Diamond Ace - Сломленное поколение

Я с трудом поднимаю голову, первое, что бросается в глаза, – свет. Уже утро.
И вся моя семья. Старый педофил мистер Морелли. Дороти Бальмонт, Аманда, Мария, Такер – мой компаньон, Сильвия, пастор Трой. Все они находятся в том же положении, что и я. И они живы. Почему Дэлмер не расправился с ними?
– Что ты теперь чувствуешь, Сэт? Тебе стало веселее? Какого хрена ты вообще полез во все это?! Да, она нашла записку, вскрылась, да и хер с ней! Ты не умеешь любить, сука. А значит, я не понимаю, зачем тебе понадобилось увозить ее куда-то, Каталина спокойно умерла бы в этой сраной душевой! Нет. Ты же у нас спаситель! Посмотри на всех, кому ты помогал, мессия. Это твоя вина.
Дэл, почему ты это делаешь?
– Потому что я – не ты. Все, кто становились твоими родственниками, убивали себя. В случае с Аннет, Мадлен и Хилари я всего лишь ускорил наступление неизбежного. Рано или поздно родители или средства массовой информации, или психическое расстройство прикончили бы их.

Почему сироты?
– О, ты хочешь узнать все, прежде чем умрешь. Я дам тебе такую возможность. Ты догадался, зачем мне детские дома. Но не понял, почему Бэтти Тэйлор. Почему Генриетта Таунэйс. Они все одиноки. И я не просто прикидываюсь их братом, отцом или еще кем-то, как ты. Смерть для таких людей – самый правильный выход. Я смог совместить работу и убеждения. В отличие от тебя.
Ты правильно сказал, я – не ты. Дэлмер…
– Заткнись. Что ты вообще можешь знать? Почему ты так уверен, например, что "Лэнгот" не стер и твою память, а? Откуда тебе знать, что твои воспоминания – не долбаный сценарий, написанный тобой же? А я все предусмотрел. Да, когда-то я сжег своих родителей. Дважды, Сэт, дважды! Теперь они покоятся в урнах. Но я не сожалею, не страдаю. Пол Маккалеб спас меня от самого себя. Каталина ненавидела собственного брата. Звонила, пыталась наладить контакт, но каждый разговор заканчивался истериками. Мне каждый день напоминали о моем поступке. Я и сейчас знаю, что произошло тогда. Но не раскаиваюсь. Вся эта легенда о виновности Каталины в случившемся – попытка подтолкнуть ее к пропасти. Я не мог просто убить сестру. Заставь человека думать, что он – причина смерти своих родителей, и тот все сделает сам. Без твоей помощи. Нужно было лишь уговорить Каталину пойти со мной в "Лэнгот". "Чтобы наладить прежние отношения. Забыть, почему мы так отдалились".

Я… Дэл. Отпусти их.
– Ну, уж нет, приятель. Это – твоя проблема. Я не знаю, сдал ли ты меня кому-нибудь, но после всего произошедшего оставить свидетелей – опрометчивый ход. Ты решил, что можешь спасать людей от одиночества. Собой. Но подобного рода ноша слишком тяжела для такого задрота. Чувствуешь аромат бензина? Я – перфекционист, Сэт. И ты будешь красиво гореть в компании своих "родственников". Считай это одолжением.

Перед лицом все вспыхнуло. Дэл захлопнул дверь.
Все, кто находились рядом со мной, паниковали. Пытались избавиться от веревок. Кричали. Как будто, это поможет. Сквозь языки пламени пробивался красный свет, разбавленный синими тонами…

Эпилог
Когда включаешь новости, ты надеешься увидеть там что-нибудь увлекательное. Невероятное, необъяснимое.
Хочется чьих-нибудь страданий.
Я и впрямь не могу утверждать, что не был клиентом "Лэнгота".
Но это не имеет значения.
Каталина нашла ту тетрадь, где повествуется о жизни семьи Симмонсонов. Настоящей жизни. Не той, о которой рассказывал Дэл.
В руках у меня газета, на передовице которой изображено лицо Каталины, поедающей прах своих матери и отца. Всё, что случилось за последний месяц, окончательно лишило ее рассудка. "Семейное фото".
Находясь на реабилитации, я только и делаю, что смотрю телевизор, слежу за процессом. Вся суть кармического воздаяния стала для меня очевидной. Помните? "Моделирование диссоциативной фуги и ретроградной амнезии с помощью электросудорожной терапии". Либо Дэлу немного не повезло, либо он очень умело уклоняется от пожизненного срока. Скорее всего, ему досталась диссоциативная фуга.
Больные в состоянии фуги могут придумать себе другие имя и биографию и не знать, что они больны. Они могут найти другую работу и вести внешне нормальную жизнь.
Причиной диссоциативной фуги является психическая травма или невыносимая ситуация, в которую попал больной. Фуга носит защитный характер, поскольку даёт больному возможность получить отпуск от своих проблем.
Разве мог слепой сделать что-либо абсолютно точное, не дающее сбоев? Нельзя винить Пола Маккалеба в том, что одному из сотен тысяч клиентов подарили не то, чего тот хотел.
Я верю растерянным глазам Дэла. В зале суда он, пожалуй, один не вызывает сомнений. Адвокаты, судьи, наблюдатели, карикатурщики – все они смотрят на беднягу так, словно он разыгрывает спектакль. Я не знаю таких актеров, которые столь убедительно изображают недоумение.
Аманда теперь живет с Дороти и считает ее своей настоящей бабушкой. Сама же миссис Бальмонт относится к девочке, как к родной. Как и ко мне. Ей неважно, почему появился Дэл Симмонс, угрожавший ей расправой. Я ли притащил с собой это несчастье, или "так случилось". Старая больная Дороти Бальмонт каждый второй день навещает меня, приносит мое любимое печенье. Несмотря на то, что контракт истек.

Вместе со мной за процессом наблюдают миллионы. Они следят за судьбой человека, травившего тысячи сирот, пытавшегося сжечь заживо несколько человек, зарезавшего трех одиноких девушек. И люди жалеют Дэла. Этого человека, единожды оступившегося в прошлом. Что бы там ни говорил доктор Маккалеб, сколько бы дерьмовых апологий он не изливал на людей, вся суть его речей сводится к одному: " Каждый шаг определяется не желанием индивида, не инстинктом, но его прошлым".
Вместе со мной за процессом наблюдают миллионы.
В такие моменты они чувствуют себя менее одинокими.
Потому что есть за кого переживать. Есть повод для обсуждения.
Кто-то встанет на защиту Дэла.
А я выпишусь и направлюсь в "Лэнгот". Сценарий пусть пишут за меня редакторы.

Сломленное поколение
The Departed
Покойники

Фокстрот выдыхаетспасибо
Говоря языком идиота, засунувшего тощую ручонку в осиное гнездо в надежде немного поправиться. Десять самых волнительных минут назад я взялся за этот подозрительный во всех смыслах труд. Почему я начал с благодарностей, поклонов и приветов? Все очень просто. Когда смотришь на собственное детище, откормленное за некоторый промежуток времени (полный переходов из одного агрегатного состояния в другое) тебе глубоко насрать на каждого двуногого, приложившегося к эволюции задумки от "ничего" ко "многому". Да и это не та работа, где увидеть себя в "благодарностях", – приятная мелочь. Скорее, повод пожалеть о случившемся. Погладить себя по головке, залить позор дешевым портвейном и уложить победительницу конкурса "Мисс Вселенная" двадцатилетней давности на деревянный матрас, который можно гордо называть ортопедическим, если дыра в кармане шире бумажника. Причина – следствие. Диалектика нищеты.
Thank you, Эрнест Миллер Хемингуэй, за Потерянное Поколение. Merci, Жан-Луи Лебри де Керуак, за Разбитое. Спасибi, Чарльз Майкл Паланик, за Поколение "Х". Все три ваших попытки систематизировать глупость и отчаяние подтолкнули меня к невозможному. А если быть точным, как рак простаты, – наведению порядка на городской свалке грез и мечтаний.
Спасибо, доктор Смерть, за то, что ты смог таки надавать по жопе всем этим противникам волеизъявления. Где бы ты ни был.
Спасибо, Курт Дональд Кобейн, за новый рецепт для Марты Долбаной Стюарт. Но можно было и без валиума. Наверное.
Икс, Игрек, Зет. Что бы все это ни значило. Внутри меня непрерывно работает крохотная мясорубка, выплевывающая килотонны отвращения ко всему, что я люблю. И я знаю, что моя воля носит сверхпаразитический характер, посасывая силы и свободу из всего, что было придумано до меня. Я – обыкновенный наблюдатель, пожелавший остаться в тени собственных мизантропии и нонконформизма, поджигающий фитиль динамитной шашки, на которую сел несколько лет назад. Жалкий инфант, возомнивший себя светилом современной психологии саморазрушения. То, насколько я прав в своем раболепии пред модными тенденциями противоречия и абсолютного нигилизма, определяется не количеством поощрений за проделанную работу, а числом плетей. И чем больше недовольных возьмется за осуждение, тем больше аргументов я затолкну в барабан "Ремингтона-1858", пальнув из которого, можно запросто разнести голову самого ярого апологета, пожелавшего встать на скользкую дорожку искателя справедливости.
Мне по самые пейсы чье-то восторженное "браво".
Я работаю за "что б ты сгнил".
В те редкие минуты полного спокойствия, уединения, когда вокруг только окна, транслирующие монотонное "одно-и-то-же", мне хочется изменить существующий порядок. Поменять местами короля и ладью, не бросив коня на f-3. Или сходив слоном не по диагонали, а "по желанию". Говоря языком священнослужителя, опустившего руку на мальчишеские ягодицы в надежде получить удовольствие, "снимай штаны и чувствуй меня внимательно".