Алексей Ручий - Песни-Танцы

- Сейчас придут твои друзья? – спросила она.

- Да. Ты не против?

- Нет. Я же у тебя в гостях, тебе решать.

- Мало ли…

- Я не против. Это те же самые, с которыми ты был вчера в баре?

- Они.

- Нормальные ребята, давно с ними знаком?

Я попытался прикинуть, насколько давно знаю Геныча. Вообще-то с первого курса. С Машей он, а следом и я, познакомились где-то курсе на третьем. Но со времени обоих знакомств действительно немало воды утекло.

- Давно.

- У них скоростей случайно нет с собой?

- Случайно нет. Что ты заладила со своими скоростями?

- Да просто так. Ты что – злишься?

- Не злюсь. Забочусь о твоем здоровье.

- Сама как-нибудь позабочусь…

- Оно и видно, как ты заботишься, - я потушил окурок.

- Прекрати играть в папика.

- Я и не играю. Какой из меня папик?

- Ну, знаешь, есть такие. Любят опекать. Особенно те, которые с баблом. Не за просто так, конечно…

- Я понял. Это не про меня. Просто наркотики – это не то, чего стоит искать, скорее, наоборот, сторониться.

- Это еще почему?

- Потому что. Умные люди так говорят.

- Эти умные люди ничего крепче кофе не употребляли, откуда им знать?

Вообще в какой-то степени она была права. Официальная антинаркотическая пропаганда в большинстве своем выглядела нелепо из-за того, что делалась дилетантами. До того нелепо, что прямо-таки агитировала поступать вопреки себе. Чего только стоила избитая фраза вроде: «Сегодня покурил, завтра укололся». Конечно, марихуана не стоит в одном ряду с опиатами. Это надо понимать. И безобидный в кавычках кофе, поглощаемый в офисах цистернами, убивает гораздо больше людей, чем даже можно представить. Про совершенно легальный алкоголь, на котором государство делает немалые деньги и который разрушает семьи и жизни, я вообще молчу. Но тем не менее. Мое предубеждение против наркотиков основывается на том, что большинство людей не умеет употреблять их в меру и с минимальным вредом для себя. Поэтому наркотики опасны. Особенно для неокрепших мозгов.

- Неужели ты думаешь, будто употребляя наркотики, ты становишься взрослее? Это ерунда и детские иллюзии.

- Нет, но я становлюсь как все. Скорости сейчас нюхают все.

- Тебе нравится быть как все? Большинству свойственно ошибаться чаще, нежели меньшинству. Большинство человеческих заблуждений – это заблуждения большинства. Неужели интересно быть серой массой?

- Не знаю. Я – не серая масса… - она начинала терять аргументацию.

Нашу словесную дуэль прервал звонок в домофон. Геныч с Машей пришли, и я пошел открывать. Саша осталась курить на кухне.

У моих друзей была с собой бутылка коньяка. Значит, нас ждало продолжение банкета. Я помог им раздеться, указывая, что куда вешать и ставить, и провел в кухню. Они поздоровались с Сашей, она с ними. Прозвучали короткие поздравления, потом принялись разливать коньяк. Я достал еще две кружки для вновь прибывших.

Большинство тостов были предсказуемы. За именинницу, за встречу, за жизнь, за все-все-все. Коньяк достаточно быстро кончился, нам с Генычем пришлось идти за добавкой. Мы не стали мелочиться и взяли сразу две бутылки.

Вернувшись домой, мы застали Сашу и Машу танцующими, на всю квартиру гремела музыка, какой-то драм-н-бейс. Недолго думая, мы присоединились к ним. Танцевали, наверное, полчаса, пока вконец не выдохлись. После танцев решено было продолжить празднование на кухне.

Затем вернулся с работы Макс, который принес пиво. Он с удовольствием присоединился к нашей вечеринке. Дальше – все плыло и кружилось. Играла музыка, кухня тонула в клубах табачного дыма. Мы что-то обсуждали, о чем-то спорили. Затем пили и шли танцевать. Танцевали и возвращались пить. На улицу уже давно ступила ночь.

Все кончилось, когда Геныч с Машей засобирались домой. Мы пошли их проводить, взяв с собой остатки алкоголя. В итоге провожали очень долго, поэтому ни на какое метро они не успели. С горем пополам мы поймали им машину. Бомбила, завидев, насколько мы пьяны, сначала отказывался их везти, но потом все-таки поддался на уговоры. Мы распрощались, и наши друзья скрылись в ночи.

Возвращались домой втроем: я с Сашей и сосед Макс. Взяли еще по бутылке пива каждому в круглосуточном магазине. На полпути к дому меня осенила мысль, что неплохо бы сразу затариться и на утро, чтобы не бегать с похмелья. Поэтому пришлось вернуться и взять еще по бутылочке.

Потом мы сидели с Максом на кухне, пили пиво и курили, а Саша принимала душ. Я решил, что сегодня она должна остаться у меня. Она была не против.

Когда она вышла из душа, мы как раз заканчивали со своим пивом. Золотистая жидкость пузырилась белесой пеной на самом дне наших бутылок.

Напоследок мы втроем выкурили по сигарете и разошлись по своим комнатам спать – Макс к себе, мы с Сашей к себе.

Ложась в кровать, я вдруг почувствовал, что устал. А ведь ничего такого не делал, весь день сидели дома и пили. Я сказал об этом Саше. Она пожала плечами и сказала, что чувствует приблизительно то же самое. Видимо, безделье может изматывать не хуже, чем тяжелая работа.

- Твой день рождения заканчивается, - сказал я Саше, когда она легла в кровать и прижалась ко мне.

- Ага.

- И что ты хочешь напоследок от этого дня? – спросил я, не подразумевая в общем-то ничего. Просто первое, что пришло в голову.

- Тебя, - ответила мне Саша.

Время играет против нас, и мы это прекрасно знаем. Мы не становимся лучше с его течением, в нас закипает скопившаяся злоба, наша нерастраченная спесь бьется волнами о скалы будней. Мы разрушаемся быстрее, чем камни вокруг нас, превращаемся в песок, который раскидывает ветер.

- Однажды мы все станем пеплом, - говорит моя спутница – проститутка. Скорпион на лопатке. Ядовитое жало, скользящее по плечу.

- Следует ожидать.

Покупаю патроны к пистолету. Чем дальше в лабиринт – тем больше становится вокруг охотников до наших душ. Тем злее и опасней становимся мы сами. Что же ждет нас в самом сердце его?

Она опять плакала. Хотя, наверняка, чувствовала себя в разы сильней. Видимо, это связано с ее прошлым. Я не спрашиваю. Нам всем есть чего скрывать.

Однако слезы – лучшая приманка для рыщущих поблизости убийц. Мы оба знаем это. В ее глазах – безысходность, в моих – презрение.

- Ты читал "Постороннего" Камю? – спрашивает она.

- Нет.

- Ты напоминаешь мне главного героя.

Конечно же, это ничего не значит. Кому какая разница? Ни сегодня-завтра мы все умрем, не от чумы, так от стрелы, наконечник которой пропитан ядом кураре. Нас не позовут на собственные похороны. Какие еще глупые книжки?

Вокруг нас рыщут тени. Многие из тех, кто так же бежит с окраин. Глубокие тени лежат вокруг даже днем, тени избороздили наши лица, легли черными дырами под глазами. В этой тени легко потерять себя, стать черным пятном пустоты, поглощающей свет. Наши чувства обострены до предела, в любую секунду нас может ждать что угодно.