Витя Маков - Снежные пирамиды

Белые рабы стали собирать бананы, а Чорный властелин стал кататься на банане.

Вскоре белые рабы познакомились с расово-классовой организацией «Снег идет». Эта организация белых рабов боролась с Чорным властелином с его черными наемниками за создание Белого государства в оазисах Сахары. Это должно было быть не обычное государство, а ассоциация самоуправляющихся оазисов. Оазисы должны были быть абсолютно равнозначными, чтобы не появился Белый властелин, призрак которого бродил по пустыне.

Но Белый властелин все же появился. Это был один из тех двух рабов, о которых говорилось вначале. Белый властелин обосновался в самом крупном оазисе. В остальных оазисах поселились его наместники, а простых жителей выгнали из оазисов в пустыню. Они должны были искать нефть по запаху.

А Чорный властелин катался на банане и готовился к генеральному сражению с Белым властелином.

С вечера я набрал много подушек. Я спал полностью на них, не только головой. Я приготовил подушки для утра, и утро наступило. Кто полезет меня будить?! Саша, получи подушкой в ухо! Кто следующий? Питэр, получи подушкой в ухо! Не сметь меня будить!

Я зарылся в подушки с головой.

Сверху раздался голос: «Нас атакуют!» Я посмотрел на голос. Это был мой двойник. Его звали Джимми.

— Нас атакуют будильники. Уходим!

Я услышал оглушительной силы звон. Огромный будильник вошел в комнату.

— Ты не сможешь подойти к нему и отключить его сзади, — проорал мой двойник Джимми. — Вблизи звук совершенно невыносим. Уходим!

Мы выпрыгнули в окно.

— Сюда! — крикнул мой двойник, указывая на заросли крапивы.

Я почесал колени.

— Их можно отключить сзади. Я посылал глухого, который их отключал, — продолжал мой двойник.

— А где глухой? — спросил я.

— Он ослеп, — произнес мой двойник с грустью. — Теперь есть только одна возможность победить будильники. Звук не распространяется в вакууме. Мы должны образовать вакуум.

— Как? — спросил я.

— Вакуум — это лишь материальный аспект нирваны. Нужно медитировать.

— Очень трудно медитировать, сидя полуголым в зарослях крапивы, — сказал я.

Тут я заметил машину, перевозившую вакуум в цистерне. Я подбежал к машине и открыл цистерну. Мы с моим двойником оказались в вакууме. Мы ничего не слышали. Затем мы услышали нечто странно-красивое.

Мой двойник исчез, и я остался один в вакууме.

Смеркалось.

Она ласкала свои волосы рыжего цвета. Липовый аромат распространялся по всему воздуху.

Смеркалось.

Она щекотала мой пенис на расстоянии. Дерево было сделано давно, а по воде плыла стайка собак. Собаки были рыжие, красивые. Тополиный пух застревал в ее волосах. Она стала похожа на коричневый мухомор.

Смеркалось.

Я высморкался в ее волосы. Росла зеленая трава. Трава была зеленого цвета. Листья тоже. Листва зеленела на фоне дерева. Дерево было сделано из досок. Ее рыжие волосы источали липовый аромат. Она причесалась и стала еще больше походить на коричневый мухомор.

Я разобрал дерево на доски. На ее лице рос длинный нос, как и на моем. Мы ценим «Приключения Буратино» за реализм.

Смеркалось.

Липы росли на пологом склоне. Я вдыхал их прекрасный аромат, а трава была зеленого цвета.

Смеркалось.

Я схватил ее за попу. За месяц ее попа как-будто увеличилась в размере. Как в рекламе: «ПЛЮС ДЕСЯТЬ ПРОЦЕНТОВ». Я получал энергию ци прямо из ее задницы, лапая ее под завистливые взгляды ее подруги.

Бунтов Дмитрий Валерьевич был анархо-большевиком. Он дружил и с анархистами, и со сталинистами, и с анархо-сталинистами. Он читал «Государство и революцию» Ленина и говорил, что читал Маркса.

Однако более всего он размышлял о том, как будет стрелять буржуев и нюхать кокс в особняках. Ему нравился лозунг: «Движение — все, цель — ничто». Хоть это и Бернштейн.

Когда-то он был ультраправым, потом вроде стал левым, но от ультраправых замашек не избавился. Например, он ловил хипстеров и стриг их. Состригал не только волосы на голове, но и на ногах и между ног.

Бунтов любил ездить к другу на дачу. Там можно представить, что это особняк расстрелянного буржуя и нюхать кокс. Однажды они с другом резали свинью, и Бунтов представлял, что режет полицейского. Он знал, что «Черные пантеры» именовали полицейских свиньями. Еще они с другом привозили с соседних сел девушек. Одевали их в богатые наряды. Типа, это дщери буржуазии. Правда, непонятно зачем, так как сексом они занимались вдвоем с другом и без девушек. И девушкам самим приходилось добираться до дому.

Однажды Бунтов возвращался с дачи, унюхавшись кокса до потери ориентации. По дороге он заметил немногочисленный митинг. Безработные требовали от правительства внимания к своим проблемам. Бунтов выскочил из автомобиля, достал пистолет, стал стрелять в воздух и кричать: «Революция! Ура! Хватит терпеть произвол! Мировая революция началась!!! Вся власть колхозникам!». Три с половиной человека, участвовавших в митинге поторопились разбежаться, а Бунтова схватили и закрыли на несколько лет.

Выйдя из тюрьмы, Бунтов основал Партию анархо-большевиков. Партия выступала за захват власти непременно насильственным путем, и чтобы побольше крови. Партия критиковала тех, кто смел теоретизировать по проблемам организации-самоорганизации и будущего коммунистического устройства. «Главное, власть захватить, а там разберемся», — говорил Бунтов.

На одном митинге пенсионеров Бунтов заявил, что с его помощью этот митинг перерастет в городскую герилью. Он взял трех стариков и пять старушек и пошел захватывать поликлинику. При этом, формально операцией по захвату поликлиники под кодовым названием «Клизма» руководил один дедок-ветеран.

Герильерос захватили поликлинику. Бунтов взял пробирки с кровью для анализов и разливал их в коридоре. Он любил вид крови.

Бунтова схватили и закрыли еще на несколько лет. Выйдя из тюрьмы, он уехал в какую-то банановую республику и сражался там за социалистический режим генерала Какафи против французских империалистов. Генерал Какафи, правда, был людоедом. Но об этом знал только он и его повар.

Затем Бунтов разочаровался в Какафи, но не по причине его людоедства, и подался к банановым какаоистам. Они тоже за что-то воевали. Где-то там он и сгинул. Аминь!

Я рвал, блевал и каялся. Каялся за то, что перепил. Игра на понижение градуса чревата обвалом. Но потом я узнал, что в моем состоянии виноват не алкоголь, а нитраты в овощах. ОНИ добавляю нитраты в огромных дозах. ОНИ колют шприцами нитраты в овощи.