Томас Гунциг - Смерть Билингвы

— У вас твердая рука, — сказал бородач. — На гражданке я преподавал в школе для трудных подростков. Вы бы прекрасно справились.

— Спасибо. А теперь уберите подальше этих троих. Нечего им лежать посреди дороги, еще спровоцируете аварию, — ответил Моктар, указывая на три трупа.

Было уже поздно, а нам предстоял долгий путь до города. Как только напряжение спало, я почувствовал, что безумно устал. Голова была тяжелая, как рукоятка заступа;,затылок немилосердно ныл. Десять автобусов тронулись с места, наполняя ледяной воздух выхлопными газами.

Из окон нашей гостиницы было видно, как строители и техники трудятся над огромными сооружениями для концерта Лемонсид. Издалека все это напоминало космический корабль, приземлившийся посреди заброшенного свекольного поля. Вокруг ощетинились тридцати- и сорокаметровые мачты с прожекторами, километры проводов свивались, как чудовищные щупальца, повсюду валялись фрагменты декораций, репродукторы, разные подпорки. Гигантские экраны по шестнадцать метров в высоту нависали над покрытым грязью пустырем, куда меньше чем через три недели, должно было набиться десять тысяч солдат.

На следующий день после операции «Бедолаги» программа о ней вышла в эфир. Сцены, в которых Наксос бросает на землю террориста и гладит по головке ребенка, перемежались с рекламными роликами и фрагментами интервью Лемонсид. Но, судя по всему, рейтинг программы не оправдал ожиданий. Поползли слухи, что бывший летчик и Наксос получили мощный нагоняй от рекламодателей. Им было сказано, что пора придумать что-то новенькое, чтобы расшевелить публику. Что-то такое, где бы смешались любовь, секс и скандал. Поговаривали, что рекламодатели ухватились за старую идею насчет романа Наксоса и Каролины. Вскоре на наших глазах певица и киприот стали прогуливаться под ручку по улицам городка. В нескольких метрах от них тащились маленькая съемочная группа и фотограф. Этому последнему было поручено сделать «ворованные» снимки, которые в ближайшие дни должны были появиться в желтой прессе. Ревность разгоралась у меня во внутренностях, как комок фосфора. Я уже начал думать, что мне никогда не доведется приблизиться к Каролине меньше чем на три метра, положенные по уставу, и тут на мое имя в гостиницу пришел факс. Круглым почерком там было написано: «Нам хотелось бы узнать, как дела у вашей сестренки. Вам удобно сегодня около семи вечера? Спасибо». Я долго стоял, не сводя глаз с бумажки. Моктар и Дирк ждали, когда же я что-нибудь скажу, но я спрятал факс в карман. Словенец спросил, что там такое, а я ответил, что бухгалтерии нужна моя подпись, иначе мне не выплатят денежное содержание. По его взгляду я прекрасно понял, что он мне не верит, но мне было все равно. Мне хотелось принять душ, вымыть голову, почистить зубы. Было два часа дня, оставалось ждать еще целых пять часов. Дирк хотел сходить в кино в центре города, где крутили порнуху, и я, пораздумав, решил составить ему компанию, чтобы убить время.

Я до сих пор помню те блаженные часы, когда ни пронизывающий холод на улице, ни скучные любительские фильмы на VHS, в которых задрипанные девицы из лагерей для беженцев отдавались солдатам, ушедшим в увольнительную, были не в силах испортить мне настроение. Я принял таблетку амфетамина, Дирк последовал моему примеру и принялся рассказывать о своей несчастной жизни, полной всяких горестей, которые он изо всех сил старался подсластить и приукрасить: автокатастрофа, проданный за долги магазинчик, работа на стройке, приключения с одной или двумя шлюхами. Я слушал его и улыбался. Его наверняка никто никогда раньше так не слушал, тем более улыбаясь. В конце концов, пять часов прошли, и я оставил Дирка одного, на прощание похлопав по плечу. Он посмотрел на меня благодарным собачьим взглядом, означавшим: «С тобой я хоть на край света». А я отправился на свидание с Каролиной.

Телеканал снова поселил молодую певицу в лучшем номере. Я прошел все посты охраны, причем блондин с лицом, собранным из конструктора «Лего», и его сестра были со мной гораздо приветливее, чем в первый раз, Не иначе как получили особые указания на этот счет. Номер был поменьше, чем в «Холлидей Инн», но зато лучше освещен. Огромное окно выходило на террасу, откуда открывался вид на пересечение скоростной трассы и местного шоссе, окруженного полями и заброшенными сельскими постройками.

Снова повалил снег, только намного гуще, чем раньше. Хлопья кружились в быстром непрерывном танце, так что скоро вся округа стала напоминать огромное льняное покрывало с сероватым узором. Каролина долго смотрела в окно. Я еще никогда не видел ее такой грустной.

— Спасибо, что пришли. Надеюсь, я вас не очень побеспокоила, — сказала она.

— Нет, что вы, — ответил я, не набравшись смелости сказать, что я очень рад ее видеть, что она прекрасна, как горный хрусталь, и что я готов отрезать себе мизинец, лишь бы провести с ней хотя бы час. Она предложила мне сесть и сама уселась рядом.

— Знаете, мне сейчас очень тяжело, но я никому не могу об этом рассказать. У меня контракт, так что если я впаду в депрессию, на меня могут подать в суд. Понимаете, если я хоть с кем-нибудь не поделюсь, мне кажется, я просто…

— Заболеете?

— Да, заболею. Но этого я тоже не могу себе позволить. Так написано в контракте. Вот я и решила поговорить с вами. Мне кажется, вам можно доверять. У вас есть сестренка. Вы ее любите. Значит, вы умеете любить.

Я подумал, что, наверное, надо обнять ее или сделать какой-нибудь другой шаг к сближению, например, положить ей руку на плечо, но не осмелился и сказал только:

— Это правда. Умею.

Услышав это, она улыбнулась.

— Знаете, показатели стали снижаться.

— Показатели?

— Я имею в виду рейтинги. Количество зрителей.

— Может быть, это ненадолго. — Сначала все тоже так думали, но они падают уже несколько месяцев. Никто об этом не говорит, но это так. Рекламодатели на все готовы, лишь бы цифры снова стали расти. Вы себе не представляете, какие деньги они вложили в этот проект!

— Сомневаюсь, что большие.

— Нет, что вы, не сомневайтесь. Просто огромные. И вот теперь эти люди требуют, чтобы я все больше времени проводила с Ирвингом.

— Да, мы видели, как вы с ним прогуливаетесь, а за вами ходят фотографы.

— Все это только ради фотографий. Им нужны скандальные фотографии с подписями. Им подавай свадьбу и даже ребенка. А мне теперь приходится все время быть рядом с этим типом. У меня был жених, но он не выдержал. Это с. ним я говорила в тот вечер. Я пыталась объяснить, но… — голос Каролины прервался, она всхлипнула.

— Но вы же могли отказаться, — сказал я как дурак.

— Нет, не могла. По контракту они имеют право делать что угодно. Если бы они захотели, чтобы меня изнасиловали полсотни солдат, мне пришлось бы согласиться. Но дело не в этом.