Тим Вернер - Мы, монстры. Книга 3: Зверь [СИ]

Йен спрыгнул с трапа и звякнул.

Что там у него звенело, разобрать было трудно: слишком много на себя нацепил. Может, тяжелый арагдинский амулет на шее — внутри амулета явно что-то было, — может, связка ведьминых браслетов под рукавом, может, железки на ботинках, или новые ножны для Весла.

— Подкрадываться… — задумчиво бросил Нивен, не оборачиваясь, — будет сложно.

Он сошел с корабля первым и теперь внимательно осматривался. Оба оказались здесь, на Белом острове, впервые.

Было людно, тепло, и мягкий ветер обнимал, обволакивал, будто бы пытался убаюкать.

Потому Нивен был напряжен — он не любил, когда его пытаются убаюкать.

— Куда подкрадываться? — хмыкнул Йен, подошел, позвякивая, остановился рядом и тоже огляделся. — К ближайшему трактиру?

Нивен покосился на него, выгнул бровь.

— Чего? — удивился Йен. — Ни одной змеи по дороге не напало, песок затянуть тебя не пытается, никто не рычит, не дымится, не бросается, не пытается сожрать. Народу — полно, все спокойно гуляют... Тут настолько ничего не происходит, что скучно!

— Ты специально? — уточнил Нивен, не отводя пристального взгляда.

— Э-э… — растерялся Йен.

— Говоришь, что ничего не происходит, — объяснил Нивен. — Если так сказать, что-нибудь произойдет.

— Да всего однажды так было! — фыркнул Йен. — Полгода с тех пор прошло, а ты все вспоминаешь!

— И еще вспомню! Пока рука не начнет сгибаться.

— Ну подумаешь, упал в расщелину…

— Упал? — Нивен поднял теперь обе брови и в очередной раз самую малость пожалел, что избавился от Лаэфа: видел он свой нынешний убийственный взгляд в зеркале, совсем не то, честно говоря...

— Ну подумаешь, толкнули тебя в расщелину, — исправился Йен. — Для твоего же блага! Как бы ты отбивался от грифона?

— Я и не от такого отбивался, — обиженно напомнил Нивен.

— Когда за тобой таскались Мертвые, да! Но сейчас…

— Это… вы? — осторожно спросили из-за спин, и оба круто развернулись.

В двух шагах стоял невысокий, плотно сбитый парень с вьющимися волосами ниже плеч и в странной накидке, настолько тонкой, короткой и цветастой, что напоминала она, скорее, женскую одежду. От такой никакого толку — только для красоты носить.

— Нет, — ответил ему Нивен.

— Это не мы, — кивнул Йен. — Это они, — и ткнул большим пальцем куда-то через плечо.

— Я услышал про Мертвых и подумал…

— Подслушивать нехорошо, — наставительно сказал Йен. — Думать в твоем случае, возможно, тоже, — и тут же сменил тон, ткнув пальцем теперь в собеседника. — Что за одежда? У вас так принято ходить? Глаза не устают друг на друга смотреть?

— У меня на родине принято, — обиженно пожал плечами парень. — А сюда я приехал отдохнуть, пару дней отдыхал, а потом, знаете... Тут творится что-то неладное.

— И это, — Йен снова ткнул пальцем в одежду, — тебя от неладного защитит? Как амулет? Увидит неладное такие цвета и как... Да чего ты?!

Последний вопрос был уже к Нивену — тот молча двинул локтем. А когда Йен развернулся к нему, скрестил руки на груди и выжидательно уставился. Ему не нужно было говорить "а я говорил", и не нужно было уточнять, что именно Йена с его "ничего не происходит" Нивен считает виновником всего неладного, что произошло, происходит и произойдет на острове в ближайшее время.

Йен нарочито внимательно осмотрелся вокруг и радостно сообщил:

— Зато расщелин поблизости нет!

Это было правдой. Поблизости не было видно ни гор, ни скал, ни крутых обрывов. Все казалось покатым, пологим, песчаным. Даже холмы, расположенные ближе к центу острова, изгибались линиями, такими же плавными, мягкими, как здешний ветер.

Да и кто будет идти к центру острова, когда там, на этих мягких холмах, ничего нет, только дикие, густые леса да непроходимые болота за ними?

“Кто будет идти вглубь!” — мысленно передразнил себя Нивен. И он туда же! Такой вопрос — почти как заявление о том, что ничего не происходит: стоит заявить — произойдет, стоит спросить, кто куда-либо пойдет — пойдешь сам, первым.

Нивену же совершенно не хотелось никуда идти. Он устал постоянно идти, по-человечески устал.

Надо было все-таки расслабиться и дать ветру себя убаюкать. Глядишь, и пронесло бы.

Нивен смерил собеседника пристальным взглядом и заявил:

— Расскажешь. По пути.

***

Они шли вдоль кромки воды.

Йен стянул сапоги, плотно упаковал в дорожную сумку, но все равно звенел при каждом шаге, так что — не в них было дело. Он шел впереди, то и дело оборачивался. Вроде как и послушать ему было интересно, и поскорее куда-нибудь дойти. И все вокруг осмотреть, обнюхать.

Интерес Йена ко всему происходящему все не ослабевал. Куда бы они ни пришли, ни прилетели, ни приплыли — глаза у того мгновенно загорались в предвкушении. Неприятности, в свою очередь, кажется, это чуяли и никогда не проходили мимо.

Пару лет назад они покинули все-таки Н’ваго, доплыли до земель Империи и Озерного края, сунулись даже на Огненные равнины, вернулись на материк, пройдя морем неподалеку от Даарских гор, сошли было в Северному порту, но Йену там стало не по себе. Он даже головой крутил не так рьяно, как обычно — отмахивался, что смотреть тут нечего он и так все знает, и вообще здесь скучно, нужно срочно куда-нибудь дальше.

Нивен не слишком внимательно слушал: ему было холодно.

Короче говоря, оба были рады обнаружить огромный корабль, идущий на Юг, к таинственному Белому острову, о котором до этого никто из них не слышал.

Уже на корабле поняли, что Белый остров — это что-то теплое, хорошее и спокойное. Попутчики плыли туда отдыхать.

— Ну, может, хоть по дороге змея какая нападет… — с надеждой пробормотал Йен, презрительно оглядывая довольных жизнью, расслабленных пассажиров.

И остался стоять у борта, когда корабль отчалил. Нивен, кутавшийся в теплую шкуру, купленную на причале, очень надеялся, что теперь они пойдут в каюту. Но Йен не двинулся с места. Замер и пристально смотрел на далекий горный хребет, утопающий в белесой дымке.

“Слишком близко подошли к Даару”, — подумал Нивен.

Он не знал, почему это плохо, но чувствовал — плохо.

Йен и без того мрачнел с каждым днем. Нет, он все так же много говорил, шутил, веселился даже слишком показательно, но Нивен видел: в глубине взгляда застыл лед. И с каждым днем поднимался все выше, все сильнее сковывал Йена, даже движения его стали другими: ломанее, острее. Правда, со временем Нивен понял: Йен просто стал двигаться четче, резче, увереннее.

Мог все так же сделать широкий обманный маневр — а потом по короткой, прямой поставить точку.

Йен становился сильнее. Но Нивен, знавший цену подобной силе, все чаще думал о том, как можно остановиться этот процесс.