Майкл Тернер - Порнографическая поэма (The Pornographer`s Poem)

Напротив, на стульях, сидим я, Нетти, Робин и Таня. У Нетти в руках папка со скрепкой. Она наклоняется вперед.

НЕТТИ

Пожалуйста, назовите ваши имена. — Указывает на крайнего слева. — Начнем с тебя.

МУЖЧИНА НОМЕР ОДИН

Зачем?

НЕТТИ

Чтобы я знала, как мне тебя называть.

МУЖЧИНА НОМЕР ОДИН

Тебе нет нужды как-то меня называть. Я-то думал, что мы собираемся снимать порно.

Все смеются.

НЕТТИ

Ну хорошо, я буду называть тебя Ланс.

ВОТ ЭТО КЛАСС

И это будет правильно [41].

Опять смех.

НЕТТИ

(улыбаясь)

Тебе есть что показать, или как?

МУЖЧИНА НОМЕР ОДИН УЛЫБАЕТСЯ

Смех.

НЕТТИ

(обращаясь к ВОТ ЭТО КЛАСС)

А как тебя зовут?

ВОТ ЭТО КЛАСС

Э… Тиффани!

Смех.

Более молодая женщина смотрит на женщину, сидящую рядом.

Остальные поддерживают ее почин.

ДЖИНСОВАЯ КУРТКА НОМЕР ОДИН

Черри.

ДЖИНСОВАЯ КУРТКА НОМЕР ДВА

Маришка.

Смех.

ЛОЖИСЬ ЗДЕСЬ, БЕБИ

Кэндейс.

МУЖЧИНА НОМЕР ДВА

Сливная труба.

Громкий смех.

НЕТТИ

Что такое сценарий, вам известно?

Смех.

СЛИВНАЯ ТРУБА УЛЫБАЕТСЯ

Легкий смех.

Барабанная дробь.

НЕТТИ

Итак, вы знаете, что мы собираемся делать.

С дивана слышится разноголосый хор «да».

Нетти встает и дает каждому из сидящих на диване по одному листку. Все начинают читать.

НЕТТИ

Вам раздали сценарий, в нем указано все, что будет происходить в нашем фильме. Продолжительность — примерно двадцать две минуты. И мы намерены снять его в один день, аккурат на Новый год. В нем две женские и две мужские роли. Каждому из вас заплатят за работу по двести долларов.

ЧЕРРИ

Это хорошо… но я не хочу участвовать в сцене с другой киской.

МАРИШКА КРУПНЫМ ПЛАНОМ

Она смотрит на Черри.

ЧЕРРИ

(голос)

Этого я делать не буду.

МАРИШКА КРУПНЫМ ПЛАНОМ

Она кивает.

МАРИШКА

Да, и я тоже. Я не хочу участвовать в сцене с другой киской, если там тоже будет парень.

ПЕРЕБИВКА КАДРА

Таня у двери. Благодарит уходящих Черри и Маришку.

Тиффани, Кэндейс, Ланс и Сливная труба сидят на диване, глядя прямо перед собой. Лица бесстрастные.

РЕВЕРС

Я, Нетти, Робин и Таня.

РЕВЕРС

Тиффани, Кэндейс, Ланс и Сливная труба стоят перед диваном, голые.

ПЕРЕБИВКА КАДРА

Ланс стоит перед двумя женщинами, член торчит колом.

ПЕРЕБИВКА КАДРА

Тиффани посередине, машет щеточкой из перьев для чистки одежды.

ПЕРЕБИВКА КАДРА

Теперь Кэндейс посередине, показывает язык.

РЕВЕРС

Нетти что-то торопливо пишет на листке бумаги, поджатом к папке скрепкой.

РЕВЕРС

Тиффани, Кэндейс, Ланс и Сливная труба вновь сидят на диване. Одетые.

НЕТТИ

(поднимая голову)

— Ладно, с составом мы определились.

Громкий стук.

Слышно, как кто-то отодвигает стул, идет к двери. Дверь открывается.

ТАНЯ

(голос)

— Ну наконец-то ты к нам пожаловал.

— Флинн!

— Могучий Флинн [42].

Считалось, что на Дейви-стрит не было большего раздолбал, чем Флинн, но я никогда не встречал более крутого парня. Когда мы возвращались в тот день к Робину, я не мог поверить своему счастью. Все было так, как я мечтал. Флинн был таким сексуальным! Восхитительно! Как Ранди Кобб. И высокий! Такой высокий! Смотрел сверху вниз. Совсем как Нетти. И такие же, как у нее, колючие волосы, такой же кожаный бомбер. Как она сможет игнорировать такого парня? Тем более что они так классно смотрелись, как будто всю жизнь прожили вместе. Я страшно ревновал и отчаянно влюбился в них обоих. Причем все это случилось еще до того, как мы узнали, кто он такой.

Робин начал что-то мямлить в качестве вступления. Но Флинн взял дело в свои руки. Он так гладко говорил, этот парень! И он был таким необычным!

— О’кей, если правда, что меня зовут Флинн, — начал он медленно, как будто с трудом вытаскивая данные из памяти, — то ты, должно быть, Нетти!

Нетти вспыхнула и залилась румянцем. Никогда не видел, чтобы это случалось с ней раньше. Потом Флинн обратился в том же духе ко мне. Хотя моя куртка в подметки не годилась их с Нетти бомберам, Флинн позволил мне чувствовать себя значительным и крутым — таким же, как они с Нетти. Затем он вновь повернулся к Нетти.

— И если меня зовут Флинн, — сказал он, беря из ее рук блокнот и поворачиваясь к остальным актерам, сидевшим на диване, — то вы должны быть Человеком Номер Один, Человеком Номер Два, Человеком Номер Три и Человеком Номер Четыре.

Сидящие на диване захохотали.

— Здравствуй, Флинн! — произнесли они в унисон.

Что же ответил Флинн? Он проскрипел, как старая почтенная леди:

— Здравствуйте, дети!

Если бы меня спросили о возрасте Флинна, я бы предположил, что ему, вероятно, под тридцать. Но, как и во многих других случаях, связанных с Флинном, точно определить было невозможно. Вы никогда не знали, что ожидать от этого парня. Едва вы решили, что поняли его игру, он полностью опровергал ваши догадки, как если бы читал ваши мысли и шутил над вами — просто для удовольствия, от нечего делать. Я мог бы привести примеры. Но их было бы слишком много. Достаточно сказать, что Флинна невозможно было не уважать. Всюду, где он появлялся, он требовал к себе уважения и добивался его. Он имел отношение ко всему, что происходило на Дейви-стрит. Да, Флинн был гигантом.

— Марти Флинн вошел в вашу жизнь.

— Вы правы. После нашей первой встречи он захотел встретиться с нами еще.

Флинн дал Тане стодолларовую бумажку — «возьми на обед детям». Другую такую же он вручил Робину с тем, чтобы тот купил какой-нибудь китайской еды и «чего-нибудь с пузырями». Когда они ушли, он стал суперсерьезен и велел нам с Нетти сесть на диван и устроиться поудобнее. Сказал, что у него есть к нам небольшой разговор: он хочет рассказать о своем происхождении. Потом Флинн отодвинул кофейный столик, сходил на кухню за табуреткой, бухнул ее перед нами, сел, положил одну ногу на другую и начал свою речь:

— Меня зовут Марти Флинн. Это мое настоящее имя. Мартин Патрик Макдугалл Флинн. Многие люди не называют своих настоящих имен, потому что думают, что должны что-то скрывать, или самим от чего-нибудь скрываться, или что они собираются в какой-то момент начать все сначала, или что-нибудь еще. Их дело. Я говорю свое настоящее имя, потому что я не такой, как другие. Вы понимаете, что я имею в виду? Мне нечего скрывать, не надо ни от кого прятаться, я не собираюсь ничего начинать. Я хочу, чтобы вы это знали. Хочу, чтобы вы знали, что я называю свое настоящее имя, потому что горжусь тем, что я делаю. И лучшее выражение гордости, которое я могу придумать, — это честность, разве нет? Вы согласны со мной? Честность. Помните это. Есть вопросы? Хорошо.