Уильям Берроуз - Досье Уильяма Берроуза (The Burroughs File)

У бодхисатвы и писателя цели разные, несравнимые и непримиримые. Покажите мне хорошего писателя-буддиста! Когда Хаксли увлекся буддизмом, то перестал писать романы, зато принялся за буддистские трактаты. Медитация, астральные путешествия, телепатия – все это средства достижения целей для любого автора. Это только вопрос выразительности. Литератору, который не считает писательство важнейшим делом своей жизни, своим единственным спасением, я… «мало доверяю в деле продажи души». Как говорят французы: pas serieux*.

* это серьезный шаг (фр.)

Я согласен был отказаться от машинки, но не от пера и бумаги. Большая часть моих персонажей приходит во снах, и если не записать сон сразу по пробуждению, то все забудется. Механизм запоминания сна капитально отличается от механизма памяти бодрствующего мозга. Мне случалось проснуться ото сна, прогнать его в памяти несколько раз, а потом забыть напрочь. Во время затворничества я засыпал, оставляя зажженной свечу и кладя у кровати перо и бумагу; просыпаясь, записывал сны. И так получилось, что именно во сне я увидел целый эпизод для книги, над которой сейчас работаю. Во сне, изложенном здесь, я даже решил проблему композиции.

Также я предпринял ряд астральных путешествий, отправляясь к определенным людям, и если выходы из тела не принесли кардинальных решений в плане творчества (что случается редко), то хотя бы оказались занимательны и продуктивны. Если коротко, то при помощи писательства я проникаю куда дальше и глубже, нежели при помощи каких-либо медитативных практик. Лично для себя я предпочитаю неограниченный, опасный и непредсказуемый мир дона Хуана закрытому и предсказуемому кармическому миру буддистов*. Да, жизнь – источник страданий, однако страдания могут стать неплохим стимулом к жизни. Себя дон Хуан называет безгрешным воином, не хозяином; тот, кому нужен хозяин, пускай ищет в другом месте. Я хозяина не ищу! Я ищу книги. Во сне я часто нахожу книги там, где они и написаны, потом уношу с собой хотя бы несколько фраз, из которых затем подобно свитку развертывается остальная часть. Просыпаюсь и записываю сон как можно быстрее, потому как читаю книги, а не пишу.

* Жизнь «вне колеса причинно-следственного кармического существования» у буддистов равнялось бы «непредсказуемому, неограниченному». – Примеч. автора.

Попытаюсь резюмировать очень сложную и запутанную систему духовных практик, представленных доном Хуаном в «Сказках о Силе». Цель этих практик – создать безгрешного воина. То есть человека в любой момент времени полностью владеющего собой. Воин единственно желает выразить свою полноту, а не получить хвалу или поддержку от других. Он не ищет и не признает хозяев. Состояние воина достигается с помощью учителя и благодетеля. И дабы понять их роли, человеку следует учесть понятия тональ и нагуаль – основы пути воина. Тональ включает в себя мышление человека, его познания, все, о чем он может говорить, что может объяснить, включая собственное физическое состояние. Нагуаль же пребывает вне тоналя: это невыразимое, непредсказуемое, непознанное. О нагуале невозможно говорить, его нельзя объяснить, но можно видеть и переживать. Внезапный прорыв нагуаля в тональ смертельно опасен, если ученик не подготовлен должным образом. Роль учителя – очистить и укрепить тональ, чтобы ученик оказатся в состоянии работать с нагуалем к моменту, когда благодетель явит его. Учитель и благодетель могут помочь ученику достичь непознанного, однако что будет после – они предсказать не могут. Нагуаль непредсказуем, и весь процесс обучения чрезвычайно опасен. В то время как тональ (полнота сознательного бытия) формирует личность, сам он формируется нагуалем, всем, что его окружает и чем он, тональ, не является. В момент смерти нагуаль полностью подчиняет себе тональ, а тональ закрывается, отвергая нагуаль. И если нагуаль – это непознанное, непредсказуемое и необъяснимое, то роль художника – прикоснуться к нагуалю и принести частичку его в тонатьное, запечатлев в картине, скульптуре, фильме или музыке. Нагуаль также включает феномены духа, которые буддисты воспринимают как помехи на пути к просветлению. Но пути дона Хуана и буддистов просто ведут к различным целям. Дон Хуан не предлагает окончательного решения или просветления. Не предлагает их и художник.

Во время затворничества я записывал сны и то, что выливалось из них (спонтанно, в состоянии бодрствования). Использовал ассоциативные упражнения: гулял, записывая позже мысли, возникшие, когда, например, дорогу мне перебежал олень, или когда я присел на камень и убил кусачую муху. Трепотня насчет «не-убийства», по-моему, полная чушь; я, когда вселился в хижину, первым делом смастерил себе из старой метелки мухобойку. Где проходит грань? Почему нельзя убивать комаров? Кусачих мух? Вшей? Ядовитых насекомых? Я лучше прихлопну бурого паука-отшельника, пока он меня не укусил. И с мухами я жилье делить не стану*. Вот вам и точка пересечения: Чудо Многоножки, которая исчезла, когда я замахнулся на нее кувалдой. Отличное чудо. Chapeau**, Трунгпа Ринпоче. Многоножка была всего полдюйма в длину, да и при таком климате они больше не вырастают. Размер – самое то; пусть бегает себе по комнате, убивать не стану. С другой стороны, многоножка длиной в три дюйма для меня уже мерзость! Дальше: паучок, плетущий сеть на окне – пусть живет. Но вот я слышу, как у меня над головой на полке что-то скребется. Зажигаю свечу и вижу: паук с брюшком в дюйм диаметром, бурый, между прочим. Может даже, бурый отшельник. Как бы там ни было, он слишком велик, дабы жить со мной по соседству. Хороший паук – мертвый паук; такой не спрыгнет мне на нос, пока я сплю.

* Существуют тантрические техники убийства насекомых при помощи мантр. Практикуется в местах обучения дхармы. «Убийство умом». – Примеч. автора.

** Шляпа (фр.), здесь «Молодец!» «Браво!» – Примеч.

Эссе «Дневник затворника» не линейно. Линейным оно было бы, если я, увидев сон в ночь на понедельник, утром бы записал его, во вторник повторил то же действие и так далее. Здесь же четверг и пятница могут вместе с понедельником (а творчество на основе сна – вместе со сном) сращиваться в матрице прошлого настоящего и будущего. Как в книге «Последние слова Голландца Шульца». Какие-то ассоциативные линии в «Последних словах» нельзя проследить обратно или даже просто угадать. Прочие легко относятся к реальным событиям из жизни самого Голландца. Структура такова, что человек будто смотрит фильм, составленный из прошлого настоящего и будущего, сна и фантазии, фильм, который читатель не видит напрямую, но может постичь через слова. Такова и структура данных записок.

Начнем со сна девятого августа 1975 года… «СЛОВА» Возможно женщины – это слова, и, как говорит Брайон Гайсин, первое слово было «Привет». Бог сделал Адаму анестезию, создал из его ребра Еву, а та и говорит: «Привет, Адам». Или вспомните, как Пэт Гарретт окружил лачугу, в которой прятались Билли Кид, Чарли Броудер и остальные. Чарли только вышел за порог поссать, как пуля калибра 30 пробила ему брюхо. Чарли отбросило в хижину, но Билли вложил ему пистолет в руку и вытолкал наружу, сказав: «Прежде чем умрешь, завали хотя бы одного». Чарли идет, шатается, мочится на ходу, харкает кровью, не в силах даже поднять руку с оружием, и Гарретт прекращает огонь. Чарли встает перед ним и лопочет: «Я только… я хочу…» и падает у ног Гарретта, обняв своего убийцу за колени. А Гарретт тихо отвечает: «Ну привет, Чарли».