Яна Гецеу - Я, Дикая Дика

Пою постоянно — умываясь, и намазываясь гелями, и в туалете даже. И лёжа. Тщательно копирую Шмелей, Белку, Жанну, «Ультрафиолетовых Богинь». Пробую не копировать и петь как сама бы спела, не слыша образца. Пою, что услышу по радио. Всё подряд, даже тупую попсу. Проникаю в суть, некое сердце голоса певцов, уловить и пронять, а затем воспроизвести — вот что важно! Ещё важнее — угадать, когда следующая нота, то есть «попасть», где голос на музыку пойдёт. Поймал — значит, уши работают.

Освоила отличное упражнение — петь со скакалкой. Сначала конечно, вообще кошмар! Потом всё проще. С утра — занятия в одиночку, к вечеру — с Ю-ю и Иванычем. Заметно лучше и круче. Упорство и воля делают своё дело безупречно!

Первое сентября.

Кому-то гнустная учёба — а у меня клубный концерт, мать вашу!! Наконец-то!! С «ДS», мать их ети, и с «Чашками»!! Ха-ха, я такая пьяная сейчас, что пиздец, и чудовищно злая — пошли все на хуй, щас мы им покажем, что есть такое панк-рок!! Не женское дело?? А в ухо? Блядь, блядь, бля…

И видок у меня сегодня — самый, что надо! Маленькие шортики лаковой кожи, блестящая чёрная маечка с пауками на сосках, подрезанная для удлинения декольте, чулки в сеточку с паутинками, сережки-паучки с красными глазками, и огромный платиновый крест с бриллиантовыми инкрустациями, на толстой цепочке — это я втихую стырила «погонять» у мамы из шкатулки фамильную драгоценность. Она бы видела — умерла точно! Потому и не увидит. И моих чудовищно перемазанных глаз. И парадного разноцветного ирокеза дыбом — тоже не увидит. И всех моих пауков — ни в коем случае! Перед тем, как уступить гримёрку прочим желающим навести марафет, я спросила Ю-юшку:

— Ну, как?

Вопль:

— Пиздануться!!! — был её реакцией. А Иваныч обозвал меня «ходячей рекламой КТР и Паука». Я усмехнулась, заглянув в зеркало для контроля: да уж, это точно! Видел бы Ветер… увидит ли? О, чёрт, пора выкинуть его из головы! Моей красивой, панковской головушки. Моего божественного бритого черепка. Я сегодня звезда! И команда не подвела: Ю-ю в чёрном атласном лифчике, с кучей цепочек на шее, рваных-перерваных, просто нитка на нитке джинсиках, из которых нагло виднеются натянутые высоко на бедра красные стринги, длинные её волосы во все стороны, густой макияж и железный коготь, который она использует вместо медиатора. Иваныч неожиданно порадовал штанами — милитари с железным ремнём, распущенными по случаю праздника хайрами, напудренным бледным лицом, железными гадами, и отсутствием верхней части одежды. Мы не сговариваясь все разделись, будто так и надо! Вот что значит «группа — это твоя семья»! Какое взаимопроникновение! Обалдеть! Если сейчас ещё и запаздывающий Пистолет примчится полуголым, то будет ваще прикол!

Но Пист пришёл как обычно, в чёрной простенькой футболке и джинсах, и офигев от нашего маленького шабаша, раздеваться отказался.

— Мы чё, готоинкубатор зла, что ль?

— Нет, мы инкубатор стриптиза! — ответила Ю-ю.

— Стриптиз интеллекта! — поддержал Иваныч.

— Вы как хотите, а я не буду! — зачем-то заартачился барабашка. Но мы уговорили, конечно. Вернее, просто налетели как две ведьмы с Ю-ю, и принялись стаскивать с него майку.

— Эй, порвёте! — орал он. И это вдохновило Иваныча на отличную мысль: вывести Пистолета на сцену под руки, и для начала шоу разорвать на нем майку, и потом уж отпустить за ударную установку. Мы приняли идею с восторженными визгами, а Пист сначала схватился за родную вещь, но потом согласился — ради искусства!

Мандраж чудовищный… вот и вся команда нервно хихикает, кого не коснись — вздрагивают, будто я их ударю. Юлька курит, как взбесившаяся. Иваныч медиатр кусает. Ох, ребята, а мне ведь петь!! И тут наконец, возник спасительный баттл вискаря! Откуда, не знаю, но спасибо тому святому человеку!

Позже, уже разогреваясь, пили, конечно, коньяк, как Жасик-Жанночка моя учит, и с собой я на сцену взяла баттл, прихлебывать между куплетами.

В голове вертится настойчиво Шмелёвское:

В наказание за любовь —

Пой, Богиня, пой!!

Ну чтож, споём, богиня? — спросила себя, и нырнула на сцену как в океан, как в окно выпрыгнула — ни о чём не думая!!

Наш коллективчик стоял номером первым, и неразогретый зал встретил довольно маринованно. Мы поздоровались традиционными воплями:

— Панки, ХОООЙЙЙ!!! Мы группа «Изгое небо»! Веселитесь!

Волнение, ёбанное волнение…

— Ну, начинай, Дика, детка, я тебя умоляю! — прошептала я себе, и…

После первой песни перевела дыхание, и открыла глаза — оказывается, я их закрыла, надо же, и не заметила в мандраже. А вроде ничего, справилась! Так, дальше!

Слова не забыть… хорошо, хоть акустика хреноватая, не больно-то разберёшь даже при желании! Зал уже прыгает, так держать!

После второй кто-то даже пошёл слэмиться, один вон на сцену залез, поплясал вокруг Ю-ю, и нырнул в стэйдж-дайвинге. Организаторы знали, что делают, когда парили народ, придерживая начало! Ещё три песни выдержать, и можно бежать в ужасе за кулисы, напиться и забыться… Какой кошмар — я реально выступаю! И какой приход! На душе теплеет глядя на эффект трудов своих, как нам рады в зале, как орут:

— Девки, давай!!!

Ну, значит, надо давать!! Я принялась изображать всё, что доступно на моём пространственном пятачке. Только б не запутаться в проводах! Распрыгалась, как безумный чёрт — и ни с того ни с сего, аккурат на половине выступления свело печень и селезёнку, оба бока — не дыхнуть. Но нельзя же прекратить, когда уже народ разогретый… Скажут — ага, выдохлась! И «через немогу» продолжила плясать, про себя отмечая, что это «резервная» кровь хлынула из печени в сосуды, вот и больно. Не выдержав муки, и чувствуя — горло сводит, сейчас сорвусь, пока Юлька выводила свою партию, улеглась на пол, положив для эффекта и утоления боли ногу на ногу — зал одобрительно взвыл. Будем жить!!!

До дома я добралась лишь под утро, когда рассвет уже лизал окна родного города. Мы бы и ещё торчали в клубе, допивая какие-то остатки, совершенно ничего не соображающие от счастливого угара и выпивки, если бы нас не вышвырнула непочтительно ретивая охрана, мол, клуб закрывается. Спать не могла, и носилась по комнате в одних трусах, озвучивая севшим голосом летающие в голове обрывки песен. Потом упала на диван, и ощутила, как же я устала, боже! Руки не поднять. Счастливое опустошение. Кто не был на сцене — навряд ли испытает такое от чего-либо! Это мощнейший приход, который не описать никакими доступными средствами! Ё-ё-ё-ё-ё!!! И потому я написала в дневник по поводу всё ещё переживаемого безумства только это: « Каждый становится тем, кого хватает смелости вообразить» — Лимонов». Чтож, пожалуй, так! Значит, я — звезда панк-рока! Во как!!»