Алексей Ручий - Песни-Танцы

Андрей затягивается и выпускает струйку дыма. Затем снова разливает виски. Мы выпиваем.

- Ваша цель, я так понимаю, отлична от целей остальных?

- Не знаю. Я не думал над этим. Моя цель характеризуется большей неопределенностью, чем вы думаете.

Иванович тушит окурок в пепельнице. Я замечаю на его пальце золотой перстень с большим красным камнем.

- А как вам наш коллектив в целом? Есть ли слабые звенья, по вашему мнению?

Я начинаю понимать, куда он клонит. Зондирует почву. Ждет пьяных признаний. Это понятно. Офисный мир насквозь пропитан склоками и интригами. В нем всегда есть потаенные обиды и подковерная борьба. Но в качестве источника информации он выбрал явно не того человека, на эту роль лучше сошла бы Юля. Или даже Кирилл.

- Я затрудняюсь ответить на ваш вопрос. Под разными углами обзора получаются разные результаты, слабым звеном могу оказаться и я.

- Самокритично.

- Вам виднее.

- Вы – интересный человек. – Это признание, конечно, льстит мне, но я по-прежнему начеку. – Ладно, не буду допрашивать вас. Еще выпьем?

Я утвердительно киваю в ответ.

Выпиваем. Глаза Андрея Ивановича начинают блестеть сильнее, я чувствую, что он уже вполне в кондиции. Сам я тоже ощущаю опьянение, но пока не сильное.

- Через час у меня поезд в Москву, - внезапно говорит Андрей Иванович, - не хотите со мной?

- В Москву?

- Да.

Заманчивое предложение. И нелепое.

- А что мы там будем делать?

- В кабак пойдем, погуляем. – Он достает еще одну сигарету из пачки, закуривает. – Я за все плачу.

У классиков это состояние описано фразой «И тут Остапа понесло…» Я понимаю, что Андрею пить больше не стоит. Его предложение не вызывает у меня восторженной реакции, скорее наоборот. Какая к черту Москва? Какой еще кабак? Глупости.

- Вынужден вам отказать, Андрей Иванович. У нас в Питере кабаков тоже хватает и на данный момент любой из них гораздо ближе Москвы.

- Я за все плачу.

- Не стоит. На самом деле у меня на завтра много планов, и я собираюсь как следует выспаться перед этим, - вру я.

Андрей пьяно вздыхает.

- Все с вами ясно. Ладно, как знаете.

В этот момент, наконец, возвращается Юля, и я рад, что внимание Ивановича мгновенно переключается на нее. Я достаю сигарету, прикуриваю и откидываюсь в кресле.

В любом коллективе, а тем более в рабочем, есть своя иерархия. И соблюдение стратификации необходимо этой системе, чтобы не разлететься на кучу отдельных кусочков. Поэтому начальник должен оставаться начальником, а подчиненный – подчиненным, то есть какое-то расстояние между этими двумя категориями должно быть всегда. Андрей Иванович допустил некоторую оплошность. Но я не склонен ею пользоваться. По большему счету мне все равно. Не удивлюсь, если он предложит поездку в Москву Юле.

Я докуриваю и иду в игровую зону. Там присоединяюсь к Софье сотоварищи, они только закончили партию и собираются начинать новую. Мне необходимо взбодриться, развеяться – иначе меня сморит сон.

Мы вовсю запускаем шары, когда в игровой зоне нетвердой походкой появляется Андрей Иванович. Он одет в пальто и шапку. Значит, не забыл про свой поезд.

Андрей Иванович еще раз поздравляет всех сотрудников с праздником, произносит напутственную речь и, попрощавшись до понедельника, покидает нас. Мы продолжаем игру.

На этот раз мне не так везет, как до этого. Возможно, всему виной выпитый мною виски. Однако у меня все равно третий результат по окончании партии. Больше играть я не хочу.

Возвращаюсь за столик к Юле. Она ковыряется в мобильном телефоне. Сажусь рядом, достаю сигарету и закуриваю.

- Уехал Иванович? – не то спрашивает, не то констатирует она.

- Уехал, но обещал вернуться.

- Ага. Достал тут в комплиментах рассыпаться.

- А тебе что, не понравилось?

- Понравилось, но у него жена и трое детей дома.

- Кому это в наше время мешает? В Москву не звал?

- Нет. А тебя звал что ли?

- Звал.

- Ну и как?

- Как видишь. Я по-прежнему здесь.

На этом наш диалог окончен. Юля погружается в свой мобильный, я курю. Весь алкоголь на столе выпит, легкие закуски съедены. Становится скучно.

Видимо подобные настроения посещают и Юлю, потому что через некоторое время она отвлекается от телефона и спрашивает:

- Здесь есть бар?

- Должен быть.

- Может, возьмем что-нибудь?

- Я почти на нуле, не думаю…

- А если я угощаю?..

Обычно я веду себя как джентльмен и сам угощаю девушек, но если вдруг по каким-то причинам девушки предлагают угостить меня, - я не стану отказываться. Сейчас у меня действительно туго с деньгами.

- Тогда другое дело. Я могу сходить поискать бар.

- Давай.

- Что тебе взять?

- Шампанское.

В итоге Юля дает мне деньги, и я отправляюсь на поиски бара. Впрочем, нахожу его почти сразу же. Там беру бокал шампанского для Юли и пиво для себя. Возвращаюсь.

Мы пьем и беседуем. Наши коллеги потихоньку начинают заканчивать игру и расходиться. Уходит Софья и большая часть отдела продаж. Следом исчезает технический отдел и бухгалтерия. Остаются единицы, которые разбиваются на небольшие группы и коротают время с остатками алкоголя. Кто-то так же, как и мы, отправляется в бар.

- Ты не устала сидеть? – спрашиваю я Юлю.

- Нет, а что?

- Просто так спросил. Ты весь вечер сидела тут, не играла. Не надоело?

- Нет.

- Тогда вопрос исчерпан. Какие планы на дальнейший вечер?

- Если честно, никаких. Ты что-то предлагаешь?

- Возможно. Если ты согласна на безумие.

Юля хмурится и тут же улыбается:

- С тобой ничего другого ждать не приходится.

- Тогда поехали куда-нибудь отсюда, безумие я устрою по пути.

- Уговорил.

- Тогда допиваем и дергаем?

- Ага.

- Посмотришь на ночной город убийц. Он ждет большого жертвоприношения.

Бег в неизвестность по дорогам безысходности. Поиск пути в мареве настоящего. Выбор альтернативы из вариантов с заведомо проигрышным концом. Неужели там, куда мы однажды придем, хоть сколько-нибудь лучше, чем там, откуда мы некогда сбежали?

Беженцы, забравшиеся слишком глубоко в город убийц, перестают быть беженцами и сами становятся убийцами. Если раньше ими двигал страх, то теперь он движет ими вдвойне. Он становится жаждой наживы и охотничьим ножом в руках.

Я смотрю на Зиккурат, тень от которого нависает над кварталом. Он загораживает солнце, он сеет тьму вокруг. Еще немного – и я доберусь до цели. Еще немного…

Впрочем, чем ближе к цели – тем меньше шансов до нее добраться, потому что каждый шаг становится все более опасен, а запах смерти все более осязаем. Тут не церемонятся и не откликаются на мольбу о пощаде. Цена смерти высока, а жизнь по-прежнему стоит гроши. Неудивительно, что ты ждешь удара отовсюду, шарахаешься даже от собственной тени, от нее – в первую очередь.