Дж. Т. Лерой - Сара

— Что ты имеешь в виду? — присел я рядом на корточки.

— Ну, видишь ли, тут ведь не одна стоянка, — сказала Пломбир в пространство, поправляя кружевцо на носочке. — И есть такие водилы, что могут и увезти тебя невесть куда… — Она прижала палец к губам, не глядя в мою сторону.

— Никому ни слова, — с улыбкой пообещал я.

И мой кавалер, с которым я встречался каждый четверг в семь вечера, решил меня прокатить. После того как он натянул черные джинсы «Блэк Дэвис», застегнутв черный ремень и повязав сверху расписной вышитый кушак, я сказал ему, что видел во сне Джакалопа [15] Мистическое существо западноамериканского фольклора, рогатый кролик. — с такими огромными оленьими рогами, что полсотни дальнобойщиков могли повесить на них свои шляпы, и все равно остались бы свободные места.

— Но это далеко, — отозвался водила, застегивая красно-черный долгополый батник фирмы «Голдмастер» поверх шелковой ночнушки.

— Знаю, — я намотал прядку на указательный палец, как Сара, когда кокетничала с клиентом. — Но, похоже, силы мои на исходе — и если дело пойдет так и дальше, Глэд может выкинуть меня со стоянки в два счета… — я вздохнул, как Сара в таких случаях, — может быть, на меня наложили порчу…

— Порча, говоришь? Дело зашло так далеко? — Он покачал головой, затягивая шнурки на ботинках со стальными носками — при этом обнажились икры, затянутые в колготки — со швом как раз посередине. — Ладно, будь по-твоему. Ты попросишь Джакалопа вернуть твои любовные чары, которыми ты сможешь обворожить каждого носящего шелковые трусы водилу в этом полушарии.

Он повез меня за Чит, на соседний берег, — граница, которую Глэд никогда не пересекал. Здесь его власть надо мной кончалась.

— Слишком много злокозненной ворожбы, — Глэд всегда говорил так, когда кто-нибудь предлагал перенести бизнес на соседний берег. — Человек много раз был обманут этими горами и рекой.

Он не позволял ни одной из своих подопечных пересекать Чит для паломничества, чтобы вновь обрести покровительство и защиту Священного Джакалопа.

Едва мы въехали на усыпанную гравием парковку, как тут же были оглушены целым каскадом ароматов французских духов и прочей парфюмерии, которой пользовались ящерицы.

— Схожу освежиться бурбоном, пока ты там выкладываешь свои проблемы. — Поправив чулки, он удалился в туманные внутренности бара, напоминавшего каменную крепость, сложенную из плитняка.

Я же прогулялся в ту в сторону, где маячила очередь, простираясь до самой двери. Ящерицы стояли в своих вечерних нарядах: нежно розовых, зловеще красных и загадочно черных. Я приостановился, ожидая, пока на меня обратят внимание, красуясь в своих лакированных черных сапожках до колен, контрастирующих с белизной ног, и одернул клетчатую юбку. После чего полез за помадой в отдельный кармашек кожаной косметички, которую ссудила мне Пломбир, и внес уточнения в макияж. Взбив прическу, подошел поближе, выставив себя на всеобщее обозрение. Метнув в мою сторону оценивающие взоры, коллеги отвернулись, нервно тряхнув волосами.

Перед выходом «на охоту» Сара неизменно повторяла:

— У меня такой неотразимый вид, что, когда вхожу в этот бар, я заставляю всех сучек мандражировать словно кошек на раскаленной крыше.

Часть девушек помоложе задержали на мне свои взгляды и даже несколько смущенно заулыбались. Им было неудобно. Сам факт того, что они пришли сюда за помощью, говорил, что не все у них ладно с профессией, раз уж им понадобилась опека Джакалопа. Уж если быть ящерицей — то профессионалкой — иначе это чистый позор и комедия.

Многие ящерицы были в зеркальных солнечных очках, какие носят полицейские из дорожной инспекции, и головных палестинских платках поверх париков в стиле кантри.

Я улыбнулся им, но, видимо, слишком поспешно и откровенно, потому что все, презрительно дернув кудрями, локонами и прочими головными уборами, отвернулись — кроме девушки, стоявшей в очереди последней. Она приветливо кивнула, когда я примкнул к ней, избавив ее таким образом от участи быть крайней. Кивнув в ответ, я высунулся из шеренги, вглядываясь в тусклый свет, пробивавшийся из бара. Там смутно вырисовывались подсвеченные кончики оленьих рогов, гостеприимно раздвинутые, точно руки Иисуса на картинке.

— Черт, да что они там застряли? — пробормотала моя соседка по очереди. — Уже почти час прошел, а очередь еле ползет. Что у них там, поминутная такса?

За шикарными солнечными очками я разглядел заплывший фингал, старательно заштукатуренный бежевой тональной крем-пудрой телесного цвета.

«Никогда так не делай! — учила Сара. — Синяки лучше всего маскировать желтым тоном — и не матовым, а на кремовой основе, — говорила она, старательно промакивая лицо. — На каждом флаконе для этих дур надо писать большими красными буквами: „НЕ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ТОНАЛЬНЫЙ КРЕМ ДЛЯ МАСКИРОВКИ СИНЯКОВ И ЗАСОСОВ!“».

Девушка заметила, что я разглядываю ее «подарок», и самодовольно погладила его:

— Ударили в колокол… — она хрипло рассмеялась.

Я понимающе кивнул. Еще несколько ящериц хмуро обернулись в нашу сторону. Никто не поддержал разговора. Здесь не болтали, даже не курили. Просто молча ждали в очереди, точно пончики на конвейере в ожидании наполнителя.

— И это еще не все… — она скривилась, словно полоскала рот освежителем дыхания.

Мне вдруг захотелось поведать ей о своем намерении стать одной из прославленных «Голубок Глэда», зашибающей кучу денег, топ-менеджером на рынке сексуальных услуг. И я хотел, чтобы это услышали все ящерицы в очереди. Я хотел, чтобы все они знали, что мне вовсе не нужен Джакалоп и что в этой очереди я вообще оказался случайно — чего так стеснялись они. Я же был подсадной уткой. И надеялся ускорить процесс достижения одного из крупнейших с мире енотовых пенисов.

— Я знаю, — заговорщически сказал ей я, переходя на конспиративный шепот.

Она улыбнулась одними глазами и протянула руку.

— Пух. В смысле, не это дерьмо из подушки, а в честь Винни-Пуха.

Ящерицы снова стали оборачиваться, возмущенно зашикав на нас.

— Рад познакомиться, Пух, — шепотом ответил я. — А я Сар… — Но тут я вспомнил, что нельзя раскрываться, чтобы Глэд не вычислил меня, и закончил неопределенным «Сарр», похожим на «Шар», — и, уже совсем сминая слово, добавил «ра». В то же время тщетно пытаясь вспомнить свой псевдоним, который вдруг непостижимо выскочил из головы.

— Клево! Ши-ра. — Она потрясла мне руку. — Ши-ра — «Принцесса Силы» — мой любимый мультик!

— Тебе правда нравится?!

— Нельзя ли потише, — прошипела нам какая-то грудастая ящерица, похожая на официантку из стрип-клуба, в кожаных панталончиках.

Пух закатила глаза и нагнулась к моему уху: