Егор Кизим - Овощи души

И вы, товарищ Ньютон, так хорошо начали,, когда считали, что пространство и время однородны, изотропны и абсолютны, и так плохо кончили, когда приравняли в своем законе инерции состояние покоя к состоянию прямолинейного и равномерного движения. Откройте великие «Фил. тетради» ВИЛа на стр. 276 и прочитайте, что «борьба взаимоисключающих противополож–ностей абсолютна, как абсолютно развитие, движение». Для истинных коммунистов покоящихся или инерциальных систем отсчета не существует. Ведь сказал же поэт: «И вечный бой, покой нам только снится».

Сказал и умер, презрев нищету и голод. Вечная диктатура пролетариата, ужели этого нельзя пожелать человечеству?

А вы, товарищ–гражданин Галилей, садитесь на стульчик, берите ручку и исправляйте ваш принцип относительности следующим образом (я вам буду диктовать, а вы записывайте):

«В системах отсчета, движущихся прямолинейно и равномерно, все явления происходят так, как описано в статье В. И. Ленина «Очередные задачи советской власти».

Певец топора, главный пахан России, был хитрым партийцем полуазиатского происхождения: Ньютона, Гегеля, Юма, Канта и Маха он не мог не заметить. А вот Лобачевского, Ри–мана, Васильева и Эйнштейна, а также других ученых, чьи теоретические изыскания наводили на угрюмые мысли о врожденном атеросклерозе основных постулатов марксизма–энгелизма, он случайным образом просмотрел. Слишком уж «не заслуживающими внимания» вождя мирового пролетариата были их аргументы.

Уважаемый читатель, позвольте мне задать еще один болезненный, некорректный вопрос: почему это А. Эйнштейн не воспользовался философией «живого, творческого учения», (то бишь карлизмом–володизмом) для выводов специальной и общей коммунистической теории абсолютности, а предпочел ей сухое(?) древо логического позитивизма XX века, релятивизм и создал теорию относительности?

Некоторые исследователи заикаются о том, что марксизм де установил недостающую связь между пространством и временем, чем предвосхитил создание теории относительности. Для этой цели используются выражения типа «Карл Маркс еще на заре… прозорливо заметил…» Так и хочется сказать сказать этим философам–карлопатам: успокойтесь! ничего существенного и принципиально нового в отношении пространства и времени ни марксизм, ни карло–марксизм не выявили. «Связь между пространством и временем была установлена в момент своего рождения классической физикой». Эту связь она назвала очень просто и ёмко — скорость (отношение длины, характеризующей пространство, ко времени.) (По Чудинову).

А у корифеев «самого передового учения» существовало только классическое, сдерживаемое евклидово–ньютоновской уздой представление о пространстве и времени, и никаких существенных поправок, несмотря на достижения естественных и прикладных наук того времени, отвергающих эту устаревшую парадигму, коммтроица не внесла. Марксизм–ульянизм как всегда и в этом случае приходил к логической абракадабре и тарабарщине, считая что материя, движение, пространство и время — категории абсолютные и вместе с тем связанные между собой.

Помните, у поэта:

Подобное взаимопроникновение противоположностей мы обнаруживаем и у карлистов, быть может, недооценивая их редкостный талант сочетать несочетаемое. Ведь понятие «абсолютный» означает безусловный, не от чего не зависящий, следовательно, категории материя, движение, пространство, время — взаимонезависящие, но в то же время взаимосвязанные взаимонезависящей взаимосвязью. Чувствуете силу карлистской логики? Не чувствуете? Будете чувствовать, если вам померещится, будто вас погружают в канализационную реку революционной теории, то обратите, пожалуйста, внимание на лысого интеллигентного мужика с топором и лучистой улыбкой Ильича, стоящего рядом с вами и наблюдающего за погружением. Это товарищ Ульянофф, он же Тулин, он же Карпов, он же ВИЛ, коий явился в философию с экспроприированным у Раскольникова топором, чтобы срубить живое древо логического позитивизма, на котором плодоносила зеленая ветка теории относительности, привитая А. Эйнштейном; наверное, рубщик догадывался, «куда растет эмпириокритицизм».

Но ленинский талант убеждать не ограничивался только топорными методами. Для революции необходимо было обучить плюралистически всеядную интеллигенцию новому мышлению ульянистического толка, не до конца убивая ее отдельных представителей, осознавших необходимость своего искреннего служения армии мясокрасных мокриц.

В 1922 году такую задачу стал решать журнал «Под знаменем карлизма (простите, марксизма)». В 1—2 номере этого журнала появилась статья физика А. К. Тимирязева, на которую ссылался ВИЛ. «Статья А. К. Тимирязева носила реферативный характер. Это был небольшой обзор теории относительности А. Эйнштейна и ее философских оценок со стороны буржуазной интеллигенции. В нем А. К. Тимирязев справедливо подметил стремление некоторых зарубежных ученых и философов сделать из теории относительности идеалистические выводы. ВИЛ поддержал эту попытку естествоиспытателя выступить в марксистском философском журнале, призванном вести непримиримую борьбу против идеалистических поползновений на науку.» (Вологирова, стр. 77—78.) Однако о теории относительности в контексте марксистской философии Ульянов и не заикнулся.

«Новая физика свихнулась в идеализм главным образом именно потому, что физики не знали диалектики». (Ленин, Псс, т. 18, стр. 267— 277.) Очевидно имеется в виду незнание ульянистической и карлической диалектики, которое физикам отнюдь не мешало, а скорее наоборот.

Логично поставить и обратный вопрос: знали ли диалектики марксопатического толка новую физику, неевклидову геометрию, вообще неклассические теоретические системы?

Ульянов любил всех и вся подвергать критике. В частности он подверг критике известного химика В. Оствальда, который заявил, что ни материя, ни дух не могут быть приняты за первичное. Им является энергия, которая ни материальна, ни духовна. Материя и сознание возникают из «гносеологически нейтральной энергии». Он подверг критике видного французского математика и физика А. Пуанкаре, который писал:

«Откуда происходят первоначальные принципы геометрии? Предписываются ли они логикой? (имеется в виду классическая логика — прим. автора) Лобачевский, создав неевклидовы геометрии, показал, что нет... Перед нами руины старых принципов физики, всеобщий разгром принципов... Правда, все указанные исключения из принципов относятся к величинам бесконечно малым... Период сомнения налицо. И ВИЛ отмечает, что Пуанкаре делает из этого периода сомнений идеалистические выводы: «... Не природа дает (или навязывает) нам понятия пространства и времени, а мы даем их природе»; «все, что не есть мысль, есть чистейшее ничто».