Владимир Козлов - Домой

Я не возражаю ему. Нет смысла. Человек ничего не понял. И никогда уже не поймет. Классической культуре давно пришел пиздец. Ни Пушкин, ни Достоевский, ни Шекспир, ни Моцарт никому сегодня на хуй не нужны. И в этом нет ничего плохого. Для меня «Гражданская оборона» значит много, а Моцарт не значит ничего. Мне насрать на Моцарта – существовал он или нет. И это – реальность. Вторая половина двадцатого века «убрала» всю старую культуру. Ее «убрали» рок – н-ролл, «новый роман», «новая волна» и все прочее. Только в России почему‑то многие этого не заметили. Наверно, не до того было – сначала были придавлены «совком», а потом заняты собственным выживанием.

Место: Родина

Дата: 14/10/2003

Время: 08:49

Музыка: нет/Белый орел – «Как упоительны в России вечера» (в исполнении ресторанного ансамбля)/нет

– …с уверенностью можно сказать, что за последние два года, благодаря нашему уважаемому Александру Сергеевичу, ситуация в городском образовании существенно изменилась в лучшую сторону, – читала по бумажке в микрофон Семенова – бывшая завклубом комбината, а теперь начальник департамента образования. Она стояла за трибуной с гербом России в углу банкетного зала. В новом здании мэрии тусовались сотни три человек. Почти никто не слушал выступающих жополизов. Большинство «заправлялись» у стола со жратвой и бухлом или базарили между собой. Я допивал третий бокал вина – по пятьдесят долларов за бутылку – и раздумывал, выпить четвертый или сразу перейти на «Хенесси».

Подошел улыбающийся во весь рот Клочков – теперь начальник департамента науки и технологий. Он чокнулся со мной рюмкой с коньяком.

– Алексей, у меня есть для вас идея. Вот вы – советник по культуре. А почему бы вам не предложить идею фестиваля авторской песни? Ведь авторская песня, она, собственно, хранит традиции поэзии серебряного века… Галич, Окуджава, Визбор… Да, у нас такого уровня имен, конечно, нет… Но есть великолепные, с позволенья сказать, поэты… И они предпочитают творить в форме песен, а потом исполнять под гитару…

Я молча покивал.

– А музыкальную программу на сегодня вы готовили? – Клочков кивнул на угол зала. Там включала инструменты группа из ресторана «Рассвет».

– Нет, это лично мэр их пригласил.

– Ну что ж, послушаем, послушаем… А вообще, живая музыка – это превосходная идея. – Клочков отпил из рюмки. – Но должен вам сказать, Алеша, что мы живем в эпоху… как бы это лучше сформулировать… Всеобщего морального релятивизма. Понимаете, о чем я говорю?

Я снова покивал.

– Да, вы молодой еще конечно. Это мне, в мои пятьдесят четыре… Но, так сказать, пытаюсь адаптироваться. Не всегда выходит хорошо, но, скажу вам, это объективная реальность. Не надо ждать, что мир прогнется под нас…

Я увидел метрах в двадцати Санчеса, пошел к нему, на ходу поставил на стол бокал и взял еще один – с «Хенесси». На трибуне выступал седой мужик с бородкой, его я не знал.

– …И мы все сегодня говорим: спасибо, дорогой Александр Сергеевич…

Я пожал Санчесу руку, мы чокнулись. Он выглядел в своем стиле – черные джинсы, черный вельветовый пиджак, без галстука, идеально белая рубашка с расстегнутой верхней пуговицей.

– Как поживает пресс – секретарь мэра? – спросил я.

– Нормально. То есть, на самом деле все уже достало… Но это – как диагноз, ничего не поделаешь…

– Я тебя понимаю.

– Заглянул недавно к Антоше на работу…

– Ну и как он?

– Офигенно. Хорошо, когда умеешь что‑то делать, а тем более что‑то такое, что нравится самому. Главный художник в «Свип – контакте» – это как раз для него. Меня всегда, ты знаешь, удивляло, что он у нас так долго продержался. Антоша – и начальник департамента рекламы? Если бы мне про это рассказали года три назад, я б посмеялся.

– Ну, меняются же люди…

– Да, меняются. Но только не Антоша. Ну, провел он парочку кампаний соцрекламы – сам же их и разработал. Но это все равно не то. На этой должности должен сидеть чувак, который займется откатами, а Антоша – творческий парень, к тому же, порядочный… Смотри, бляди прибыли. – Санчес показал рукой на девушек в коротких юбках, туфлях на высоком каблуке, с обилием косметики на лицах. Они прошли в зал и смешались с толпой.

– Почему так сразу – бляди? Может, просто девушки…

– Я лично занимался их отбором.

– По критериям Пинского?

– Нет, по общепринятым критериям. Его критерии ты…

Я стоял рядом с трибуной, потягивал «Хенесси». Выступления кончились, заиграли кабацкие музыканты. Запел вокалист – дядька под сорок, с усами, в розовом пиджаке. Недалеко от меня стоял с рюмкой водки поп в сутане, что‑то обсуждал с крепким дядькой в костюме. Я узнал его: отец Дмитрий. Он сильно располнел – не морда, а свиное рыло. На толстом пузе болтался большущий золотой крест на толстой цепи.

Ко мне подошел Пинский. С ним был невысокий мужик с прилизанными черными волосами.

– Познакомься, Василий Семенович. Это – Леша, советник мой по культуре.

Мужик протянул мне руку, я пожал ее. Пинский продолжал:

– Пока, правда, сдвигов особых культурных у нас не случилось, но ждем, понимаете, ждем… Нужно больше делать в этом направлении. Культура – это…

Я, шатаясь и хватаясь за стены, брел по коридорам мэрии. На подоконнике сидел Клочков. Девка с длинными отбеленными волосами отсасывала у него. Клочков улыбнулся и направил на меня указательный палец, изобразил губами звук, как будто выстрелил из пистолета.

Место: Дома

Дата: 19/11/2006

Время: 10:09

Музыка: нет

Перехожу привокзальную площадь. На остановке, прислонившись к будке, стоит мужик в замызганных ботинках и старой фиолетовой «аляске». Больше никого. Может, здесь нет никакого транспорта. Или троллейбусы ходят с интервалом в два часа. Меня не удивило бы.

С двух сторон от свежевыкрашенного здания вокзала – облезлые кирпичные пятиэтажки. Напротив огорожена бетонными плитами стройка. У ограды валяются пустые бутылки и пачки от сигарет. Еще дальше – полуразрушенный дом старой постройки. На фасаде – трещины, в нескольких квартирах выломаны окна, но в других, похоже, еще живут.

На остановке, по – прежнему, только я и мужик. На привокзальной площади – несколько машин, в том числе, две маршрутки – «газели», обе с номером «3»: не подходит, мне нужно в другую сторону. Я подхожу к ограде стройки. К ней прилеплено распечатанное на принтере объявление:

«Требуются девушки с хорошими внешними данными для услуг эскорта. Оплата от 250 до 1500 рублей в час. Рост не менее 170 см, длина волос не менее 30 см». И два номера телефона – мобильный и стационарный.

Ждать троллейбус больше нет смысла. Я иду по тропинке вдоль стройки, перепрыгиваю лужи. В них плавают бумажки и мусор.