Мелф - Концерт для Крысолова

— Может… и так, — после почти полуминутной паузы отозвался Бальдур, и Отто удивленно поднял светлые брови.

— Так вот что я хотел сказать тебе… Не нужно никому звонить и никому приказывать, чтоб Пауля приняли в Юнгфольк. Я этого не хочу… да и не хотел. А он сам не хочет теперь — и, думаю, уже не захочет. Думаю, он на всю жизнь запомнит эту прекрасную дату — 20 апреля — когда его одноклассников приняли в Юнгфольк, а ему наставили синяков и оставили заикой трое членов Гитлерюгенд… Мы уедем отсюда. Просто уедем. В Вену, хотя бы.

Ширах улыбнулся:

— Вена — хороший город. И там любят музыкантов…

— Пока, Ширах. Надеюсь, не встретимся больше.

Рональд ошибся — причем дважды. Он ничего не знал о планах фюрера насчет Австрии — и он думал о том, что германско-австрийская граница навсегда отсечет для него возможность встречи с Бальдуром фон Ширахом .

Но он не знал и того, что случится 21 апреля. Он вернулся домой ночью — и благополучно проспал до полудня, а потом убежал на работу.

И не узнал — вовремя — того, что его сын пришел из школы с черным галстуком и свастикой на локте, причем каким-то странным образом избавившись от благоприобретенного заикания. Где уж тут заикаться, когда вся школа с восхищением таращится на тебя!

Да, хорошо, что Рональд не увидел ненормального сияния в его глазах, когда он вернулся из школы, и стайки соседских светловолосых пацанов, которые, почтительно стуча в дверь, вежливо интересовались у Марии: «А Пауль сегодня гулять выйдет?»

Впрочем, Мария и так рассказала Рональду то, что Пауль счел нужным ей сообщить, а его недетский словарь был по-детски точным и образным. «Лейденсдорф сделал вид, что он дохлый — как некоторые жуки. Думаю, его уволят. Он так и не ожил потом — да мы от него этого и не ждали…»

Мы.

К парню снова вернулись заслуженные, а потом не по его вине утерянные любовь и преклонение сверстников — как еще может 10-летний мальчик воспринять это, если не как факт вышней справедливости?

Лейденсдорфа не заставили извиняться — да и что взять с дохлятины?

А вот галстук Паулю повязали. Прямо в классе, посреди прерванного урока географии — чистая случайность, конечно.

Пауль тряхнул головой, убирая короткий черный чубик со лба, и вытянулся в струнку, щелкнув каблуками — он видел, как тот, кто назвал его имя — рейхсюгендфюрер Бальдур фон Ширах — вытаскивает из нагрудного кармана аккуратно сложенный черный галстук. Взлет тонких пальцев и порхнувший вслед за ними шелк… Это как сон. Пауль вдыхает запах табака и дорогого одеколона, Пауль ощущает нечаянное теплое прикосновение к шее, пальцы рейхсюгендфюрера застегивают дерзко расстегнутую последнюю пуговицу на его рубашке, быстро завязывают нетесный узел, поправляют воротничок…

Так в глазах Пауля Бальдур фон Ширах стал вершителем вышней справедливости. Рональд полжизни б отдал за то, чтоб объяснить сыну, что это был не его звездный час, а всего лишь широкий жест Бальдура фон Шираха. И нет в этом ничего хорошего, просто мальчишке пока не понять, как этот жест унизил его. Благородный рейхсюгендфюрер сподобился принять в ряды арийской молодежи обиженного Богом еврейчика…

Рональд и знать не знал о том, как за сей «широкий жест» влетит вершителю вышней справедливости.

— Может, телефон отключить? — спросил Отто в тот же день, в семь вечера.

— Еще чего не хватало! Надо, Отто, всегда отвечать за то, что делаешь… и не быть трусом.

Отто с уважением посмотрел на Бальдура. Он видел, что Бальдур весь на нервах — а ну как сейчас последует срочный вызов в рейхсканцелярию? Или из трубочки раздастся глухой невыразительный голос Гиммлера?..

Звонки. Звонки и звонки. Гебитсфюреры [7] Гебитсфюреры — руководители областных подразделений организации Гитлерюгенд, в принципе, аналогом было бы «гауфюреры». со всей Германии заняли и обрывали линию, пытаясь узнать, правда ли то, что сегодня! Сам! Бальдур фон Ширах! Повязал галстук Юнгфольк! Еврейскому мальчику!

Их интересовал главным образом вопрос — следует ли и им делать то же или лучше не надо?

Не позвонил только Аксман из Берлина, и Бальдур фыркнул — единственный умник нашелся, однако.

Некоторое время все они слышали от Отто, что «его пока нет, а я ничего не могу сказать». Ближе к вечеру началось: «позвоните завтра». Особо настойчивые уже откровенно посылались Отто в неприличную сторону с непременной добавкой «Ширах сказал» — чтоб никто не подумал, что это сам Отто посылает всех куда подальше.

К вечеру пепельница в той квартире, где пил коньяк Рональд Гольдберг, превратилась уже не в пароход, а в трансатлантический лайнер — так отчаянно она дымила не затушенными от волнения бычками. Бальдур фон Ширах бродил по комнатам взад-вперед размеренными и вялыми шагами идущего на эшафот…

— Уффф… кажется, на этот раз обошлось, — сказал он в восемь вечера, — к фюреру не вызвали… Хайни не позвонил… Отто… иди ко мне.

Отто сел на подлокотник кресла и взъерошил Бальдуру волосы:

— Ну что ты… успокойся.

Нежная рука с длинными пальцами погладила парня по бедру, и он усмехнулся:

— Ну что, помочь тебе расслабиться?

— Если хочешь, — тихо ответил Бальдур.

— А то нет. Пойдем в спальню.

— Отто, ты всегда приводишь меня в порядок… — благодарно пробормотал Бальдур, и парень оторвался от его члена, который старательно облизывал, и подмигнул ему:

— Сейчас будет еще лучше, давай, перевернись.

Бальдур послушно перекатился на живот, Отто достал из-под подушки плоскую баночку с вазелином, смазал пальцы…

Вскоре Бальдур ткнулся лицом в подушку, но Отто все равно слышал его частое дыхание, прерываемое всхлипами. Парень сунул два пальца еще глубже, и Бальдур застонал и заерзал.

— Давай дальше, — попросил он тихо, — пожалуйста, давай.

Он приподнялся на локтях и коленях, Отто тут же пристроился сзади, неглубоко вошел в него несильным мягким толчком, Бальдур разочарованно охнул и сам дернулся ему навстречу, до упора насаживаясь на его член. Отто усмехнулся — и взял совершенно другой темп… Бальдур тихонько взвыл, вцепился зубами в уголок подушки и замер. Ему было мучительно трудно не двигаться, но наслаждение от этого стоило и не таких мук.

— Вам было неплохо, мой фюрер? — с комической серьезностью вопросил Отто.

Бальдур приоткрыл затуманенные глаза и величественно произнес несколько охрипшим голосом:

— Проси чего хочешь…

— Да? — улыбнулся Отто, — Бальдур, придется выполнить…

— Ладно, ладно, герр шантажист.

— Бальдур, — Отто стал серьезен, — Пожалуйста, не встречайся больше с этим типом из СС. С этим, со шрамом на морде, которого ты мне тоже выдал за друга детства. Ты не боишься, что он может стукнуть насчет тебя Хайни?