Дин Сухов - Юрей теу

Если ты не согласен с позицией Творца и главного Мучителя, ты можешь нажать кнопку «стоп». И Бог тебя не осудит. В отличие от орущей религиозной клики, лишившейся в твоем лице потенциального раба для осуществления своих бесплодных идей. Ведь если каждый, возненавидев в одно прекрасное утро жизнь, убьет себя, за счет кого будут тогда самоутвеждаться эти бездельники рясах? В таком случае им придется делать то, что у них получается лучше всего, а именно, хоронить трупов!

Какая разница Богу, как сдохнет его дитя? Убив себя, ты облегчишь задачу солдату и побережешь пулю, отлитую из крови матери Земли. Бог каждого своего ребенка одинаково одарил цепями жизни и тягой к смерти и если его ребенок желает настоящей свободы, то он может воспользоваться ею, сняв с себя оковы плоти и воспарив в небеса.

— …Умеете вы вдохнуть веру в человека, Алиен!

— Вера ослепляет и отдаляет от истины. Я говорю вам истину!

— Как сложилась ваша судьба после армии?

— После армии?…После армии я плюнул на все и уехал в Японии. Там я поселился в Киото и устроился работать помощником директора в английскую фармацевтическую компанию. А уже через год я стал ее полноправным владельцем. Япония мне сразу понравилась. Я полюбил ее жителей. Полюбил их обычаи. Их пищу. Их культуру. Природу этой островной страны. Японский язык считается довольно сложным. Но мне повезло, я встретил хороших учителей и уже через два года стал хорошо понимать, о чем говорят японцы.

— Фушиги и Хэншин?

— Что?

— Фушиги и Хэншин обучали вас японскому языку?

— Вы очень наблюдательны, Петти.

— Об этом было нетрудно догадаться.

— Они хорошие ребята и я многим им обязан.

— А откуда вы узнали о Жаке Лурье?

— От них и узнал. Фушиги интересовался историей синтоизма и буддизма, а Хэншин фанатично увлечен древними мифами и различной аномальщиной. Мы нашли друг друга. В моем лице они нашли верного друга и специалиста по религиозной философии. Они же, в свою очередь, приоткрыли мне дверь в японскую культуру и в некотором роде стали моими единомышленниками.

— Как вам удалось раскрасить этих блестящих «няшек» в цвет пессимизма, Алиен? — Разве я что-то говорил о пессимизме, Петти?

— А о чем вы говорили?

— Я говорил о любви и жизни, Петти. О любви и жизни! О любви к человеку и о любви к жизни!

— …Как вы думаете, Алиен, что нас ожидает завтра?

— Завтра? Завтра нас ожидает свобода!

— Вы шутите или говорите серьезно?

— Я всегда говорю серьезно, даже если кому-то кажется, что я смеюсь.

— Мне хочется вам верить, Алиен.

— Так что вам мешает это делать, Петти?

— Ничего.

— Вот видите!

Солнце устало клонилось к горизонту, сшибая плоскими лучами цветущие головы полевых цветов. И бог озера Лямонд, недовольный наступлением темноты, ворча, плюнул в небо стайкой серебряных рыб. Оскорбленное небо, налившись гневом багрового заката, ударило тугой струей ветра по взлохмаченной бороде водяного. И взметнув водяной столб брызг, напуганный проказник, затаился под подошвой подводной скалы, сожалея о своей мелкой подлости. Теперь, после содеянного им, небо будет всю неделю морщить угрюмо лоб и тыкать в его мокрую плоть раскаленными иглами молний. И пока солнце не вернется на небосвод, загнанный в ночь водяной будет жаловаться на свои беды бледной равнодушной Луне.

— Становиться холодно. Пора возвращаться в мотель, — глядя на посеревший, словно у покойника лик неба, произнес бывший раввин, а ныне просветленный посланник Бога.

— Да, я тоже хотела об этом сказать, — поднимаясь с земли, согласно кивнула Петти.

— Эй, Фушиги, Хэншин спускайтесь вниз. Нам пора домой! — задрав вверх голову, громко крикнул Алиен.

— Еросику, Ками-сама! — откликнулись сверху японские «летчики».

— Мацу, накама! — указав пальцем на сонное солнце, добавил Алиен.

— Эй, Родриго… Виджэй… Арнфрид, где вы? — не заметив никого на берегу, беспокойно заметалась по поляне Петти.

В этот момент за ее спиной раздался громкий сигнал клаксона и дружный хор знакомых голосов:

— Мы утонули, Петти. Езжайте без нас!

— Ах вы, негодники, как вы могли пройти мимо нас? — разглядев торчащие из автобуса знакомые лица, обрадовано выдохнула Петти.

— Ну вот, кажется, все нашлись, — взяв Петти за руку, улыбнулся посланник Бога.

— С вами, что не так, Алиен? — заметив тень грусти на его губах, как бы невзначай спросила Петти.

— Мне почему-то не хочется уходить отсюда, Петти, — с ностальгией в голосе вздохнул Алиен.

— У меня такое ощущение, что мы прощаемся с этим днем, — неуверенно посмотрела Петти в его темно-карие глаза.

— Вы правы, это напоминает прощание. Хорошо, что вы сказали это, Петти.

— Я поняла вас, Алиен, — понуро склонив голову, прошептала Петти и, вырвав свою руку из холодных пальцев своего собеседника, побежала к автобусу.

Когда почти все собрались в автобусе, Петти вдруг вспомнила про карликов Билла и Тимма.

— Джэк, Джэк, а куда подевались наши несносные сорванцы?

— Да, а где эти мелкие негодяи, а то без них становиться скучно? — следом спросил «новый миссия». Купание в озере освежило его умную голову, и он был готов к долгожданной встрече с привидением Лео.

— Мы видели, как они летали над озером на облаке, — подала голос с заднего сиденья Арнфрид.

— Да, эти придурки набрали на берегу камней и бросали ими в нас сверху, — заспанным голосом проворчал Родриго, заморенный яркими впечатлениями уходящего дня.

— Все-таки зацепило засранцев за задницы! Но почему тогда я их не видел? — немного обиженно просопел «новый миссия», совсем недавно принимавший водные процедуры.

— Ты в это время щупал русалок в камышах, милый, — ехидно хохотнула викканка, незаметно просовывая Родриго пальцы за ворот рубашки.

— Se atrasa de rm, la mujer! — раздраженно выпалил el bandido и быстро пересел на другое место.

— Ну и сиди там один, — натянув на худые бедра край платья, нервно шикнула викканка.

Ее неутоленная похоть просилась наружу, но объект ее вожделения был в это вечер холоден к ней и бесконечно далек от нее. День заканчивался. Впереди была ночь. Другое пространство. Другие мысли. Другая реальность и встреча с неизбежностью.

Петти Чарли, бывший раввин Алиен и бывший журналист, а ныне «новый миссия» вернулись на берег озера и стали звать пропавших братьев. Минут через десять, когда все охрипли, сверху послышался растроганный голос одного из коротышей:

— Как все-таки хорошо, Тимм, когда ты кому-то нужен.

— Согласен с тобой, брат. Эти люди так добры к нам, что мне кажется, я люблю их, — всхлипнул сверху Тимм.

Неожиданно на руку Петти упала мокрая капля, а за нею вторая и вскоре редкие капли слились в сплошной поток соленой воды.