Джон Кинг - Охотники за головами (Headhunters)

Теперь Блэкпул Тауэр возвышалась прямо перед ними, повсюду блуждали толпы народа, городок бинго, переполненный старичьем. Кстати, вокруг ошивалось и немало вкусных девок, но еще там было столько шотландцев, сколько ты не встретишь даже в Шотландии. Многочисленные семьи, выстроившись гуськом, шатались по округе, груженные бубликами, и запах чипсов, витающий в воздухе, смешивался с запахом сахарной ваты.

Они заметили вполне приличный паб, забитый под завязку, и вскоре уже протискивались внутрь, проталкивались к бару, тут же Братья Во Яйцах завязали разговор с двумя какими-то телками, блондинки, все у нас очень хорошо, спасибо, сиськи туго обтянуты лифчиками, сияющие глаза и ярко разрисованные лица. Они были любезны. Слишком, блядь, любезны. Тянули свое пиво. А остальные парни разговорились с какими-то чуваками Кинга Билли, и Картер упомянул Челси, а эти рейнджеры были весьма внушительного вида, очень серьезно, блядь, пьяны, распевали какие-то военные гимны, говорили Уиллу, как сильно они ненавидят фенианских ублюдков, говорили, как Бобби Сайде [12] Роберт Джеральд Сандс, ирландский республиканец, умер во время голодовки протеста в тюрьме. может разделаться с ужином из курицы, грязный фенианский козлина, и Уилл не собирался с ними спорить. Он не хотел втягиваться в дискуссию об Ирландии, потому что не хотел получить по кумполу бутылкой.

Ди-джей, спрятавшийся в темном углу в дальнем конце паба, разодетые вышибалы у входа, окинуть взглядом тела, окно выходит на море, и Уилл уже до смерти хочет выпить, как и Манго, который улыбается и выглядит абсолютно расслабленным. Даже Картер, похоже, уже не так заморачивается, чтобы подцепить кого-нибудь, и время летит быстро, лагер-лагер-лагер, не успели оглянуться, а этот жирный северный еблан за стойкой бара уже принимает последние заказы, в точности как эти жирные ебланы в Лондоне, никакой, блядь, разницы. Они все устали, они приползли в отель вместе с двумя телками, они шли по набережной, держа за руки Балти и Гарри, а вокруг, бормоча себе под нос всякую околесицу, шатались пьяные, люди кричали и смеялись друг над другом, смеялись над теми двумя бухими, которые пытались надавать друг другу пиздюлей, но не удерживались на ногах и все время промахивались, дело закончилось тем, что оба остались валяться на земле.

Они гурьбой ввалились в бар отеля, выставили перед собой кружки, и Картер начал уже просить прощения у Терри, который стоял за прилавком, за ту игру, когда на Бридже Ньюкасл побили со счетом 6–0, и каждый раз, когда МакДермотт проходил мимо выхода № 13, они предлагали ему сигареты, это как Газза со своими батончиками «Марс», подъебнуть — святое дело, эти официанты зарабатывают достаточно для того, чтобы терпеть подобные выражения, но Терри сказал, не переживай, это все — часть игры, он смеялся всю дорогу к кассе, а они снова уселись у окна, за тот же столик, занялись выпивкой, а затем Манго спросил, куда делись Братья Во Яйцах, и до парней дошло, что Гарри и Балти съебались наверх.

Впрочем, кого ебет? Снова нарисовался тот хрыч из Лидса, давай их подкалывать, а его супруга вдруг как завоет, лицо налилось кровью, стало аж темно-красным, и Уилл подумал, что она сейчас точно лопнет, но промолчал, по крайней мере, он надеялся, что, кажется, промолчал, он уже чувствовал, как накатывает похмелье, и Балти в это время выключил в комнате свет, дверь заперли — Уиллу придется спать в соседнем номере — снял свои кроссовки и джинсы, и залез под одеяла, и услышал, как Гарри со своей девчонкой перешептываются на соседней кровати.

Телка, с которой был Балти, вытащила его елдак, и он надеялся, что пока еще не очень сильно нажрался, не настолько, чтобы потерять способность трахаться, и он провел рукой по ее трусам и проверил, так ли это, вернулась былая уверенность, а потом он понадеялся, что не сблеванет до того, как ей присунет, потому что уже прошло много времени, слишком, блядь, много времени, и он стащил с нее трусы, и лифчик, и теперь она была голая, за исключением чулок, и Гарри никуда не торопился, елозил и елозил своей головой в этой ярко-красной дыре, и все то же самое творилось поблизости, а потом он услышал грохот на соседней кровати и стон девицы, этот пиздюк времени зря не теряет, и девица прошептала что-то про резинку, это просто, блядь, мое ебическое везение, что я подцепил такую благоразумную девку, и вот она уже села, и занавески сдвинуты так плотно, что ни черта не видно, так что она включила светильник у кровати, и первое, что увидел Гарри, так это Балти во всей красе, за работой.

Да, какой царский поворот событий, сон вернулся, всё, мы идем в наступление, и мысль об этой дряблой заднице заставила его расхохотаться, потому что ему полегчало. А он-то голову ломал над тем, что же значил его сон, почему ему приснилась задница собственного друга. Знатоки по телеку говорят, ты порой и сам не осознаешь, что ты — пидорас. Говорят, что из-за давления общественного мнения, ты вынужден утаивать подобные вещи. Какое-то время это не выходило у него из головы. Представьте себе, Гарри — и вдруг пидорас. Ужасно. Это его расстраивало, и Балти даже спросил, все ли у него в порядке, а теперь стало понятно, что задница Балтии во сне — это только предзнаменование этого вот самого момента.

Все улетучилось из мыслей Гарри. С этими сомнениями покончено, он никогда не станет пидорасом. Слава яйцам за это. Но тут выяснилось, что Балти не нравится работать на публику, какого хуя ты там делаешь, жирный пиздюк, сказал он, и девица, что лежала под ним, натянула покрывала им на головы, а та, которая была с Гарри, сказала, типа извините, зачем же так ругаться, если вокруг любовь, и она дотянулась до своей сумочки, а затем выключила свет.

Она толкнула Гарри обратно на кровать, и он слышал, как она возится, а затем почувствовал, как она натягивает на его елдак резинку, и еще до того, как он смог пропеть ЕСЛИ ОНА НЕ КОНЧИТ, Я ПОЩЕКОЧУ ЕЙ ЗАДНИЦУ, ПОЩЕКОЧУ ПУЧКОМ СЕЛЬДЕРЕЯ, она уже села на него верхом и принялась за работу, свесив сиськи прямо ему па нос, и он подумал, что если ему суждено умереть, то он хотел бы умереть вот так. Ее тело было такое мягкое, и от нес так вкусно пахло, запах рома и духов, чистый рай, это была мечта, лучше, чем реальная жизнь.

А внизу, в баре, мужик из Лидса втирал Картеру, мол, каким великолепным игроком был Эдди Грей. В бар ввалились двое каких-то юнцов с татуировками Лидса на руках. Оказалось, они одного возраста. Огромные ублюдки, они спросили у лондонских парней, были ли те на разгроме Лидса 5–0 в тот год, когда они разбили табло, а Челси пытались прорваться на Северную трибуну. Картер отлично помнил тот день, легавые тогда погнали моб Лидса, Челси на последнем свистке — на поле, тоже пытаются прорваться, но их оттеснили дубинками, а потом тот случай у Илланд Роуд, когда Челси на улице просто с ума посходили, но Манго сказал, типа все, хватит уже пиздеть о футболе.