Вадим Чекунов - Пластиглаз

- На, держи! - Завражинов, успевший переобуться в пластиковые шлёпанцы, нагнал его у забора.

Всучив другу пакет и сумку, хозяин дачи похлопал его по плечу и, шаркая по линолеуму дорожки, поспешил удалиться.

Поднимаясь вверх по улице, обходя угловой участок и плетясь вниз уже по своей улице, с каждым нетвёрдым шагом приближая неизбежное, Егоров думал лишь о том, не испортились ли продукты, а если испортились, то насколько.

Особенно жаль было колбасу и цыплёнка:

:Калитка оказалась запертой на ключ изнутри, и Егорову пришлось звать жену. Перелезть через забор он был не в состоянии.

Минут пять никто не отзывался, и Егоров подумал было зайти к соседям - внутренний забор между участками был больше условный, невысокая изгородь скорее, как вдруг занавеска окна дёрнулась, скрипнула входная дверь и на крыльце появилась Наташа, в синем байковом халате и с чашкой в руках.

- Нат, привет! - Егоров неловко, по-брежневски, помахал рукой. - Откроешь?

Жена, поставив чашку на перила, молча спустилась с крыльца. Придерживая длинные полы халата, прошла по чуть заросшей тропинке к калитке. Не глядя на Егорова, дважды провернула ключ и развернувшись, пошла в дом.

- Я тут продукты: и куличики: Формочки то есть: Привёз: вот..

Язык плохо ворочался в пересохшем рту.

Жена не обернулась.

Постояв немного, Егоров отёр со лба едкий похмельный пот, поднял сумку с пакетом и потянул на себя калитку:

Попав на участок, почти подбежал к крану у кухни, отвернул его до отказа, нагнулся и сунул голову под ледяную струю.

Фыркая, подставлял то затылок, то лицо, ловя губами упругий, чуть отдающий железным привкусом водяной жгутик:

Немного ожив, растёр руками лицо. Вытащил из пакета жёлтую капроновую сеточку и положил её у борта песочницы.

Оглядел себя и скривился.

Наскоро переодевшись на веранде в линялый спортивный костюм, Егоров постучал в комнату:

- Наташ, я тут Антошке подарок привёз.

Постучал ещё и, смущённо кашлянув, приоткрыл дверь.

Жена только что закончила обувать сына. Круглая головка в панамке повернулась на скрип, и Антошка залопотал, улыбаясь и болтая ногами. Перевернулся на живот, сполз с дивана на пол и переваливаясь с боку на бок, немного кренясь вправо, подбежал к Егорову.

Егоров подхватил сына на руки. Ткнулся носом в пухлую щёчку.

- Наташ, мы пойдём в песочницу, ага? Завтракали уже?

Тон получался фальшивый, деланно-бодрый до противного.

Временное облегчение от водной процедуры заканчивалось. Начало снова мутить. Голова, тяжелея с каждой секундой, валилась с шеи.

Наташа села на диван спиной к двери. Молча отпила из чашки.

Лучше не связываться, решил Егоров и осторожно прикрыл дверь.

Собрав остатки воли в кулак, вынес сына из дома и осторожно поставил на дорожку. Антошка с интересом огляделся.

– Ты стой здесь, а я сейчас:

Егоров отошёл на несколько шагов к песочнице. В ушах звенело. Присел на корточки (в голове будто лопнула лампочка), надорвал сетку и заставил себя улыбнуться:

– Ну-ка, беги сюда! Что тут тебе папа привёз?

Смешно переставляя широко расставленные ножки и размахивая руками, Антошка подбежал к протянутой сетке. Вытаращил изумлённо голубые глаза и со второй попытки, радостно гукая, выхватил из сетки красную черепашку.

«Так вот кто там был ещё!» - Егоров вспомнил, как крутил в руках сетку, пытаясь разобрать, что именно находится внутри. «Черепашка!»

На глаза навернулись похмельные слёзы.

Черепашка.

Слово-то какое...

Представил себя ночующим на завражиновском участке, укрытым чудовищным и вонючим корытом.

«Бубнил ещё, что как черепаха теперь»

Ничего, ничего, это пройдёт, ещё смеяться потом буду, утешил себя Егоров.

– Ну, Антош, давай куличик сделаем из формочки! - Егоров протянул руку к черепашке, но Антоша завизжал и спрятал её за спину.

Тонкие свёрла завращались и вонзились, проникая в височные доли.

Егоров поморщился.

- Сынуль, дай сюда черепашку. Вот видишь, лопатка. А вот песочек. Надо насыпать в формочку, постучать сверху:

«Тук-тук-тук!» - некстати совсем вспомнился сегодняшний стук по крышке «гроба».

-:Да: постучать: давай покажу! Да не суй ты её в рот, грязная ведь!

Антошка отступил на шаг и с ещё большим усердием принялся грызть черепашью лапу.

Егоров махнул рукой и вытащил из сетки лошадку и бабочку.

- Ну ладно. Вот, смотри, как это делается.

Песок оказался суховат, и Егоров не поленился сходить за лейкой.

- Вот видишь, папа польёт немного, чтоб куличики лучше вышли. И сейчас снова сделаем. Будут крепкие и красивые.

Антошка, с размаху плюхнувшись на попу, с интересом наблюдал за действом.

- Нравится? - подмигнул ему Егоров, осторожно приподнимая формочки. - Смотри, как красиво получилось:

Отдуваясь, Егоров поднялся с корточек, отряхнул руки и смахнул со лба обильно выступивший пот. Жара и похмелье - хуже не придумаешь.

Сейчас бы «клинского»: Всего лишь одну. Или парочку.

И часика два, а то и три поспать.

К вечеру как огурчик был бы.

«Сказать Наташке, что за продуктами на станцию схожу» - Егоров сам подивился нелепости пришедшей в больную голову мысли.

Не стоит нарываться сегодня.

А не разговаривает - так вечно не будет же, завтра отойдёт:

– Ты что же делаешь? - почти крикнул Егоров, взглянув под ноги.

Воспользовавшись его минутным размышлением, сынуля подполз к бортику песочницы и начисто смёл все отцовские труды и старания.

– Антоша, так не надо делать. Надо учиться строить, созидать что-нибудь, а не ломать, - Егоров снова присел и тяжело вздохнул: - Давай возьмём теперь лопаточку и вот в рыбку песочку насыплем:

Антошка цепко ухватил лопатку, ткнул ей в песок и взметнул вверх целый веер песка.

Егоров отряхнул голову и плечи сынишки. Тот радостно заливался, показывая реденькие зубы.

- Нет, так не надо. Вот тебе формо:

Второй песчаный веер угодил Егорову в лицо.

- Ты, блядь, паскудник, что ж творишь?! - прижав кулаки к зажмуренным и саднящим глазам, почти взвыл Егоров.

Ослеплённым зверем он заметался вокруг песочницы, дважды едва не наступив на заоравшего в испуге сынулю.

Под ногами хрустнула одна из формочек.

Звук этот неожиданно взорвал Егорова и он в ярости, несколькими ударами ног разметал хлипкие борта песочницы.

– Вот тебе! Вот тебе! - орал он каким-то визгливым дискантом, правым, менее ослеплённым глазом отмечая бегущую к ним из дома Наташу. - Вот тебе! Хуй тебе, а не куличики! Сука, бля! Бестолочь криворукая! И ты тоже сука! Молчишь всё, паскуда! Душу всю, падла, извела:

***

:Наташа с Антоном уехали тем же утром.

Егоров, заняв у соседей денег, отправился в сельпо. До обеда отпивался возле бетонных блоков пивом, заводя знакомства с местными обитателями. Там же повстречался снова с Завражиновым и долго рыдал, обнимая закадычного друга. Друг сурово и солидарно хмурился.