Дмитрий Калин - Книга россказней

Заплетающиеся ноги неохотно поволокли Антона выполнять распоряжение шефа. Помощник мэра отчетливо осознавал, что, скорее всего, это одно из его последних заданий. Оскорбленная семейка Смирновых непременно закатит перед телекамерами прилюдный скандал. Его еще можно было бы замять, договорившись с прикормленными журналистами, но неподвластные администрации издания разнюхают подробности и разродятся язвительными статьями. Об истории узнают в центральных СМИ, и…можно смело заказывать панихиду по безвременно ушедшей прежней жизни. Шеф, не отличающийся умом и благородством, выгораживать Антона точно не станет, напротив, чтобы усидеть в шатком кресле, официально назначит козлом отпущения. Спорить с Халявиным бессмысленно. Оставалось два выхода: не дожидаясь позора, писать «по собственному» или придумать нечто эдакое, дабы избежать огласки и остаться чистеньким. При мысли, что потеряет престижную доходную работу и уйдет в никуда, кошки принимались яростно точить когти о чиновничью душу, а мурашки бежали по спине наперегонки, словно за ними гнался раскаленный утюг.

Все последующие дни, машинально отдавая распоряжения подчиненным, Антон лихорадочно перебирал мыслимые и немыслимые варианты. Безжалостные минуты, вытекая из неисчерпаемого кувшина времени, каплями ледяной воды били по темечку, не давая сосредоточиться и отыскать ответ на извечное философское «что делать». Раздражение сменилось отчаянием. Не в силах усидеть на одном месте, Антон метался по администрации, поражая сотрудников странным, непривычным для него поведением. В какой-то момент его охватило безразличие, и он, успокоившись, уставился незрячим взором в никуда. В день Х безропотно, словно смертник, смирившийся с неизбежным, он позволил отвести себя на место расправы, не подозревая об отсрочке приговора.

Антону несказанно повезло. И причиной тому стало не вмешательство каких-то сверхъестественных сил, а свойство характера, присущее большинству простых людей. Вспомни сам, дорогой читатель (кажется, мы уже достаточно знакомы, чтобы перейти на «ты»), как с тобой происходили различные неприятности. Униженный и оскорбленный, ты, сжимая кулаки, страстно мечтал отомстить обидчику, разорвать на клочки и развеять останки по ветру. Злобное шипение, вопли, проклятья обрушивались на голову недоступного врага. Возмущение, переполнившее чашу терпения, лилось через край, выплескиваясь на близких и знакомых нескончаемым потоком жалоб. И чудилось тогда, что до конца своих дней ты будешь помнить несправедливость и никогда не простишь, но… Время бежит, стирая из памяти плохое и оставляя хорошее. Через день-другой, через год или два, в зависимости от личности и тяжести оскорбления, боль утихает, и мы потихоньку успокаиваемся. Так в природе раскатистый гром и ослепительные молнии сменяются зарницами, постепенно тающими за ночным горизонтом. В свете нового дня, наступающего следом за исчезнувшими всполохами злости, минувшее воспринимается, как легкое недоразумение. С возрастом, обрастая жиром подробностей, оно превращается в смешной случай из жизни, которым при случае можно позабавить приятелей. Человек полностью очищается от скверны низменного. Катарсис.

Точно то же самое произошло и со Смирновыми. Сотню раз пересказав историю всем маломальским знакомым, вдоволь насытившись их сопереживанием и изумлением, понастроив грандиозных планов мести, они вдруг, сами не осознавая того, перестали злиться. Надменный хам превратился в глупого, неопытного, но исполнительного чиновника, способного вызвать разве что насмешку и… жалость. Да-да, не удивляйтесь, именно жалость. Ну, как же, подумайте сами – «подневольный человек», «исполняет приказы начальства», «ему деваться некуда», «работа такая» и прочие и прочие оправдания. И вспоминая между собой тот случай, обросший множеством фантастических подробностей, Смирновы, вдоволь насмеявшись, чуточку грустнели.

Телефонный звонок из администрации, словно очередной нежданно-негаданный дефолт, переполошил и не на шутку перепугал их. Строя самые невероятные догадки, они суматошно метались по жилищу, наводя чистоту, готовя угощения и выбирая наряды.

– Наверное, он узнал, как мы плохо живем! – кричала из кухни мать Нади. – Я где-то года три тому назад письмо писала, чтоб нам выделили материальную помощь! Оттуда ни ответа, ни привета! Затерялось, поди, где-нибудь, а сейчас нашлось. Едет посмотреть на нас, а потом решить, сколько денег дать!

– Не-е-е. Придумашь тоже! Он из-за такой хреновины бы не приехал. Послал бы другого кого-нито, – возражал сидевший на кушетке дед, постукивая палкой по полу. – Можа, наша очередь на квартиру подошла?

– Оттопыривай карман поширше да утюгом там пройдись, – поучала бабушка внучку, гладившую свое праздничное платье. – Совсем, старый, сдурел! Кака квартира? Бесплатно щас ничо не дают! Все только за деньги!

– А может, ему дядя президент ежика прислал? – мечтала Надя.

– Да какого к лешему ежика! – возмущалась мать. – Мало тебе в прошлый раз подарили? Мало?! Придумала тоже невесть что! Дома и так ступить некуда, так давай еще ежей заведем для полного счастья! Нажаловался, поди, твой даритель своему начальнику, вот тот и едет втык нам всем устроить и тебя по головке погладить. Довыпендривалась!

Отец Нади, не принимавший участия в разговоре, смотрел в окно, катая во рту незажженную сигарету.

– Приехал, – вдруг произнес он тихо, но так, что все услышали. – С журналюгами.

Невысказанные фразы прилипли к языку. Гробовое молчание завладело троном, но тут же было свергнуто безумной суетливой толпой выкриков и распоряжений. К ним на подкрепление вскоре прибыли звуки беготни с лестничной площадки. В распахнувшуюся дверь, потеснив хозяев квартиры, ворвалась свита журналистов. Пятясь задом, она снимала каждый шаг мэра.

Добродушно улыбаясь во всю ширь своей недюжинной челюсти, Халявин поздоровался со Смирновыми так, как будто давно знал каждого из них и встретил после долгой разлуки. Дождавшись, когда телевизионщики установят и настроят камеры, он под вспышки фотоаппаратов произнес краткую, но пламенную речь.

– Дорогая ячейка общества Смирновых! Имею огромную честь донести до вашего сведения, что письменное обращение от лица вашего члена семьи, именуемой далее как девочка Надя, дошло до адресата и легло на стол президента Российской Федерации. Несмотря на широкомасштабную и непрерывную деятельность по обеспечению устойчивого уровня развития благосостояния граждан, увеличение ВВП и отстаиванию национальных интересов на международной арене, глава государства изыскал временной промежуток, чтобы ознакомиться с поступившим к нему обращением. Рассмотрев данный вопрос в кратчайшие сроки, он наложил одобрительную резолюцию.