Оззи Осборн - Я — Оззи

Вскоре мы начали принимать наркоту посильнее. В Бирмингеме трудно было достать кокаин, я познакомился с ним только в начале 1971 года в Денвере, где мы выступали с «Mountain». Именно Лесли Вэст, гитарист и ведущий вокалист этой группы ввел меня в мир старого доброго дурь-порошка.Мы так называли смесь амфетамина и экстези, потому что после него не спишь всю ночь и несешь ахинею. Хотя Вэст до сих пор утверждает, что я принимал кокс задолго до этого случая. И слегка занудствовал по этому поводу. А я ему в ответ: «Послушай, Лесли, если ты родом из Астона, то абсолютно точно помнишь свое первое приключение с кокаином. Так же как первый секс».

Сидим в гостинице после выступления и Лесли делит дорожку:

— Хочешь немного?

Сперва я отвечаю:

— Ты чё, бля, старичок, ни в коем случае!

А он опять за свое:

— Чего ты ломаешься? Попробуй чуток, все будет зашибись!

Ну, меня долго уговаривать не надо.

А потом: нюх-нюх, ооо!

Я его полюбил, сразу же. Получилось как и с другими наркотиками: беру на пробу и мне уже хочется пребывать в этом состоянии до конца жизни. Но никогда ничего из этого не выходит. Хоть расшибись в лепешку, такого кайфа как в первый раз, уже никогда не будет.

После этого случая мой мир слегка погрузился в туман.

Ежедневно я курил травку, бухал, втягивал пару дорожек кокса, догонялся стимуляторами, барбитуратами, сиропом от кашля, кислотой, чем попало. Зачастую не знал, какой сегодня день. Пока однажды мы не вернулись в «Island Studios» в Ноттинг Хилл для записи очередного альбома «Master of Reality», снова под руководством Роджера Бэйна.

Немногое из тех событий помню, ну разве что Тони перестроил гитару, чтобы ему было легче играть, Гизер писал текст к «Sweet Leaf» с мыслью о травке, которой мы укуривались, а «Children of The Grave» был самым офигенным творением, которое нам удалось записать. Как обычно, критики смешали эту пластинку с дерьмом, хотя один назвал нас оркестром с «Титаника» за день до конца света, что мне показалось удачным сравнением. Впрочем, музыкальная пресса мало кому отбила охоту купить пластинку, потому что «Master of Reality» стал следующим большим хитом. В Британии он добрался до пятого места, а в Америке — до восьмого.

Но нам не суждено было почивать на лаврах. А у меня не было времени насладиться прелестями семейной жизни. Впрочем, начал осознавать, что жениться по молодости было не совсем обдуманным решением. Дома не находил себе места, будто сходил с ума. Чтобы с этим справиться, я должен был нажираться.

Семейную жизнь осложнял и тот факт, что с нами жил сын Телмы — Эллиот. В то время ему было четыре или пять лет. Вообще-то, я усыновил его. Он был неглупым ребенком, но как-то мы с ним не ладили. Сами знаете, некоторые просто не могут найти общий язык с детьми и все тут. Именно так было у меня с Эллиотом. Когда я был дома, то все время орал на него или таскал за ухо. И не то чтобы он делал что-то плохое и заслуживал этого. Жаль, что я не мог быть добрее к нему, потому что до того, как я появился, ему пришлось несладко. Его отец сбежал, когда он был еще младенцем. Когда Эллиот подрос, то рассказал мне, что один раз видел своего старика в пабе, но не решился подойти и заговорить с ним. А это действительно очень печально.

Да и я не был полноценной заменой. Беспробудное пьянство, наверняка, только усугубляло проблему, я становился раздражительным. И к тому же — страшным эгоистом. Сказать по правде: наверное, я был ужасным отчимом.

А если и любил Телму, то с уверенностью не давал ей это почувствовать. Жалею в жизни о нескольких вещах — и это, собственно, одна из них. Я много лет вел себя как женатый холостяк, вырывался из дому, кадрил девок, так нажирался в пабе, что засыпал в машине прямо на улице. Эта женщина прошла со мной ад. Мне не следовало на ней жениться. Она не заслужила этого: Телма была хорошим человеком и хорошей женой. Это я был долбаным дегенератом.

Через девять месяцев после свадьбы — день в день — Телма забеременела. В то время мы по-прежнему не получали достаточно бабла ни за концерты, ни с продажи пластинок, но знали, что с группой все в порядке. Поэтому были уверены, что вот-вот Патрик Миэн заплатит нам такой гонорар, что нам хватит на Букингемский дворец. А пока работала старая схема: если что-то было нужно, набирал номер телефона. Вот Телма и подкинула идею, чтобы мы подыскали новое жильё. Мы не могли жить в тесной комнатушке с рыдающим ребенком, говорила она, поэтому нужно подыскать себе что-то более подходящее. В конце концов, мы могли себе это позволить. Я был руками и ногами «за».

— Давай переедем в деревню — сказал я. Уже мысленно представлял себя в твидовом костюме, зеленых болотниках, на «Рэндж Ровере» и с ружьем.

На протяжении нескольких месяцев всякий раз, когда на пару дней заезжал домой, я вскакивал в наш новенький зеленый «Триумф Геральд» с откидным верхом (я купил его для Телмы, поскольку сам водить не умел) и мы выезжали за город на поиски дома. Наконец мы нашли то, что нравилось нам обоим: Bulrush Cottage в Рентоне, графство Стаффордшир. За него просили двадцать с лишним кусков, что не было заоблачной ценой. Там было четыре спальни, сауна, комната для переделки под маленькую студию, и, что самое главное, большой участок земли вокруг дома. На всякий случай мы поискали еще, просто для самоуспокоения. Но однажды в чайной лавке в Ившеме, графство Вустешир, мы пришли к выводу, что повидали достаточно и остановились на варианте с Bulrush. Казалось, что я наконец-то повзрослел. Мы начали фантазировать как заживем в деревне, и вдруг Телма меня прерывает и говорит:

— Ты слышишь?

— Что?

— Что-то капает.

— Что капает?

Но я уже и сам слышу. Скорее льется, чем капает. Кап-кап-кап-кап. Смотрю на пол, а под стулом Телмы стоит лужа. Что-то течет из-под платья. Одна из официанток, разносящих чай, завидев этот разлив, начинает голосить по поводу грязи на полу.

— О, Боже! — говорит Телма. — У меня отошли воды!

— Что такое? Ты уп исалась?

— Нет, Джон. У меня отошли околоплодовые воды.

— И че?

— Я рожаю.

Я подорвался с места так быстро, что перевернул стул. Потом меня заклинило, я запаниковал. Не мог собрать мысли в кучу, сердце стало биться барабанной дробью. Первое, что пришло в голову: «Мало выпил». Бутылка коньяка, которую осушил в машине, перестала действовать. Я всегда предполагал, что Телма будет рожать в больнице. Понятия не имел, что это может произойти внезапно посреди сраной чаевни.

— Здесь есть врач!? — кричу я и беспомощно озираюсь. — Нам нужен врач, на помощь! Нам нужен доктор!

— Джон! — шипит Телма. — Отвези меня в больницу. Нам не нужен врач.

— Нужен.

— Вовсе нет.

— А я говорю, нужен — верещу я. — Мне плохо.

— Джон! — повторяет Телма. — Отвези меня в больницу. Быстро!