Diamond Ace - Сломленное поколение

Я становлюсь тяжелее. Кофта поглощает дождь – тяжелый, тяжелый дождь. Он ломает мой череп и заливает краевые извилины. Происходящее не может быть неправдой. Земля-магнит притягивает к себе с невероятной силой. В шаге от дома я замер. Над головой все то же свечение, пепел ложитсяна плечи, попадает мне в рот. Ваниль.
Каждый пятый день – избиение. Каждый десятый –рэйп.
Так отец боролся с зависимостью мамы. Так отец боролся с дочерью-шлюхой.
Семья – это паутина, которую вьют несколько человек, чтобы когда-нибудь в нее попасться. Вы видели,как капли ложатся на ниточки? Это произведение искусства. Старый слепой самозванец не в силах создать подобное. Это исключение.
Некоторые пауки живут более тридцати лет.
Некоторые отцы – чуть более тридцати.
Он был типичным пауком-птицеедом. Сыграйте перед ним на скрипке, и он обязательно выползет. Просто потому, что паутина колеблется. Что-то не так. Или добыча.
Остается сделать шаг, протянутьконечность, повернуть ручку. Вдохнуть поглубже изамереть. Вопли сестры всплывают,словно я слышал их вчера.

– Папа, мне очень больно!
– Заткнись, сука. В следующий раз ты подумаешь о том, как папа отреагирует. Еще один уебок между твоих ног, и я клянусь богом, ты, мразь, будешь визжать еще громче.

Анальное проникновение без смазки, по рассказам Мелиссы, похоже на ожог. Только горит твоя прямая кишка. Так, будтов задницу запихивают огромный футбольный мяч;ты уже не можешь терпеть, а усилия все жестче. Она кричала, но никогда не плакала. За нее это делал я.
Скулил, как последний недоносок, запираясь в чулан, в котором вечно воняло грязным бельем и гнилым деревом. Он кончал прямо в нее, закуривал и открывал бутылку пива. Дело сделано. Все воспитаны.
В свои четырнадцать лет Мелисса была мечтой любого мужчины. Юная, упругая и опытная.
В свои девять – я был знатоком анальных фрикций.
И я должен открыть дверь. Это на уровне инстинкта. Разум не имеет над тобой власти, откуда-то изнутри идет это непреодолимое желание. Хруст механизма. Паук разделывается со своей жертвой.
Каталина. Под моим отцом. Его футболка устлана кровавыми пятнами. Восемь ножевых ранений, нанесенных собственной дочерью. Восемь ножевых ранений, сделавших этот мир чуть светлее. Восемь дыр, о которых никто не знал. И Каталина, повернувшаяся ко мне, смотрящая на меня, как тогда, в гостиной. Ее тело сотрясается от мощных толчков. Желудок выталкивает содержимое,дрожь, дождь…

Я проснулся из-за того, что мне стало тяжело дышать. Рвотные массы перекрыли дыхательные пути. Привкус страха. Так пахнет волнение – мочой, кислотой и непереваренным сэндвичем. Писк автоответчика. Видимо, звонил Дэл.
"Братан, я не знаю в чем тут дело, но когда Каталина ложилась спать, она улыбнулась мне. Такими темпами ты получишь не только мою сестру, но и меня. Жду завтра вечером. И бери трубку, когда тебе звонят".
Она улыбнулась. Но еще вчера была рада смерти. А значит, все хреново.
Семь часов утра.
Город просыпается в объятиях тумана.
Дороти Бальмонт спокойно спит, обняв потертый фотоальбом, а на тумбочке стоит синий контейнер с бумажными платками. Ничего не меняется, если никто не хочет что-либо менять. Жизнь застывает в точке кармического воздаяния. Окна ваших домов превращаются в картины, ибо изображение остается прежним. Не нужно покупать репродукции, копии творений Ван Гога или Моне. Окно отлично подойдет в качестве украшения любого интерьера. Хотите пейзажной атрибутики – отправляйтесь за город. Индустриальное искусство – промзона.
Географический детерминизм определяет степень твоей свободы.
Кофе. Две чашки кофе.
Сужаются кровеносные сосуды. Печень выбрасывает в кровоток уйму глюкозы.
Расслабляются дыхательные пути. Мобилизация.
- Сынок!

Дороти. Должно быть, включенный телевизор выдал меня.
– Слава богу! Живой. Ушел позавчера, даже не позвонил, не сказал где ты, в порядке ли ты. Я волновалась.
Она прижала меня к своей огромной груди. Такая реакция – что-то вроде удара по яйцам. Неожиданно, внезапно. Спрашиваю ее, не будет ли она ругаться?
– Да господь с тобой! Главное – что с тобой все хорошо. Ты завтракал? Нет? Тогда иди в зал, я быстро умоюсь и что-нибудь приготовлю. Вот и славно…

Где-то в моей голове, в самых далеких ее уголках, произошла серия крохотных землетрясений. Привычка приготовила меня к долгому разговору, наставлениям и упрекам. Что я получил в итоге? Объятия и завтрак. И счастливое, воистину счастливое лицо "мамы". Коллапс. Блэкаут. Видимо, бесконечный поток однообразия порой выплевывает нечто экстраординарное.
Иногда паук-птицеед может лишь ударить передними лапками для отпугивания.
Карма смеется надо мной.
– Кстати, не помню, говорила я тебе, или нет, но завтра нам нужно быть на похоронах Бэтти Тэйлор.

Спрашиваю, что с ней случилось?
– Сынок, все умирают.

Возможно, память подчас подводит Дороти, но не логика.
– Ты завтра ни чем не занят?

Говорю, что свободен.
– Вот и хорошо. А то я одна не добралась бы до кладбища. Все, садись, кушай. А я пойду, послушаю новости.

Все умирают. Слушаете ли вы новости, или жарите бекон. Трахаете Сильвий подо мхом или же блюете на себя, видя ретроспективные сны. Вдыхаете запах тлеющего мусора или же ароматы фиалки, бергамота и розы. Немота заразна. Нет. Немота неизбежна.

9
Тысячи надгробных плит, изрезанных и молчаливых. Все эти имена… они когда-то что-то значили. А сейчас только имена. Фрэд, Эллис, Мадонна. У них были дружная семья, любимая работа, признание. Соответственно. Покажите мне человека, счастливого в браке, довольного тем делом, которым он занимается и при этом уважаемого и необходимого.
Замена переменной.
Вместо ужина в ресторане со своей супругой вы идете на встречу с деловым партнером, женщиной, которую вам необходимо поиметь, дабы расположить к себе, непрошибаемую холодную суку. Вы вроде как невзначай задеваете ногой ее голень, говорите ей о том, как она прекрасно выглядит и что ее аромат сводит вас с ума, так, что невозможно сосредоточиться на беседе. Вы выходите из "Бордо", останавливаете такси, открываете, как истинный джентльмен, дверь своей спутнице и садитесь рядом. На расстоянии ладони может показаться, что возникло какое-то сексуальное напряжение между двумя подвыпившими партнерами. Сексуальное напряжение ценой в половину имущества.
Вы кладете свою руку на ее колено и говорите водителю пункт назначения. Отель "Хилтон". Убеждаете даму в том, что там есть все условия, необходимые для переговоров.
Гигантская двуспальная кровать.
Минибар.
Джакузи.
Атрибутика выгодного контракта. Ее морщинистая и рыхлая на ощупь грудь стучит по вашему подбородку, а тощие ягодицы врезаются в бедренные мышцы. Она кудахчет, сидя на вас, так, словно ее никто не трахал годами. И вы это знали. Надели два презерватива, чтобы погасить собственную брезгливость. Но брезгливость – это единственная причина не спать с кем попало ради выгодной партии. Разве нет? Жена поймет. Должна, по крайней мере, понять. Она же хочет новый дом в районе Холмов. "Дорогая, я вчера переспал с Греттой, помнишь ее? Я знаю, ты не обижаешься".
Момент истины. Вы жалеете, что заключили брачный контракт. Элементарный просчет. Незнание математики женской души. И вот он, этот серый надгробный камень. "Фрэд Далтон". Любая могила – оплот лицемерия. Посмотрите на эти венки. "Любимому отцу, восхитительному сотруднику, великолепному дяде". Любит ли его жена после того, как он закидывал палку в каком-то говенном отеле пожилой бизнес-леди? Не насрать ли двухлетним племянникам на человека, которого они и не вспомнят через неделю? Сотрудники? Это все те же любители погоревать. Выйти из душного, пропитанного менеджерским потом, офиса и хорошенько надраться. Панихида – лучший повод, который разобьется о недоверчивые лица жен, возмущающихся видом своих мужей. Своих стен. От которых в итоге остается только камень. Рано или поздно. И неважно по какой причине они окажутся в деревянной ловушке.
Вы едете на машине и видите, как на встречную полосу прямо перед вами вываливается огромный Фритлайнер. Инстинкт жизни подавляет инстинкт смерти, руки выкручивают рулевое колесо до отказа, автомобиль оказывается в кювете. Пока вы курите шестую сигарету и дожидаетесь эвакуатор, в голове стробоскопом мелькает одна и та же мысль. Вы ехали домой, чтобы выпить бутылочку пива и расслабиться, сидя перед телевизором. И вот вы чуть не погибли.
Пугает не мысль, что вы могли умереть.
А альтернатива.
Вы могли приехать домой и продолжить спокойно разлагаться. Пиво или смерть.
Жажда приключений порицает вас, лежа на вашем плече и нашептывая: "Лучше бы ты помер, друг, лучше бы ты помер".
Дэл? В костюме. Я не удивлюсь, если сегодня еще кто-нибудь умрет.
– Засунь свое удивление куда подальше, друг. Пока мы с тобой провожаем мисс Тэйлор в долгий и славный путь, Каталина сидит дома одна. Так что пойдем к могиле, простимся, после чего ты поедешь к моей сестре и сможешь смотреть на нее, сколько влезет.