Тим Вернер - Двенадцать шагов. Книга 1

Тейрин задумчиво щелкнул фигурку пальцами — фигурка прокрутилась на месте.

— Ничего нет, — мрачно сообщил Крит и вывалил кучу свитков на стол, но осторожно, что не зацепить доску. — Уже три года — ни слова. Может, стоит заняться чем-то более серьезным?

— Серьезным… — медленно и безучастно повторил Тейрин, глядя сквозь доску.

Он стал старше, выше и даже иногда казался взрослее. А может, Крит просто привык к нему, лучше научился понимать. Но странные привычки правителя Верхних земель никуда не делись. Он все так же повторял слова собеседника, когда уходил в раздумья, все так же был привязан к своим фигуркам на доске — и только попробуй зацепить что-нибудь криво брошенным свитком.

Все так же искал тех двоих. Нивена и Шаайенна.

Оба пропали давным-давно, сгинули, кажется, в битве с оборотнями в Дааре. А может, позже…

“Ну пропали и пропали, — думал Крит. — Без них спокойнее”.

Но Тейрин продолжал искать. Не то, чтобы каждый день занимался этим, но с завидным постоянством — как только преображалась в очередной раз Рихан, так и брался за свитки. И Крита тоже заставлял.

Говорил: “Если я что-то пропущу — ты заметишь”.

И ладно еще, дело бы ограничивалось свитками, так нет же — последний год Крит вообще в Нат-Каде словно и не жил: Тейрин то в другие города его посылал за слухами и легендами, то в Нижние земли, а в последний раз — вообще за горы, в Империю Семи холмов.

А до загорья так просто не добраться — пришлось половину Н'ваго на корабле обогнуть. И хотя бы хороший корабль дал, с верной командой и кучей денег, так нет: плыви, гном, один, потому что я только тебе доверяю. Плыви, гном, под чужим именем, потому что я не хочу светиться.

Тьфу на него, мальчишку, с его никому не нужными секретами!

— Химеру бы лучше послал, — бормотал Крит. — Она бы и через горы перемахнула, и в подвалах да в подворотнях легче бы ей сиделось, чем мне...

Тейрин тихо смеялся в ответ... Да, еще и это случилось: он научился смеяться. Тихо, будто пытался делать это шепотом, но научился.

— Тебе не нужны подворотни, Чистильщик, — весело отвечал. — Скорее, кабаки и трактиры. Там можно много чего узнать, если поить правильных людей... Да что я тебе рассказываю! Ты и сам всё знаешь. А химеру Алеста не поведет — она помогает иначе.

"Конечно! — мысленно фыркал Крит. — Помогает она! Прикидывается, небось..."

Старуха-ведьма бросала кости, всматривалась в карты, читала на гуще от своего вонючего варева. А может, и правда прикидывался. Результат был всегда один: нет Нивена, нет Шаайенна, нигде нет.

Но Тейрин не унимался. Он даже новому даарскому королю писал. Такое секретное послание было, что Алесту все-таки заставили бросить всё и взяться за химеру. Чтобы прямо в руки. Что написал Тейрин, Крит не видел. Видел, что ответил король Каарэй. Ответил примерно то же, что говорили старухины карты: их больше нет. Еще написал, что благодарен этим двоим за помощь, а Тейрину — за беспокойство. Что всегда будет помнить их и их подвиг, совершенный для Даара и всего Н’ваго.

Просил Тейрина, чтобы тоже помнил.

И звал в гости — чисто из вежливости. Все знали: Тейрин туда не отправится. Нечего ему там делать. И в фигурки на морозе не больно поиграешь — к доске примерзнут.

— Чтобы помнил… — повторил Тейрин, смял письмо и швырнул в камин.

Ему не нужна была память. Ему — почему-то — нужны были они. Живые. Он твердил свое: “Такие не умирают” — и продолжал искать.

Сегодня Крит наконец вернулся из загорья. Но и там поиски не дали результата.

Тейрин брал в руки один свиток за другим, просматривал, а потом не бросал — лениво ронял себе под ноги. И хватался за следующий.

— Что тебе известно о драконах, повелитель? — спросил Крит то, о чем думал уже давно, изучая все эти странные , нездешние легенды.

— О драконах… — задумчиво повторил Тейрин, и Крит решил было, что он снова уйдет в свои мысли, но Тейрин все-таки ответил. — Жили на Сером острове. Наведывались в земли Н’ваго. Это было давно. Сейчас их нет — ушли...

Сосредоточил наконец пронзительный взгляд голубых — и все еще по-детски огромных — глаз на Крите. Продолжил:

— Если, конечно, драконы вообще были. Легенды о них, как видишь, ходят в северных землях по ту сторону гор, Чистильщик. По ту сторону гор никогда не умели приручать виверн. И в горы боялись подниматься. Там нет безумных даарцев...

— И? — осторожно подогнал Крит, потому что Тейрин снова надолго задумался — теперь, вероятно, о даарцах — и уставился на фигурку на доске.

— И будь ты боязливым существом, живущим в предгорьях, увидь ты в небе случайно пролетевшую поодаль виверну, — Тейрин ответил раздраженно, будто ему уже наскучила беседа, прокрутил в пальцах кубик, перевел взгляд на другую фигурку. — Что бы ты подумал? Ты бы подумал: “Дракон!”

— Говорят, они были не просто летающими тварями, — отметил Крит. — Они меняли облики. Были колдунами, но не такими, как наши, сильнее. Вообще всё могли. Говорят, их мастерство просочилось сюда, передалось нашим… но было уже не таким, испорченным. Перекрученным. Нечистым.

Тейрин едва заметно поморщился. С некоторых пор он очень не любил разговоров о чистоте и светлости чего-либо. Хотя сам продолжал носить белоснежные одежды, постоянно мыться, еще и прическу ежедневно укладывать. Впрочем, прическа к чистоте отношения не имела — просто Крита раздражала. Девка он или правитель Верхних земель? Что за моду все берут прически плести?

Нивен с косичками ходил, этот — что-то на голове ежедневно мастерит! И моется. И в фигурки играет.

"Дали ж Мертвые повелителя!"

Что до чистоты — видать, светлая богиня Сорэн изрядно достала Тейрина разговорами о ней, пока жила в его волшебном камне. Пока не пришел Нивен и не ткнул в нее еще более волшебным мечом.

Меч, кстати, вот он — висит в ножнах на стене. Где-то Тейрин его добыл.

Это для Крита было еще более красноречивым, чем отсутствие слухов, доказательством, что ни Нивена, ни рыжего из Даара они не найдут. Герои не бросают свое оружие где попало. Если оружие лежит бесхозное — значит, нет у него больше хозяина. И значит, друг хозяина тоже не смог его подобрать, чтобы, как подобает, оставить в могиле павшего.

Тейрин же радовался мечу, как ребенок, когда нашел.

Хотя нет, не как ребенок — как Тейрин: повесил его на стену и иногда посматривал. И взгляд его в такие моменты едва заметно теплел.

Сейчас же взгляд Тейрина — стал насмешливым, острым. Он совсем недавно появился, этот взгляд, почти в то же время, что и смех. Недавно появился, но уже невероятно раздражал.

— Тебе, наверное, не стоило позволять так углубляться в сказки, Чистильщик, — хмыкнул Тейрин. — Ты начал в них верить.