Клаус Вернер - Черная книга корпораций

Психиатрическое отделение помещалось в самом новом здании комплекса, в дальнем его закоулке. «Pepsi Cola», «Pepsi Cola»...— некоторые окна нижнего этажа были оклеены гигантскими рекламными надписями, которые создавали впечатление, что здесь расположился концерн, производящий этот напиток. Это было строение из светло-серого шлифованного камня, с остекленными проемами окон, отражавших свет, как в зеркалах; холодное, отчужденно отталкивающее и неуютное. Я прошел мимо портье, кивнул ему и огляделся вокруг. Вестибюль и множество коридоров оставляли впечатление совершенно нормальной больницы. Люди в обычной одежде входили и шли себе дальше... Несколько человек слонялись рядом явно без дела.

Я раздумывал, не пойти ли к доктору Кассаи-Фаркашу и не сказать ли ему, поздоровавшись:

— Я не консультант-фармацевт; я пишу книгу, в которой, среди прочего, речь идет о том, соблюдаются-ли правила этики, установленные Всемирным союзом врачей.

Но так далеко дело не зашло. Я еще раз набрал номер телефона Габора Гомбоша. Он за это время уже добрался до дома.

Гомбош был дружелюбен, вежлив, предупредителен, говорил по-английски и был очень хорошо информирован о ситуации с психиатрией в Венгрии. К сожалению, ему не удалось собрать пациентов, которые были бы готовы побеседовать со мной о моем опыте участия в испытаниях лекарств.

Гомбош сказал:

— Конечно, врачи получают письменное согласие от пациентов или членов их семей. Но согласие добровольное... Что такое «добровольно»? Скажете ли вы «нет», если вы находитесь взаперти в отделении и врач предлагает вам переместиться в открытое отделение — при условии, что вы примете участие в опыте? Ведь это именно так и происходит.

Гомбош борется за лучшую защиту пациентов от рискованных медицинских экспериментов. Он хочет достичь того, чтобы согласие пациентов на участие в них разрешалось получать только в присутствии адвоката пациентов.

Свое следующее электронное послание профессору Фалуди я использовал, чтобы понять его реакцию на сообщения об опытах с лекарствами в Восточной Европе, появившиеся в американских СМИ. Г. Гомбош рассказал мне, что они пробудили неожиданный интерес в Венгрии и что профессор Фалуди даже выступил по этому поводу публично.

Прежде всего я поблагодарил его за готовность провести эксперимент и спросил, не будет ли возможности увеличить число пациентов с 15 —20 хотя бы до 30.

— Само собой разумеется, — заверил я, — за эту любезность будет назначен дополнительный гонорар.

Затем я поинтересовался, следует ли мне ожидать, что расходы поднимутся сверх предложенных 3500 долларов на пациента. Меня интересовало также, как стали бы распределять эти деньги — сколько получит он, сколько университет?

Затем я задал вопрос, который занимал меня больше всего.

Коллега из швейцарского фармацевтического концерна «Novartis» рассказал мне, что осуществление экспериментов с лекарственными средствами в Венгрии опять осложнилась. Причиной тому — известные статьи в американских газетах. Чтобы вызвать Фалуди на откровенность, я написал: «Предполагаю, что речь идет о материале, вышедшем из-под пера журналистской братии, которая пишет обо всем, но ни о чем не имеет понятия. Поняли ли Вы из этой статьи, что существуют проблемы с опытами на основе применения плацебо? Сложно ли обеспечить понимание пациентов? Извините, что я говорю об этом так откровенно, но лучше, если подобные вопросы обсуждаются заранее — прежде чем возникнут проблемы».

Профессор Фалуди три недели медлил с ответом. Я уже боялся, не отпугнут ли его мои вопросы.

«С исследованиями на основе применения плацебо, — написал он наконец, — всегда имелись известные проблемы. По крайней мере, в случае с больными с диагнозами "шизофрения" и "маниакально-депрессивный психоз" я предполагаю, что исследование должно быть начато в больнице. Во всех других случаях я не вижу затруднений. Что касается статьи о медицинских опытах в Венгрии, все это ложь. Гладкая ложь. Но не беспокойтесь: все идет своим чередом»,

Между тем я согласовал встречу в Будапеште с доктором Кассаи-Фаркашом. Медицинский руководитель моего заказчика — д-р Клаус Вернер — будет на ней присутствовать и мы сможем обсудить все вопросы, которые не являются тайной.

Но я не хотел, чтобы дело зашло так далеко.

За несколько дней до назначенного срока я сообщил доктор Кассаи-Фаркашу и профессору Фалуди, что в связи с неожиданным побочным действием наш опыт с препаратом следует отложить. Все данные и показатели заново проверяются. Наш временной план не может быть соблюден. Они снова услышат обо мне, как только суть проблемы прояснится.

Впрочем, я уже получил все сведения, которые мне были нужны.

Первое издание «Черной книги корпораций» осенью 2001 года серьезно взбудоражило венгерскую общественность. Многие телеканалы и ежедневные газеты сообщали о наших репортажах и о реакции упомянутых в них глав клиник.

Профессор Фалуди заявил, что он обратится в суд с иском о клевете. Через некоторое время он все-таки отказался от своего намерения из-за отсутствия шансов на успех. Д-р Кассаи-Фаркаш сообщил в интервью одному венгерскому ежедневнику, что ничего порочащего он не совершал. Напротив, исследовательскую методику журналиста Ганса Вайса он оценил как неэтичную. Ежедневная газета «Nepszava» писала 18 сентября 2001 года, что директор венгерского органа по делам здравоохранения JGYI предпочел не высказываться по поводу скандала, который развязала публикация одной «австрийской книги». Упомянутое ответственное лицо сочло все происходящее безумием.

Наконец, министр здравоохранения Венгрии создал комиссию, поручив ей провести дознание в связи с фактами, изложенными в книге. Комиссия пришла к выводу, что законы Венгрии не нарушались. Уроки извлечены не были.

Всемирный союз врачей словно предчувствовал такие отговорки, ибо в пункте 9 Хельсинкской декларации значится: «Местные, этические, законодательные, или управленческие (основанные на инструкциях органам управления) предписания не могут ни ослаблять, ни отменять положения данной декларации, направленные на защиту прав пациентов»

В то время как я искал в Интернете сведения о главах венгерских клиник, на глазах мировой общественности начался судебный процесс в высшей инстанции Претории, который инициировали 39 международных фармацевтических фирм. Речь шла о лекарствах против СПИДа, о миллионах умерших от этой болезни и о крупных денежных средствах.