
— Кто-о?! Давай его!
— Давайте, трезвый он очень спокойный, только он не трезвый… Чур мы не с вами.
Тут выволочились Федя и Тролль, скалывая о бордюр баттлы, никакие. Пришлось весьма долго их увещевать и унимать. В конце концов мы ещё и с шерстоманами выжрали — они приволокли торт и две бутылки кой-чего. Инна, выйдя, собирая своих ехать встречать рассвет, наверняка зело поразилась увиденному: её защитнички были в дуплетищу, в торте и в тесном переплетении с нами — они уже не могли никуда ехать, и всячески звали нас ехать с ними… Вышли учтиля и запричитали, что вот опять пришли старые и левые, всех опоили, растлили, избили…
К вечеру я приполз на Кольцо, сидел один на лавке в надежде охмелиться, и когда мимо проходила Инна и сказала свой привет (единственное, что она говорит мне), я, взглянув на неё, понял, что ей стыдно, но извиняться она не будет. Я улыбнулся.
И вот тут-то я и придумал уловку — так она со мной разговаривать не будет да и особо не о чем, единственное надёжное средство — какое-нибудь общее дело. Так и решил замутить второй «Ультрасерый» — и попросить её сделать иллюстрации.
Окончание 23.
В зале меня уже ждали всякие деды и бабки, которые зачали уточнять, что и как надо читать — причём каждый приватно и с завидной долей марксизма и маразма — «А вот у меня стихи о любви к природе — разве это не о любви?..» Состояние моё очень быстро стало ещё более нехорошим. Только спасался всё-таки купленной по пути баночкой пива. Потом пришли поддатенькая Плащ-Палатка, поддатенькая Репа, хорошо наподдатый Максим Рыжкин с нехорошо надуплеченным боевиком Зеленевым, а также тележурналисты, которые сразу начали разжирать водку — и всем им стало ещё лучше, а мне хуже. Долгов сел со мною одесную, а Минаев (трезвый) долго не хотел садиться в президиум (видя, какая заваривается «поэзия», я б тоже вряд ли захотел — я и уже не мог и не хотел — но отступать поздно!). Вообще я поразился, как мало поддержал меня «наш» народ — что и говорить, в восприятии большинства наших с большой тамбовской буквы Поэтов, людей во всех смыслах утончённых, аз есмь не что иное, как проскочившее в литературу — по причине смуты времён и тесноты провинциального пространства — пьяное отребье, Гришка Отрепьев.
Когда зашли Зельцер с Психом и Кочаном, мы начали начинать. Я изо всех сил старался обуздать стихию, но это не так-то и легко. Когда единственные присутствующие в зале официальные лица — это ОШ и Плащ-Палатка, с которыми ты поглотил не один декалитор и которых видывал, прямо скажем, во всяких видах… Максим лез меня обнимать, Репа схватила деньги, Зеленев — пиво… Я кое-как отогнал профанов и начал ещё раз — с ещё более официозными интонациями. Как ни странно, помогло, и в зале воцарился относительный порядок. Пришли и некоторые более-менее воистину официальные: Золотова и кое-кто из профессуры (словарное определение: «Провинциальные учёные — особая каста «неприкасаемых», которые полностью отсутствуют в литпроцессе, но при этом произносят слово л-ра раз по 100 на дню, не меньше»), что тоже помогло.
С приторно серьёзным видом поясняя, я одновременно незаметно расшнурял под столом ботинок. Показал Алёше ногти на левой руке, а потом изловчился снял гриндер, стянул носок и показал ему ногу. Он начал давиться, затыкая себе рот. Тогда я, продолжая вещать, сам едва не срываясь, потихонечку расстегнул ширинку и пуговицу и показал ему краешек трусиков, и тут же закатал под прикрытием стола рукав, обнажив творчество Эльмиры — Долгов мгновенно сделался красен и, зажав рот, выбежал в коридор. Оттуда доносились странные звуки, как будто кто-то блюёт; отсутствовал он минут двадцать.
Когда я объявил, что вынужден продемонстрировать и своё искусство (вереницы седовласых, с каскадами и запинками извергающие из своей непьющей памяти длиннейшие свои опусы, и пьяный Макс, шатающийся, едва переплёвывающий чрез губу — по книжке, а не на память! — « Хороша алкаша ! Так, это о… любви… Теперь о Родине, да? Заебца алкогольца !» — прозвучали, так сказать, как крайние точки кипения полярных слоёв публики), и вышел на авансцену, Репа со всей кодлой демонстративно пересели на первый ряд, рукоплеская, раскачиваясь в креслах и выкрикивая: «Гуру!» Я читал, сначала медитативно, затем всё более расходясь, раскачиваясь, словно пытаясь упасть столбом вперёд, балансируя на краю сцены, как будто собираясь прыгнуть в пропасть, выполняя руками одновременные синхронные движения, посоветованные баранделем и напоминающие ему движения многорукого божества.
Заполнять паузы все этой канители с карточками пришлось стихами ОФ, и читал их тоже я, что как пить дать принесло мне дополнительные очки. Короче, Макс Рыжкин, поддерживаемый дурачим Зеленевым, ещё пару раз вернулся на сцену, продекламировав вне конкурса еще с десяток своих шедевров, например, «Шепелёв, давай допью эту ебатню!» (это я на свою голову (пьяную, конечно) записал его вдуплетные изреченья, а потом, из-за той же головы, пропечатал их под видом стихов), а в самом конкурсе подавляющим большинством голосов победил я. Что интересно, второе место занял Алёша — выглядело всё-это несколько неоднозначно, если не сказать предвзято. Минаев, проводивший подсчёт, предлагал народу удостовериться, а я быстрей сгрёб причитающиеся мне 80 руб. и сваливал (Эльмира и K° куда-то исчезли, как только объявили первого победителя). Однако меня всё же задержали — сначала журналюги (брякнул им что-то от баранделя, они сказали: «Что ж ты всегда так укурен» и поймали Долгова), потом Максим (он сказал, что он на днях уходит в армию и надо выпить, щас все идём пить сэм «кедровый», я сказал, что болею и не могу, и дал ему двадцатник), потом Золотова (ох-ох, что ж вы устроили, Алексей, — меня теперь с работы выгонят!). Наконец-то выбежал на улицу, натыкаясь на людей, отмахиваясь от них, как от мух, ища её — боялся, что она ушла. Но она не ушла, а стояла одиноко на углу, ожидая меня — оказывается, поссорилась с товарищами: они хотели в «Ст. Т», а она сказала, что спросит у Лёшечки, а они — что она делает всё, что ей укажет рыжая борода!
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: