Евгений Павлов - Мракан-сити

— Сегодняшнее событие, скорее всего, граждане Мракана забудут нескоро — посмотрела в камеру Симонс, убирая от щеки поднадоевшую челку.

«Пора идти уже стричься».

— Судя по всему, сработал мощный взрывной механизм. Вызванные эксперты называют случившееся угрозой терроризма. Ведутся поиски выживших для их последующей госпитализации — за ее спиной врачи загружали лишившегося руки мужика, — Также проводится опознание тех, кому не посчастливилось воспользоваться подземным транспортом, тех, кто попал под обломки — на лице девушки виднелись следы недавних слез.

— Позднее, благодаря внезапным показаниям одного из выживших вскрылись поистине шокирующие факты.

СМИ дали господину Абрэмо возможность высказаться. Несмотря на приобретенные увечья, итальянец выглядел более-менее достойно: мог говорить, стоял на ногах и лишь слегка покачивался.

— Многим это покажется подозрительным, но у нас в метро было что-то наподобие совещательской комнаты! Мы там встречались, общались, ностальгировали…

Симонс подтянула микрофон к себе:

— Кто вы? Объясните…

— Мы! — дернулся сведенщик, — Члены антизаконных сообществ, величаемых мафиями.

— Ого… — «прокомментировала» репортерша.

— У нас там была столовая, стояли телевизор и стиральная машина… — Абрэмо резко поднял голову, его потемневшие черты выражали такую обеспокоенность и убитость горем, что у стоящих рядом СМИ переворачивалось сердце, — Мы уже не являлись теми опасными преступниками. Нас всех поимели, мягко говоря. Спаун и другие, те, которых не раскусит среднестатистический рассудок, стали реальной угрозой не только для мирного населения. Но и для нас, некогда властвующих и властных…

Сведенщик попросил сигаретку.

Отдававшиеся многократным эхом глухие звуки в тоннелях метро — постанывания истекающих кровью, заваленных камнями граждан. Всех спасать не успевали, некоторые обреченные «отбрасывали коньки» в машинах скорой помощи.

Долго наблюдающие за агонией врачи плакали вместе с родными умирающих…

В Мракан-сити есть целая сеть подземелий, именуемая метрополитеном. И кроме используемых рабочих мест в метро, так сказать, существуют закрытые территории. Еле перенеся шок, господин Абрэмо согласился сотрудничать, дабы избежать дальнейшего попадания за решетку, и в сопровождении полицейских сдал секреты погибших товарищей.

Органы правопорядка не пытались скрыть явного довольства, им было выгодно, что почти все коронованные преступники разом «погорели».

— Так и надо им! Долго же эти гады пили кровь, а тут кто-то взял и сделал всю грязную работу за нас — сие отчетливо прозвучало в напыщенной речи грубоватого копа мистера Майкла Вульфа, никогда не отличавшегося гуманностью.

И тут напарник детектива — полицейский по имени Генри Своллс — откритиковал Вульфа за колкость:

— Думайте, что говорите. Люди погибли, а вам…

Послушав некоторых копов, Абрэмо поразмышлял про себя:

«Да уж, этим от рук отбившиеся мразям беспринципности не занимать. В какой раз убеждаюсь, легавые ничем не лучше».

В «тайной комнате», которую осматривал детектив-криминалист Барт Свифт, вызывали подозрения несколько вещей: оставленное на скорую руку послание в виде настенных каракуль, какие обычно делает хулиганье и сервер — аппаратное обеспечение, выделенное для выполнения на нём сервисного программного обеспечения.

— Выжившему придется говорить — детектив, разумеется, имел в виду Абрэмо, — Или я ему вырву язык…

Но когда итальянца доставили на «бывшую говорильню преступников», он значительно подобрел. Уж больно потерянным был видок некогда опасного гангстера.

— Буду рад помочь… — устало прохрипел гангстер.

— Верю — сказал мистер Свифт и попросил трущихся в комнате Вульфа и Своллса обеспечить им тет-а-тет.

Как ни странно, весь негатив к господину Абрэмо у Свифта мимолетно затух. Видимо, если он когда-то в нем и присутствовал, то с сильно преувеличенным «отвращением к преступникам для вида», чтобы скрыть от коллежек свое истинное нейтральное отношение к нарушителям.

— Кое-кто из выживших приблизительно описал злоумышленника.

— Это — худощавого телосложения мужчина, брюнетик, нос с горбинкой, волосы, кстати, потные…

— Ну, волосы ясно, почему потные. Террористы тоже, как и люди, сильно волнуются, когда кладут взрывчатку. Душа уходит в пятки… — специфическая улыбка Свифта — гримаса на любителя, не каждый мог ее выдержать. Но Абрэмо было по фиг, кто будет пред ним скалиться, он думал, лишь бы не сбагрили в тюрьму по окончанию шумихи, — Хотя, ошибаюсь — детектив вошел в раж, — Они не люди, и даже не животные…

Итальянцу приходилось соглашаться с каждым словом Свифта и буквально ублажать его кивками, поддакивать…

Легкое пробное постукивание по предмету странной формы, находящемуся в соседнем помещении, активировало встроенную взрывчатку. Своллс возненавидел себя за этот опрометчивый поступок.

Вульф тут же закричал на напарника. Обозвав его некомпетентным идиотом, которому место разве что среди детей индиго, он вызвал команду саперов. Не удержался от подробного объяснения ситуации, что сильно задело Генри…

Позже законники перешли к изучению таинственных записей.

— Вряд ли они не для нас — Своллс озвучил то, о чем думали все присутствующие.

В следующую же секунду покрасневший от уровня бредовости послания Свифт обратился к Абрэмо:

— Что вы-то предполагаете? Это все-таки ваша база!

Преступник сразу растерялся. Ему реально было нечего добавить, кроме как я «ничего не знаю о том, что здесь происходило после моего ухода, и не имею понятия, кто мог здесь хозяйничать». Вскоре (по его молчанию) все это поняли и отстали от съежившегося.

Третья тайная, по памяти Абрэмо, пустая комната была невелика. В ней находился стол, единственный табурет и несколько приспособлений с зажимами и винтами, напоминающих средневековые орудия пытки.

На столе царил беспорядок: предметы (тетрадка, карандаш, ручка, точилка) были разбросаны, словно в спешке.

Абрэмо схватился за голову от душераздирающего недоумения: при нем комнаты пустовали, а сейчас в одной стоит сервак, на стене имеется чертова хулиганская надпись, во второй — кто-то оставил взрывчатку, а в третьей — школьные принадлежности и куча других безделушек.

Он поспешил передать это Свифту.

— Мда… — причмокнул детектив, — Случай исключителен, и маловероятно, что это скоро раскроется, если вообще раскроется…

— Значит только одно, преступник на этот раз постарался — не мог не вставить свою полуиронию-полусерьез исключительно лишний в следачных делах Вульф, — Парень, скажу я вам, молодец. Не оставил нам никаких конфеток.