Мирослав Немиров - А. С. Тер-Оганян: Жизнь, Судьба и контемпорари-арт

Я сам видел таких людей, они — есть. Ельцин? Обосрался? И у него хуй встал? Конечно смешно, да еще как — обоссышься!

Тем более, что завершается анекдот не как-нибудь, а в рифму — это уж совсем только по полу от смеха кататься.

Также см. «Для смеха», Пародия, Тюбетейка хуева.

май, 1989

Гостиница бывшего ЦК бывшего ВЛКСМ, в мае 1989 в ее фойе проходила первая в Москве выставка ростовского товарищества художников «Искусство или Смерть», организованная Тер-Оганяном А.С. при участии «Гуманитарного Фонда», Жукова Б., Соболева А. и Капы-кооператора — см. все эти слова. Выставка называлась «Выставка, которая не считается, потому что все очень плохо. "

Текст афиши и пригласительного билета был следующий:

«Выставка не считается, потому что все очень плохо.

Унижение вашего человеческого достоинства начнется сразу со входа, когда вам преградит дорогу швейцар. Затем Вы проходите мимо парикмахерской и сортира и, наконец, попадаете в зал.

Жуков, козел, проваландавшись полгода, не смог придумать ничего лучшего, как довериться первому встречному проходимцу Михал Михалычу, который содрал с него три тысячи за то, что обтянул зал дешевой бумагой и сколотил четыре гроба. А мы суточные выпрашиваем как милостыню! И все это называется «арт-салон»!!!

Уже само местонахождение зала оскорбительно для искусства. Он втиснут в закуток между рестораном и кафе. Мы не будем говорить о пьяных харях, матерной ругани поваров и поварих, пошлой кабацкой музыке, непотребного вида девицах. Достаточно того, что прямо через выставочный зал постоянно снуют официанты с подносами, возят горы грязной посуды. Когда ж мы предложили возить, минуя выставочный зал, нам ответили: «Как же мы будем возить через ресторан, там же люди кушают!» Через ресторан, значит, нельзя, а через ХРАМ ИСКУССТВА, значит, — можно?!

И такое отношение всегда. Андрей Соболев. Дятел? Дятлище! Возомнил себя директором, ходит надутый — не подойди! Нанял двух дур набитых, чтобы самому ни фига не делать, а те, по примеру начальничка, тоже ни фига не делают, сидят с важными мордами. «Да в конце концов, арт-салон для художников или художники для арт-салона?!

Впрочем, писать можно еще долго, лучше приходите, сами увидите.

Метро «Спортивная», гостиница «Юность».

Открытие 27 мая в 16 часов.

Выставка продлится до 17 июня.»

Там же, в день открытия, была осуществлен первый в жизни ростовских художников акт продажи произведения ростовского художника за границу: случайно забредший пьяный швед купил картину — вот хоть убей, не помню чью — за 300 шведских крон: рашен авангард!

1998, декабрь

Еще одно деяние в том же русле исследования-воспроизведения-пародирования штампов классического авангарда. «Богоборчество» входит в которые, конечно, как непременная составляющая:

Я думал, ты — всесильный божище,

А ты недоучка, крохотный божик;

Ты видишь — я наклоняюсь, достаю из-за голенища

Сапожный ножик.

Крылатые прохвосты! Жмитесь в раю!

Ерошьте перышки в испуганной тряске!

Я тебя, пропахшего ладаном, раскрою,

Отсюда — до Аляски!

(Маяковский, «Облако в штанах»).

А если начинать с романтизма, с байроновского «Каина» и лермонтовского «Демона», да через Ницше, то —

Вот это все О. и воспроизвел.

Была большая — огромная — выставка в Манеже, там О. и выставил иконы, на которых понаписал всякие гадости, из которых самая невинная, например, «Бога Нет!», и еще рубил эти иконы топором.

Тут и началось. Скандал! Шумиха в прессе, возбуждение уголовного дела об «оскорблении чувств верующих», которое до четырех лет, и все прочее, прочее, прочее, и которое и привело к печальному состоянию дел Оганяна, каковым оно и является в настоящий момент, и многое из которого уже описано в данной книге.

На букву я ничего нет. Явлинский? Ягода? Якобсон? Яндарбиев? Никакое, хоть что-нибудь на букву я, имеющее хоть какое-либо отношение хоть к Тер-Оганяну А.С., хоть к «контемпорари арт» в голову не приходит, поэтому здесь — все: 26 сентября 1999, воскресенье, 15.09.

Вычитываю сейчас последний раз эту книгу перед сдачей в печать — исправляю опечатки и т. д. — вижу, что получилась она, как все и всегда у меня, к сожалению, и бестолковой, и сумбурной, и чрезвычайно неряшливой, а местами так и вообще такой, как будто писал ее человек очень глупый, но самоуверенный.

На самом деле, конечно, нужно это не в печать отдавать, а переписывать, переписывать и переписывать.

Это невозможно: поздно.

К тому же кое-какие в ней достоинства все-таки есть. То в основом, что она все же немного довольно-таки познавательна: «более-менее впервые открывает широкому читателю в простой и доступной форме панораму экзотической и необычной жизни и творчества деятелей московского авангардистского искусства во всей их неприкрытой наготе», примерно так.

Так что — ладно, и так сойдет!

А там, глядишь, через годик или три, можно будет взться за нее снова, вычистить, дополнить, расширить, да и сделать издание второе, исправленное и улучшенное.

Так я полагаю сегодня, 2 декабря 1999 в 19.46 вечера.

Вот краткая речь, заготовленная мной заранее, и даже написанная на бумажке, потому что я не импровизатор, так вот сходу сказать ловко и интересно не сумею, приходится записывать заранее.

Вопрос первый: является ли эта книжка книжкой искусствоведческого содержания?

Ответ: она не является таковой.

Я, во-первых, не искусствовед (да и не особенно и хотел бы им быть), и уж тем более не такой особенный знаток авангардистского искусства.

Собственно, это есть, как мне кажется, именно то, что называется «художественной литературой» — на новом, нынешнем этапе ее развития.

Который, на мой взгляд, состоит в двух важнейших особенностях.

Во-первых, вбирает в себя все более-менее близко лежащие жанры — от собственно художественной литературы, то есть рассказывания историй, до теоретических рассуждений, и картинок, а, будь у меня такая возможность, я бы туда и музыку вставил — любимые песни А.С. Тер-Оганяна; впрочем, может, это я еще и сделаю — Интернет с его мультимедийными формами это уже позволяет, проблема только в том, что пока у нас с птичкой — в первую очередь, конечно, у Птички — пока совсем нет времен, чтобы как следует освоить ФронтПейдж и Дримвейвер.

Во-вторых, она — художественная литература на новом этапе — отказывается от описания вымышленных Дядей Ваней и Тетей Валей, а пишет о обращается к описанию реально существующих людей и личностей — потому что так намного интересней!