Володя Злобин - Финики

- Так вы ещё щемите таджиков?

- Допустим, - говорит Слава, - никогда не поздно пощемить таджика.

- И долго ещё так хотите продолжать?

- Пока ничего лучшего не подвернётся.

- А если уже подвернулось?

- Что же?

Фитиль зажёг улыбкой лицо:

- Двигаемся в политику, камрады. Ко мне тут из одной национальной конторки, пока не буду говорить какой, подкатили. Накинули тему, что, мол, записывай своих орлов к нам. Будут они при деле и при деньгах.

Шут поморщился:

- И зачем нам эти пидорасы? Они же на нас наварятся, а потом кинут. Зачем им маргиналы?

- Херня. Всё, что от нас потребуется, это ходить иногда на митинги. Зато мы будем тренироваться боевым искусствам с нормальными тренерами абсолютно бесплатно. Качалка, ходить в походы, учиться стрелковому бою. Надо выходить на новый уровень с новыми соратниками. С карланами и алкобонами можно уехать только до ближайшего отделения полиции. Или вы всю жизнь хотите пивасик пить и в бомбере ходить?

- Да! - блаженно зажмурился Лом, - как известно, всё остальное придумали жиды.

Я с запозданием понимаю, что Лом сейчас как раз шутит. Вообще, не отличишь, когда он абсолютно серьёзен, а когда играет в Бернарда Шоу. Фитиль соблазняет своей уверенностью:

- Под защитой партии можно устраивать насилие. Опять же - тиры, стрелковое оружие. Кто из вас хоть раз держал в жизни настоящий автомат? Да только во снах! Партия всегда поможет и, если что, отмажет.

- Тир, говоришь? - глаза Славы зажглись.

- Ага. Сестрёнка, ты что кумекаешь?

- Вообще заманчиво, - тянет Алиса, - только не кинули бы нас.

Фитиль обратился ко мне:

- А ты чего думаешь, Дух?

Я ничего не думал, кроме того, что этот гад поцеловал руку Алисы, и назвал её сестрёнкой. Может между ними что-то есть? Как хорошо, что я не верю в банальные исходы сюжета, поэтому знаю, что эта огненная девушка не настроит меня против Фитилева. Слава резюмирует:

- Если тир, то мы согласны. Что хоть за партия?

Фитиль раздаёт листовки:

- Приходите на собрание послезавтра, там всё расскажут. Контора серьёзная, я бы в шайку-лейку никогда не записался. И ты, Илья, приходи. Там есть православное отделение.

Так я, не успев толком вывариться в желудочном соке субкультуры, уже занялся политикой.

Наша группа уже две недели занимается политикой. За это время, полное опасностей, зубоскалящих Сцилл и Харибд, мы успели помахать на митингах флагом, раздать листовки, а теперь, по секретному партийному заданию, расклеивали на остановках общественного транспорта стикеры.

- Значит так, к утру, - важно сказал Фитиль, - чтобы центральные улицы города были обклеены этими стикерами.

Нам даже пообещали небольшое вознаграждение, и так как партийная касса была полна как никогда, нам светило получить за работу по двести рублей на рыло. Шут, узнав об этом, долго плевался, матерился, а потом, оставшись дома, послал всех в никуда. Лому клеить стикеры тоже не нравилось, и прониклись этой идей, лишь я, Слава и Алиса. Теперь мы украшали автобусные остановки, рекламные щиты и заборы, высеченные из одной только гнили, листовками, призывающими спасать нацию. Мне нравилось это безопасное занятие. Расклеивание листовок - это революция в презервативе. Ты вроде занимаешься чем-то незаконным, но не боишься забеременеть уголовным сроком. По правде говоря, я согласился на дело не только по этой причине. Гораздо важнее, что Лис тоже участвовала в операции по спасению нации. Мельком разглядывая ее льняное личико, покрасневший от ночного холода нос, любуясь ею, я не заметил, как она грубо спросила:

- Слав, мы долго будем заниматься чушью?

- Да ладно, зато обещали бесплатно свозить на стрельбище и зал. К тому же платят деньги, двести рублей за вечер... это как один киргиз за вечер. Понятное дело, что с партиями дел лучше никаких не иметь, ведь ты для них только инструмент.

Алиса фыркнула:

- Они еще меня запрягли эти листовки печатать на своём принтере. Даже за картриджи не заплатили, сказали, что все деньги на счету в банке. Ой... смотри на стене объявление: "Солидная компания возьмёт в аренду пейджер", слушай, а эта не та партия, на которую мы пашем?

- Никто не виноват в том, что ты владеешь фотошопом и всеми этими корелами. Надо было молчать о таланте художницы, тогда бы никто тебя и не запряг. Сама виновата.

Ага! Значит, Алиса шарит в векторной графике. Жаль, что я ничего в ней не понимал, но, чтобы не ссорить друзей я решил сплотить их тонким психологическим манёвром:

- Народ, а что вы вообще хотите от этого движения? Каких последствий? Ну, надо ведь всегда ставить перед собой цель, которую вы хотите достичь.

- Революция, - хором ответили Слава и Алиса.

Когда люди думают об одном и том же, то они становятся едиными, поэтому самые универсальные идеи правят миром. Не случайно любовь к сиськам так сильно сближает мужчин. Я со скептицизмом относился к революции, которая казалась мне просто потасканным словом из марксистско-ленинского лексикона. Тот край национального движения, что я увидел, не представлял абсолютно никакой силы, чтобы хоть как-то повлиять на революцию. Точно унюхав экстремистскую фразу, на улицу выкатился серо-синий бобик, откуда по матюгальнику раздалось:

- Стоять.

Не доклеив листовки и стикеры, мы ждали приближения полицаев. Слава сказал, чтобы мы не дёргались, так как больше всего преследователя подзадоривает как раз-таки бегство. Вылезшие из машины полицейские, поправив намордники курток, подошли к нам и спросили:

- Чё делаете? Чё клеите?

Алиса тут же включила мастерскую женскую игру:

- Мы студенты, подрабатываем расклейкой объявлений. А то сами знаете, зарплаты маленькие, кушать охота. Работы нет, вот...

Менты мнут лица в сочувствии:

- Это точно. Вообще хреново всё.

Полицай смачно потянул носом, и собрался было уходить, когда его напарник, более смышлёный и молодой, задумчиво рассматривал взятый у меня стикер. Он сказал:

- Погоди, Василь.... Смотри, тут чего. "Защити будущее славянских детей... против чёрной оккупации.... За справедливость, русский вооружайся!"... это чё, Василь, такое?

Толстый полицай почесал рукой живот и показал, что обучение в школе милиции не прошло для него даром. Вспоминая хитрости российского закона, он юридически грамотно произнёс:

- Давай в отделение их, а там разберёмся.

Я никогда не сидел в участке, поэтому такая возможность угнетала меня больше, чем деградация русской нации. Сразу же захотелось убежать. Но Слава выступил вперед и ввел в концерт соло из несколько сотенных бумажек:

- Командир, давай договоримся?

- Без проблем, - улыбнулся довольный полицай.

Оставшиеся листовки мы доклеивали с эскортом из следующей за нами полицейской машины. Синим маяком она отпугивала серые тени, липнувшие к нашим лихорадочным движениям.