Ярослав Голованов - Королев: факты и мифы

И другое понимал Королев: для того чтобы строить эти более сложные ракеты, только навыка и опыта мало. Нужны были деньги, и армия должна была эти деньги ему дать. Он обязан иметь стабильного и богатого заказчика, а им может быть пока только армия. Поэтому нужна была ракета, которую примут на вооружение. И сделать ее надо как можно скорее, как можно скорее втянуть в свои дела военных, убедить их в преимуществах ракетной техники. Подавляющее большинство из них этих преимуществ не видели, были союзниками относительными, тогда союзниками, когда все хорошо идет. Но выбора не было, и все свои будущие планы Королев связывал с армией. И все будущее благополучие ракетчиков, все надежды на осуществление давних своих планов зависело от того, насколько быстро заказы армии начнут обновляться. Тогда будет все: сильное КБ, своя производственная и испытательная база, полигоны... А когда будет все, тогда можно будет думать не только об армии...

Я спросил Сергея Ивановича Ветошкина:

– В 40-х, в начале 50-х годов, когда вы подолгу жили вместе с Королевым в Кап.Яре, заводил ли он когда-нибудь разговор о заатмосферных полетах, о космосе?

– Заводил. Редко, осторожно, но заводил. Такое впечатление, что он нас прощупывал: как мы на его слова будем реагировать.

– А как вы реагировали?

– Да никак. Нам было не до космоса...

Кого мы считаем человеком организованным? В повседневной жизни это тот, у кого порядок на письменном столе, телефонная книжка не похожа на старую швабру, кто не опаздывает, назначив встречу, и не забывает поздравить друга с днем рождения. Если обобщить, организованный человек – это человек, способный одновременно осуществлять несколько программ. То, что Королев обладал этой способностью в высочайшей степени, можно было заметить уже во времена его молодости. С годами это его качество совершенствовалось. Мы уже наблюдали его работу с «перехлестом» в РНИИ, когда планеры, ракеты и ракетоплан накладывались друг на друга и, переплетаясь, двигались во времени. Тогда я пытался нарисовать картину его жизни на бумажной плоскости: рассказывал об одной ракете, потом переходил к другой, а требовалась, очевидно, какая-то словесная голография, которой я, увы, не владею. Как быть сейчас, тоже не знаю. Очевидно, опять придется переводить объемные конструкции жизни Королева в довольно примитивные чертежи отдельных событий.

А как иначе? Судите сами. Если составить таблицу для десяти лет королевских трудов (1947-1957), то опять мы увидим, что последовательности – сделал одну ракету, можно приниматься за другую, – нет. Р-2 задумывается еще в Германии, когда об Р-1 и разговора не было. Р-5 разрабатывается до сдачи Р-2. Еще раньше начинается работа над небольшой мобильной ракетой Р-11, и первые прикидки межконтинентальной ракеты Р-7. Если бы две работы накладывались одна на другую, это еще можно было бы понять: вот – сегодняшний день, а вот – перспектива. Но у Королева все гораздо сложнее. Например, в 1954 году он одновременно работает над различными модификациями ракеты Р-1 (Р-1А, Р-1Б, Р-1В, Р-1Д, Р-1Е), заканчивает работу над Р-5 и намечает пять разных ее модификаций, завершает ответственнейшую работу над ракетой Р-5М – с ядерным боевым зарядом. В самом разгаре дела по Р-11 и ее морскому варианту Р-11ФМ. Наконец, все более реальные черты приобретает межконтинентальная Р-7. Все это – в течение одного года!

Как у него это получалось – представить себе трудно. Разумеется, у каждой ракеты свой хозяин – ведущий конструктор, все расписано по отделам, составлен график производства. Но если с простейшей ракеткой ГИРД, которую в трамвае возили, было столько хлопот, что люди не спали сутками, то как мог не лопнуть, не рассыпаться на куски, не разлететься по колесикам весь этот огромный и сложнейший механизм?! Как год от года убыстрял он свое движение, наращивал силу, увеличивался в объеме? Если найдешь ответы на эти вопросы, то и на самый сложный, спорный, но и самый интересный, главный вопрос всей этой книги можно ответить: происходило бы все это, если бы на месте Королева был не Королев?

Несмотря на приказ Сталина точно скопировать немецкую машину, Королев все-таки кое-какие явные, с его точки зрения, немецкие недоработки исправил: изменил программу токораспределителя, упразднил прибор аварийного выключения двигателя, заменил два отрывных штекера – одним.

– Даже у человека одна пуповина, – говорил он Воскресенскому, – а человек куда сложнее этой «дуры»!.

Кое-какую оснастку и нужные станки привезли из Германии. Но когда встал вопрос о выпуске первой серии своих ракет, выяснилось, что многого не хватает. Устинов провел ревизию всего министерского хозяйства: у кого что есть? Отнимать не хотел – начались бы великие обиды и склоки. А вот разместить на разных заводах королёвские заказы – это можно. Сам Королев пошел дальше. Он не ограничился рамками только устиновского министерства. Используя давние знакомства и великий дар уговаривать людей, он находил такие институты и заводы, о которых Устинов и не слышал никогда. В общей сложности в создании первой нашей баллистической ракеты принимали участие 13 КБ и НИИ и 35 заводов. Это был первый и блестяще проведенный опыт кооперирования, первый шаг к той Большой Ракетной Системе, которую создал Королев в масштабах всей страны.

Отправка «изделия № 1» 123– так засекретили Р-1 – на полигон началась уже в августе 1948 года – через четыре месяца после правительственного постановления о ее создании! А в самом начале сентября и сам Главный конструктор появляется в Кап.Яре. Поначалу все не ладится: что может отказать – отказывает, что может протечь – протекает, замкнуться – замыкается, сломаться – ломается. Идет черная полоса неудач. Королев знает: так бывает. Это – стихия, бороться с ней так же трудно, как с морским прибоем. Но и не бороться нельзя, иначе она тебя утопит. Она сразу чувствует, если ты слабеешь, и начинает наглеть. Надо ее перехитрить – на ее же гребне выскочить на земную твердь. А для этого надо быть очень внимательным и предельно собранным. Накануне всякого старта Королев преображался: очень спокоен, молчалив и щепетильно предусмотрителен. Но, увы, даже он всего предусмотреть не мог...

Когда стартовики работали на верхней площадке у люков приборного отсека, до всех квадрантов дотянуться было трудно и там навешивался специальный монтажный мостик. Ефрейторы Горбатенко и Максименко робели работать наверху: все-таки высоко, с трехэтажный дом поди... Капитан Киселев решил их успокоить.

– Ну что тут страшного, – сказал он и с этими словами два раза подпрыгнул на мостике. Мостик рухнул. Пролетев метров пятнадцать, Киселев упал на бетон стартовой площадки.