Джеймс Ваддингтон - Хуже некуда

Да и сам Акил рьяно взялся подминать мир под себя. На первом же этапе Париж — Ницца он занял ведущую строчку, опередив прочих на три минуты на стокилометровом заезде с раздельным стартом. Роль дирижера в этой драме, как водится, выпала Флейшману. Однако Саенц, против ожиданий, не проявлял признаков развивающегося скудоумия. Никаких вольностей перед стартом вроде братания с незнакомцами, бессвязного бреда или показных молитв. Хозяин, император, Зевс-громовержец — вот кого скорее напоминал этот новый любимец фортуны, когда, возвышаясь на целую голову над простыми смертными, стоял у черты, переговаривался с верным другом Азафраном и смотрел на него неторопливым, проницательным взором, который, независимо от выражения крокусово-лиловых глаз, внушал вам чувство собственной ничтожности, заставляя на миг содрогнуться в отчаянии, так что во время гонки пелотон смахивал уже не на группу соревнующихся, а на почетный эскорт Акила и его приближенных, которых теперь тоже сторонились — не из суеверного страха, дескать, кто знает, какой фортель выкинет этот ненормальный, а именно из невольного уважения.

Зато стоило Саенцу почуять растущую силу и поднажать, как остальные тут же, забыв любезности, срывались навстречу ветру. В конце концов, они все еще были сильнейшими велогонщиками в мире. Молодые, горячие спринтеры летели вперед подобно маронам [23] Марон — беглый раб-негр в Вест-Индии и Гвиане. , ухитряясь на головокружительной скорости делать обманные выпады то в одну, то в другую сторону, дабы «сбросить хвост»; их внезапные атаки напоминали волны ураганного огня в суровой битве.

Саенц читал гонку, точно расписание: он прекрасно знал, кто из соперников едет всерьез, а кто покрасуется перед камерами, да и выдохнется, кто кому помогает, а кто лишь путается под ногами, когда нужно держаться с товарищами, а когда идти на обгон. Любые уловки соперников, любые неожиданности дороги он щелкал как орешки.

Весь путь от Парижа до Ниццы Акил сохранял трехминутное преимущество, завоеванное на первом этапе, нетронутым и только раз, казалось, позволил застигнуть себя врасплох. Пункт питания расположен в начале длинного участка извилистой трассы, скачущей вверх и вниз по лесистым холмам, а дальше — подъем второй категории сложности, стремительный десятикилометровый спуск и, наконец, финиш. Пункт питания — это место, где спринтеры получают упаковки с выбранной заранее снедью: мед, бананы, бутерброды с сардинами, особые фруктовые плитки и прочую сытную пищу, необходимую, чтобы возместить потраченную спортсменами энергию (а расходуют они примерно тысячу калорий в час). Собственно, некоторые и видят в любом велогонщике прежде всего протеиновую машину, преобразующую углеводы в тепло и силу с некой запредельной скоростью. Материю — в движение. Капли пота и всплески духа. Дерьмо и грезы. Вот они, законы вселенной.

На остановке первым делом следует повесить пакет на шею, открыть его и рассортировать продукты. Недолговечные кексы и бутерброды съедаются на месте, остальное рассовывается по карманам. Не подкрепиться вовремя значит накликать на себя истощение, резкий упадок сил, ведь даже автомобилю требуется заправка. Какое-то время гонщик еще протащится по трассе, но это все равно как если бы «диабло» с его четырьмя сотнями лошадок внезапно заскакал по ухабам на первой скорости, и вдобавок на одном цилиндре.

В общем, без подзаправки не обойтись. Хотя при точном расчете можно поступить иначе: пропустить бутерброд, отложить фруктовые плитки на потом, сбросить цепь на одну-две звездочки — и заработать ногами, ощущая собственное движение как электрический импульс, однако не напрягая легкие.

Вы слышали про Тисса? Длинный такой, словно жердь, из-за крупного бугра под грудной клеткой смахивает на беременного солитера. А то и на жертву концлагеря. Бледная, рябая кожа, жидкие волосы… Откуда только силища берется? Ходят слухи, будто бы он вовсе не чувствует боли. В тот день, о котором я вам рассказываю, Тисс вместе с товарищами по команде улизнул с пункта питания, покуда остальные раскладывали по карманам съестные припасы. Примерно десять секунд спустя Патруль обнаружил исчезновение хитрецов и забил тревогу. Саенц отреагировал на удивление безмятежно:

— Спокойно, ребята. Собрались перекусить — вот и поедим. Лично у меня тут хлеб с вишневым вареньем. Не представляете, как жаль его выбрасывать. Давайте ценить наши желудки…

Ну и все в таком роде.

Напоминаю, пелотон как раз достиг извилистого, лесистого участка дороги, где просто невозможно жевать, болтать, переваривать пищу, обсуждать с товарищами разную чепуху (например, топологию жилетов на трех пуговицах) — и при этом сохранять приличную скорость. К тому времени, когда Тисс завидел вдали девятисотметровый подъем, плут на колесах опережал основную группу, считая Саенца, на добрых четыре минуты, а в целом лидировал в гонке на семнадцать секунд.

Наконец, вволю наговорившись и утолив голод, Акил играючи сотворил с Тиссом то же, что сам претерпел от Бариса в прошлом году, на Ронколи-де-лос-Мачос-Кабриос. По склону Саенц буквально взлетел как на крыльях. Словно все, что проделывал он прежде на трассе, было незатейливой разминкой.

Азафран специально потом просматривал каждый репортаж с этапа. Один хрен знает, что именно вкачивал Флейшман в нового чемпиона, только тот вовсе не походил на обколотого. Наркотик любого сорта вынуждает ваше тело безжалостно расходовать жизненные запасы, зачастую — вплоть до рокового предела. При чем здесь Акил? Мотоцикл с телеоператором сопровождал его всю дорогу. «Подсевшие» гонщики выглядят надломленными, что-то в глубине души гложет их — возможно, источник собственной бешеной силы. К тому же они вечно отводят глаза. И вот перед нами прямой взор Саенца — взор человека, который сорок пять минут назад посвящал коллег-профи в тайны топологии, а сейчас, исключительно из любви к своему восхитительному телу и во имя славы бессмертного велосипедного гения решился подтвердить, что нынче утром не зря садился в седло. Камера «наезжает» ближе. В глазах — ни тени отчаяния, один лишь сосредоточенный ум и сияние гордости.

За пару км до вершины Акил промчался мимо Тисса, обогнал его шутя, словно мальчишку, получившего свой первый велик на Рождество. Затем проехал еще сотню метров — и встал.

Поймите правильно, Саенц ни капли не устал и уж тем более не тронулся. Просто он поджидал обойденного соперника, чтобы показать, какая, в сущности, легкая игра этот велоспорт.

Спринтеры вместе перемахнули горный гребень и столь ретиво устремились вниз, что к концу этапа Тисс удержал-таки за собой второе место (по общим результатам), хотя прочие, в том числе Азафран, мчались вослед быстрее ветра. На сей раз Акил уступил первенство, но не ради того, чтобы унизить кого-то. Скорее он пробовал свои силы.