Кристофер Ишервуд - Одинокий мужчина

Итак, расставшись с Дрейером, Джордж пересекает холл и входит в кабинет. Удивительно, но Готтлиба в нем нет. Он выглядывает в окно, сквозь жалюзи вдалеке видит корт, те же теннисисты все еще играют. Закашлявшись, не глядя крутит одним пальцем телефонный диск, задвигает приоткрытый пустой ящик стола. Затем, резко повернувшись, берет из шкафа портфель, выходит из кабинета и направляется к своей, передней двери класса.

Входит он в класс не демонстративно, вопреки общепринятым здесь стандартам, но на этом и строится его тонко просчитанный театральный эффект. Шум не стихает при его появлении. Большинство продолжает болтать. И наблюдать за ним, ожидая любого еле заметного сигнала к началу занятий. Суть эффекта в нарастающем напряжении из-за отсутствия такого сигнала, в желании Джорджа тем самым нагнетать обстановку, и упорного нежелания аудитории прекращать разговоры, пока не будет подан такой сигнал.

А пока он стоит. Медленно и продуманно, как фокусник, вынимает единственную книгу из своего портфеля и кладет ее на стол, обводя взглядом класс. Губы складываются в легкую вызывающую улыбку. Некоторые ему отвечают тем же. Джордж находит подобную прямую конфронтацию крайне вдохновляющей. Их улыбки и юные сияющие взгляды придают ему сил. Это вершина дня. Он ощущает себя ярким, энергичным, вызывающим, чуть загадочным, и главное, чужим . Его темный костюм, белая рубашка и галстук (единственный галстук в этой комнате) безусловно враждебны агрессивной вольности в одежде мужской части студентов. Большинство носит кеды, хлопковые белые носки без подвязок, джинсы в холодную, шорты в теплую погоду (бермуды до колен; шорты покороче удобнее, но считаются неприличными). Если очень тепло, закатывают рукава, расстегивают верхние пуговицы, обнажая курчавую поросль и медальки со святыми на груди. Такое впечатление, что в любой миг они отшвырнут книжки в сторону и помчатся то ли что-то откопать, то ли кого-то отлупить. Они кажутся неуклюжими подростками в сравнении с девушками, которые давно переросли девчачьи штанишки-шортики и взбитые прически. Теперь это зрелые женщины, одетые как это положено в приличном обществе.

Сегодня, отмечает Джордж, все завсегдатаи первого ряда на месте. Собственно, Дрейер и Кугельман единственные, кого он просил заполнять пустоту, остальные здесь из собственных соображений. Во время занятий Дрейер внимает Джорджу с горячим энтузиазмом; но Джордж знает, что он не слишком им впечатлен. Для него Джордж педагог-любитель, его образование и корни британские, а значит, сомнительные. Но все же Джордж — мэтр, командир, и, поддерживая его авторитет, Дрейер укрепляет систему, к которой намерен прикрепиться сам. Поэтому он одобряет умение Джорджа производить впечатление на аутсайдеров, то есть на всех остальных. Забавно, что тот же Дрейер во время лекций, когда приспичит, без стеснения болтает со своим адъютантом, Кугельманом. И Джорджу страшно хочется внезапно замолчать и подслушать, о чем эти двое шепчутся. Инстинктивно Джордж уверен, что Дрейер не стал бы обсуждать в классе кого-либо, кроме него — это уже дурной тон.

Сестра Мария принадлежит к воспитательному ордену. Скоро она получит диплом, и в свою очередь станет учителем. Это несомненно простая, здравомыслящая и трудолюбивая молодая женщина. Понятно, что она сидит впереди для лучшей концентрации внимания, но может и потому, что парни еще немного интересуют ее, и так ей легче избегать их взглядов. Как все простые смертные теряют привычные ориентиры в присутствии монахинь, так и Джордж, слишком близко и пристрастно изучаемый средневеково-строгой невестой Христовой, чувствует себя неуютно и постоянно начеку. Легионер Ада волею рока, он противостоит защитнице Райских кущ в чересчур учтивой холодной войне. Он неизменно именует ее „сестрой“, чего, возможно, ей меньше всего хотелось бы.

Мистер Стессел сидит в первом ряду потому, что глух и немолод, лишь недавно прибыл из Европы, и его английский просто ужасен.

Миссис Нетта Торрес тоже средних лет. Кажется, она посещает его курс из чистого любопытства, или же от нечего делать. Похоже, она разведена. В первом ряду она сидит единственно из интереса к самому Джорджу. Она больше смотрит на него, чем слушает. И возможно, пытается расшифровать его слова по-своему, каким-то собственным методом Брейля применительно к его жестам, манерам, интонациям. Это почти осязаемое ее внимание сопровождается материнской улыбкой, потому что для миссис Торрес Джордж просто маленький мальчик, и такой забавный. Джордж мечтает завалить ее на экзамене, отвадив от своих лекций низкими оценками, но увы, это невозможно. Миссис Торрес слушает его так же внимательно, как и рассматривает, и может повторить сказанное им слово в слово.

Кенни Поттер сидит здесь потому, что он из тех, кого нынче называют чокнутыми, что означает склонность делать все не так, как другие; хотя не из убеждений, и не из враждебности. Возможно, он слишком погружен в себя, чтобы интересоваться поведением сокурсников, а может он в любом случае слишком ленив, чтобы подражать другим. Это высокий худой парень с широкими покатыми плечами, рыжими волосами и маленькими ярко-синими глазами на небольшой голове. Он был бы вполне красив, если бы не большой клювообразный нос; впрочем, очень забавный.

Джордж постоянно ощущает присутствие Кенни в классе, но не как союзника. О нет, не стоит на это рассчитывать. В случаях, когда Кенни смеется его шуткам своим глубоким, простецким смехом, Джорджу кажется, что он смеется и над ним тоже. В иных случаях, когда его смех слышен чуть позже, немного сам по себе, Джордж испытывает неуютное ощущение, что того веселит не шутка, но образовательная, экономическая, политическая структура в целом; все то, что привело их в этот класс. В такие моменты Джордж подозревает в нем глубочайшее проникновение в смысл жизни, то есть гениальность (чего однако никак не скажешь по его оценкам). Но с другой стороны, причина может быть в том, что Кенни и слишком молод, и как-то необычно обаятелен, и просто глуп.

Лоис Ямагучи сидит рядом с Кенни потому, что она его подружка; по крайней мере, они почти постоянно вместе. Она улыбается Джорджу так, словно у них с Кенни есть общие дежурные шуточки на его счет — но кто может быть в чем-то уверен с этими загадочными азиатами? Александр Монг тоже загадочно улыбается, но в его красивой голове наверняка нет ничего, кроме загустевшей масляной краски. Бесспорно, Монг и Лоис в классе самые красивые, не потревоженные ничем вздорным, утомительным или суетным создания.

Тем временем напряжение нарастает. Джордж по-прежнему молчит, вызывающе чувственно улыбаясь болтунам. И наконец, спустя почти четыре минуты, победа за ним. Разговоры стихают. Первые умолкшие шикают на запоздавших. Джордж торжествует. Всего лишь минуту. Ему предстоит развеять собственную магию. Сейчас буднично, как любой из дюжины преподавателей, он начнет свою лекцию, а они будут слушать, и неважно, велеречив ли он как ангел, или мнется и спотыкается на каждом слове. Слушать Джорджа класс обязан, ибо данной ему штатом Калифорния властью он вправе вбивать им в головы любые твердолобые пережитки, любые собственного замеса ереси, ибо по большому счету их заботит одно: как внушить этому вздорному старику желание поставить мне приличные оценки?