Сёко Тендо - Дочь якудзы. Шокирующая исповедь дочери гангстера

— Будем надеяться, что в следующий раз мы сможем купить каждому по фрикадельке, — смеялась я и разделяла ее палочками на две половинки.

По вечерам мы шли по узкой неосвещенной улице в магазинчик и шутили и хохотали всю дорогу, отчего долгий путь казался нам коротким. Мы покупали банку пива и содовой, одну сладкую закуску и одну соленую, а потом лакомились ими после ужина. Неужели еда приносила мне такое наслаждение? Во что же я превратилась? Меня словно водоворотом засасывало отвращение, которое я испытывала к самой себе.

Однажды мне позвонил отец:

— Маки нужны деньги. Ты чем-нибудь можешь ей помочь?

— Что? Я вчера утром дала ей семьдесят тысяч иен! Потом вечером она пришла ко мне в слезах и пожаловалась, что Итян все у нее украл, и она не может оплатить счета. И я, перед тем как пойти на работу, дала ей еще семьдесят тысяч. За один день я лишилась ста сорока тысяч! У меня больше просто нет.

— Знаю, знаю, нехорошо каждый раз просить тебя о помощи, но ей просто больше не к кому обратиться. Ты должна ей помочь. Она твоя сестра.

— Хорошо, я найду где-нибудь, — сказала я и мысленно тяжело вздохнула.

— Прости, но я также должен попросить об одолжении Такамицу. Ты не можешь попросить его перевести на мой счет сто тысяч иен? Обещаю, что верну.

— Пап, а почему… — начала было я, но быстро взяла себя в руки. — Да, конечно. Така с радостью тебе поможет.

Как же грозный и могущественный отец, которого я так боялась, превратился в жалкого кроткого человечка, который теперь просит меня о помощи от имени Маки? Даже когда сестра была янки, она оставалась папиной дочкой и всегда признавалась ему в своих проказах. Папа, в свою очередь, тоже говорил с Маки буквально обо всем. Я думаю, примерно такие отношения у нас были с мамой.

Я поговорила с Такой, и он перевел сто тысяч иен на папин счет. Какая разница, что счет был открыт на его имя? Никто не сомневался, что вся эта сумма прямиком отправится к Маки. Страшно представить, сколько же Итян умудрялся проигрывать?

Где-то с неделю у меня был жар, и, поскольку улучшения не наступало, Така отвез меня в больницу. Там мне сделали анализы и обнаружили проблемы с почками. Врач сказал, что требуется диализ, и протянул бланк, который велел заполнить и подписать перед следующим посещением. Я сидела словно громом пораженная, но, как обычно, Така был рядом, помогал и поддерживал. Он пообещал, что сделает все ради того, чтобы мне стало лучше. Однако стоимость диализа была для нас совершенно неподъемной. Кроме того, процедуру мне предстояло делать до конца своих дней. Неужели я стану для Таки еще большей обузой? На следующий день я, как обычно, проводила его, заперла за ним дверь и вернулась в квартиру. Я не желала ничего видеть и слышать. Хотелось только уснуть…

Я старалась по возможности не принимать снотворное, которое мне прописывал доктор. Но в тот день я взяла все баночки с таблетками, которые скопились в ящике буфета, закинула в несколько приемов себе в рот с сотню таблеток и запила их водой. Я сидела на полу, прислонившись спиной к холодильнику, и наблюдала, как окружающий мир меняет цвет на красный и черный. В тот самый момент, когда я потеряла сознание, мне привиделся шприц и струйка крови в нем. Настоящее и прошлое слились воедино… Я почувствовала себя так, словно мне, наконец, удалось сорвать душившие меня цепи, и теперь я могу расслабиться. У меня отказали зрение и слух…

Вернувшись домой, Така обнаружил меня лежащей на полу возле холодильника. Он вызвал «скорую», но я уже была при смерти. По дороге в больницу остановилось сердце, но врачам удалось реанимировать меня. Второй раз оно перестало биться в больничном лифте. Меня снова выдернули с того света и покатили в хирургическое отделение. Там мое сердце отказало в третий раз. К Таке вышел доктор:

— Вам лучше связаться с ее родными. Мы сделаем все возможное, но я думаю, вам лучше подготовиться к худшему.

— Что?

— Состояние вашей жены критическое. Даже если нам удастся ее спасти, велика вероятность того, что всю оставшуюся жизнь она будет пребывать в вегетативном состоянии. Скорее всего, из-за остановок сердца мозг безнадежно поврежден.

Оставив Таку наедине со столь ужасным известием, доктор закрыл двери операционной. Через некоторое время погасла красная лампочка: это говорило о том, что операция закончена.

Неделю я провалялась в коме. Я запомнила ощущение того, что нахожусь в открытом пустом темном пространстве. Я стремилась вперед, но вдруг услышала, как далеко позади кто-то едва различимо меня зовет.

Мне надо поторопиться.

Я сделала шаг, и, как только моя нога коснулась земли, я услышала: «Сёко!»

Я узнала папин голос и в тот же момент поняла, что мне в глаза бьет яркий белый свет. У больничной койки стояли папа, Така и Маки.

— Сёко! Я не переживу, если еще кого-нибудь потеряю! — сказал папа, сжимая мне руку. По его щекам катились слезы, а ведь я его не видела плачущим, даже когда умерла мама.

— Прости, — прошептала я сквозь кислородную маску. Для меня самым болезненным оказалось не то, что мне выпало пережить, а то, что я заставила других плакать из-за себя. Вид плачущего отца стал сильной встряской, вернувшей меня к реальности. На этот раз я твердо решила встать на ноги.

Месяц спустя меня выписали из больницы, и я с радостью вернулась домой. Мы жили в маленькой однокомнатной квартирке, но, по мне, лучшего места в мире было не сыскать. К счастью, мозг в результате остановки сердца оказался не поврежден. Меня продолжали мучить мысли о почке, но, после того как я прошла более тщательное обследование, врачи пришли к выводу, что можно обойтись и без диализа. К несчастью, из-за дыхательной трубки, которую мне в спешке вогнали в горло в больнице, я не могла глотать, поэтому, когда хотелось пить, приходилось сосать кусочки льда. Из-за этого я не могла есть, а мой вес снизился еще больше, упав до восьмидесяти четырех фунтов. Така все твердил:

— Сёко, тебе надо набрать вес! Ты знаешь, пухленькие женщины куда как аппетитней.

И, наконец, после всего того, что мне выпало пережить, я смогла увидеть вещи такими, какие они есть, избавившись от искаженной картины, которую преподносило мне мое больное сознание.

— Ну что ж, — произнес доктор, когда я спросила его, станет ли мне лучше, если я наберу вес, — функции организма у вас сильно ослаблены, поэтому для достижения нормального веса потребуется время. Я вам советую запастись терпением, но ни в коем случае не отступать от задуманного.

И я постепенно начала возвращаться к нормальной жизни, стала нормально питаться, но мой измученный организм с большим трудом приходил в норму. Пришлось приложить немало усилий, чтобы добраться до отметки хотя бы в девяносто фунтов. Однако я не опускала руки, и через полгода мое здоровье значительно улучшилось.