Ричард Бротиган - Рыбалка в Америке

Только через несколько лет и совершенно случайно я выяснил истинный смысл имени 208. Однажды воскресным утром, когда солнце только показалось над вершинами холмов, зазвонил телефон. В трубке раздался голос одного из моих близких друзей:

— Я в вытрезвителе. Забери меня отсюда, а? Тут зеленые черти палят черные свечи!

Чтобы внести за друга деньги, я отправился в судебную палату, и там вдруг выяснилось, что контора, выпускающая под залог арестантов, находится в комнате номер 208. Все оказалось очень просто. Я заплатил десять долларов за жизнь друга и узнал истинный смысл 208 — талый снег спустился с гор к рыжему коту — тому, что живет и играет в отеле «Рыбалка в Америке», верит, что он единственный кот в мире, никогда не видел других котов и ничего не боится; по полу ванны там разбросаны газеты, а на плитке варится что- то вкусное.

Новый день на Малом Краснорыбьем озере обещал быть ясным, как первый проблеск рассвета или как луч восходящего солнца — несмотря на то, что уже давно рассвело, солнце поднялось на небо, и стояло позднее утро.

Хирург достал нож из болтавшегося у него на поясе футляра, затем, поэтично продемонстрировав остроту лезвия, перерезал карпу горло одним точным движением и бросил рыбу обратно в озеро.

Карп неуклюже и мертво плюхнулся в воду и, честно выполняя все дорожные правила мира — ШКОЛЬНАЯ ЗОНА СКОРОСТЬ 25 МИЛЬ В ЧАС — пошел ко дну. Там он и улегся белым животом вверх, словно покрытый снегом школьный автобус. Проплывавшая мимо форель на миг задержалась, бросила на карпа взгляд и поплыла дальше.

Мы с хирургом говорили об АМА [28] АМА — Американская медицинская ассоциация. Понятия не имею, на кой черт нам понадобилась эта тема, но так уж вышло. Хирург вытер нож и сунул его обратно в футляр. Я действительно не помню, как мы добрались до АМА.

Хирург сказал, что потратил двадцать пять лет, чтобы выучиться на врача. Его университеты прерывались депрессией и двумя войнами. Еще он сказал, что оставит практику, если Америка и дальше будет социализироваться.

— Ни разу за всю мою жизнь я не отказал пациенту, и не знаю ни единого врача, кто смог бы это сделать. В прошлом году я потерял шесть тысяч долларов из–за неоплаченных счетов, — сказал он.

Я хотел было заметить, что больных людей ни при каких условиях нельзя называть неоплаченными счетами, но решил промолчать. На берегу Малого Краснорыбьего озера невозможно что–то доказывать или менять, и, как только что выяснил карп, это место плохо подходит для косметических операций.

— Я три года проработал в Юте на какой–то профсоюз, у них имелся специальный медицинский план, — сказал хирург. — Никогда больше я не стану практиковать в таких условиях. Пациенты считают, что владеют тобой и твоим временем. Они относятся к врачу, как к личному мусорному ящику.

Я прихожу домой, сажусь за стол, и в это время раздается телефонный звонок. «Помогите! Доктор! Я умираю! Живот! Это невозможно терпеть!» Я встаю, бросаю ужин и отправляюсь к больному.

Он открывает мне дверь, в руке бутылка пива. «А, доктор, заходите. Хотите пива? Я как раз смотрю телевизор. Все уже прошло. Правда, здорово? Как будто выиграл миллион в лотерею. Садитесь. Сейчас принесу пиво. Там показывают Эда Саливана».

— Нет уж, покорно благодарю, — сказал хирург. — Я отказываюсь практиковать в таких условиях. Спасибо, не надо. Благодарю покорно.

— Я люблю охотиться и ловить рыбу, — продолжал он. — Ради этого я переехал в Твин–Фоллс. Мне говорили, что в Айдахо хорошая охота и рыбалка. Увы, меня постигло разочарование. Я оставил практику, продал дом в Твине и сейчас подыскиваю новое место.

Я разослал письма в Монтану, Вайоминг, Колорадо, Нью–Мексико, Аризону, Калифорнию, Неваду, Орегон и Вашингтон с просьбой проинформировать меня о правилах, которые регулируют в этих штатах охоту и рыбную ловлю, и сейчас занимаюсь их изучением, — сказал он.

У меня достаточно средств, чтобы путешествовать как минимум шесть месяцев, и я хочу подыскать место, где можно будет заняться охотой и рыбалкой. Я не работал целый год, и при этом мне вернули налоги — тысячу двести долларов. Двести долларов в месяц ни за что. Я отказываюсь понимать эту страну, — сказал он.

Жена и дети хирурга ждали в трейлере. Они приехали прошлым вечером на новеньком «рамблере», к которому и был прицеплен этот трейлер. У хирурга было двое детей: мальчик двух с половиной лет и младенец, который родился недоношенным, но сейчас уже почти набрал нормальный вес.

Хирург рассказывал, что прошлый раз они останавливались на Большой Затерянной реке, и что он поймал там четырнадцатидюймового гольца. Хирург выглядел молодо, несмотря на то, что на голове у него почти не осталось волос.

Я еще поговорил с ним некоторое время и стал прощаться. После полудня мы уезжали на озеро Джозефуса, расположенное на самом краю Айдахской пустоши, а он отправлялся искать Америку — ту, которой нет нигде, кроме наших голов.

Подобно другим предметам, символом лагерного безумия, захлестнувшего сейчас всю Америку, стал колманский [29] Название фирмы, выпускающей туристские электроприборы. фонарь — тот, что полыхает в американских лесах нечестивым светом.

Как–то прошлым летом мистер Норрис сидел в одном из сан–францисских баров. Дело было субботним вечером, и мистер Норрис допивал уже шестой или седьмой стакан. Повернувшись к мужику на соседнем табурете, он спросил:

— Ты что тут делаешь?

— Да вот, пью, — ответил мужик.

— Я тоже, — сказал мистер Норрис. — Хорошо.

— Еще бы, — согласился мужик. — Я тут завязывал на пару лет. Потом опять начал.

— Зачем завязывал? — спросил мистер Норрис.

— У меня дырка в печени, — сказал мужик.

— Дырка в печени?

— Ага. Доктор говорит, что в ней можно махать флагом. Сейчас лучше. Могу пропустить пару стаканчиков. Пользы не будет, но не опасно.

— М–да, а мне вот тридцать два года, — сказал мистер Норрис. — Три раза женился, а как детей зовут, не помню.

Мужик, сидевший на соседнем табурете, словно птица на соседнем острове, опустил нос в виски с содовой. Ему нравился алкогольный звук. Потом он поставил стакан обратно на стойку.

— Это ерунда, — сказал он мистеру Норрису. — Знаешь, как проще всего выучить имена детей от бывших жен? Надо пожить в лагере и половить форель. Рыбалка — лучший в мире способ узнать, как зовут детей.

— Ну да? — спросил мистер Норрис.

— Ага, — ответил мужик.

— Неплохая идея, — сказал мистер Норрис. — Я, пожалуй, так и сделаю. Иногда мне кажется, что кого–то из них зовут Карл, но этого не может быть. Моя третья жена терпеть не могла имя Карл.