Ярослав Голованов - Королев: факты и мифы

Наконец, в 1966 году, за две недели до смерти, Королев вновь говорит о полетах к планетам, добавляя: «Надежность таких экспедиций повысится, если посылать не один корабль, а два и более».

Разве это не программа, которую он обдумывал многие годы?

С помощью Н-1 Сергей Павлович мечтал запустить ТМК – тяжелый межпланетный корабль с экипажем из трех человек, который сможет облететь вокруг Марса и вернуться на Землю. Марс манил Королева давно, со времени страстных речей Фридриха Цандера в подвале на Садово-Спасской. В 1960 году в кабинете Главного уже обсуждался вопрос об экспедиции на Марс. Феоктистов вспоминал:

– Еще до первого полета в космос группа молодых ученых в свободное от работы время набросала «проект марсианской экспедиции». В проекте предусматривались даже самолеты для полетов в марсианской атмосфере и самоходные тележки. К «проекту» приложили таблицы оптимальных дат для полетов на Марс и Венеру и показали это Королеву. Все, и лучше других сам Королев, прекрасно понимали, что это была, скорее, игра, чем наука, что «марсианская экспедиция» – дело отнюдь не текущего десятилетия, но тем не менее он страшно загорелся, страшно обрадовался этой игре, этой возможности поломать голову над отдаленными и увлекательными проблемами...

В 1962 году Королев создает в ОКБ отдел под руководством одного из своих ветеранов – Ильи Владимировича Лаврова, которому он поручает заниматься НЭКом – научно-экспериментальным комплексом, главной составной частью которого является замкнутая биологическая система для полета на Марс.

«Отдаленные», как говорит Феоктистов, проблемы Королев умел приближать с невероятной скоростью. Полет на Марс для Королева – не мечта, а инженерная реальность. Проект межпланетного пилотируемого корабля (эскизный, конечно, весьма условный) существовал! Михаил Сергеевич Флорианский, один из главных королевских баллистиков, рассказывал:

– Помню его отлично! Межпланетный корабль по форме напоминал винтовочный патрон с люком «во лбу». Я сам принимал участие в расчетах и доказывал Сергею Павловичу, что при использовании электрических ракетных двигателей малой тяги для движения к Марсу стартовый вес на орбите возможно снизить до 125 тонн. Тогда, примерно за два года, межпланетный корабль мог облететь вокруг Марса с экипажем из трех человек...

Этой экспедицией занимался и только что созданный Институт медико-биологических проблем. Полет намечался на 1968-1970 годы.

Но политическая конъюнктура, желание во что бы то ни стало опередить американцев с высадкой на Луну привели к тому, что ТМК был заморожен навсегда.

Такая же многолетняя последовательность прослеживается и в работе Королева над многоместными долговременными космическими аппаратами, которые теперь называются орбитальными станциями, а Королев называл их ТОС – тяжелая орбитальная станция, ДОС – долговременная орбитальная станция. Уже после запуска первого спутника Королев пишет, что «наилучшим решением, которое позволило бы неограниченно широко развернуть научные исследования в космическом пространстве, было бы создание постоянной, обитаемой, т.е. приспособленной для жизни людей, межпланетной станции в виде искусственного спутника Земли», т.е. такой станции, которая появилась на орбите лишь через четыре с лишним года после смерти Сергея Павловича под названием «Салют». Тогда же Королев говорит о транспортных кораблях для ее обслуживания, которые стартовали лишь в 1978 году – через 12 лет после кончины Сергея Павловича. Начиная с конца 50-х годов Королев постоянно, до самой смерти, занимается космическими «поселениями», как вослед К.Э. Циолковскому называет он орбитальные станции. Опять-таки для ракеты Н-1 начинается проектирование «четырехэтажной» орбитальной станции «Звезда». Вот вам уже вторая грандиозная программа, устремленная в будущее.

Впрочем, вторая ли? В 1957 году Королев утверждает, что «создание постоянной межпланетной станции около Земли неизмеримо далеко продвинуло бы исследования околосолнечного пространства». Станция – космопорт. Обе программы, таким образом, увязываются: и орбитальная станция, и марсианский корабль выполняют одну задачу – заселение человеком всего пространства Солнечной системы. Может быть, где-нибудь, у кого-нибудь существовала другая, более общая и всеобъемлющая задача? Может быть, жили и работали в мире другие конструкторы, которые, опираясь на уже созданные реалии, заглядывали бы столь далеко в будущее? И кто из них с большим основанием, чем Королев, мог бы повторить слова Уолта Уитмена: «Мне мало этой планеты и века ее, мне надо тысячи планет и тысячи веков!»?

В августе 1964 года, когда Королев был в Ленинграде, в маленьком поселке Ульяновка под Тосной он разыскал Якова Матвеевича Терентьева, того самого начальника 2-го отдела УВИ НВ РККА 255, правую руку Тухачевского, который так помогал ему в ГИРД. Терентьев чудом спасся в 37-м, забился в какую-то богом забытую щель на Чукотке, уцелел. Они проговорили несколько часов. Новогоднее письмо Королева Терентьеву, кажется, последнее письмо, которое отправил Сергей Павлович... «Мои планы и дела не шибко важные, – писал он, – буду весь январь в больнице лечиться. Ничего особенного нет, но вылежать надо. Все прочее – как всегда в неудержимом и стремительном движении».

Но в движении этом в последнее время он постоянно ощущает ранее ему незнакомую, болезненную раздвоенность. Утешает сам себя и утешается. С одной стороны, все вроде бы неплохо. И даже хорошо! Первый в мире трехместный корабль. Триумфальный полет «Восхода-2». Опять же первый в мире человек вышел в открытый космос. Атмосферщики из Академии наук довольны новой ракетой В-5В, которую он переделал для них из «пятерки». Отряд космонавтов пополняется. Утвержден эскизный проект будущего «Союза» – 7К-ОК. «Зонд-3» сделал отличные снимки Луны. Генералы довольны Р-9 и Р-11. Во всем мире оживленно обсуждается военный парад в честь 20-летия Победы, на котором демонстрировались его межконтинентальные твердотопливные ракеты. Это «туфта» – показывали тупиковую разработку, но шуму много. А потом, ведь есть и не «туфта»... Да, все вроде бы неплохо, но...

Неудачи с мягкой посадкой на Луну превысили все пределы, дальше отступать просто некуда. «Зонд-2», запущенный в сторону Марса, сдох – не раскрылись солнечные батареи, а через девять месяцев американский «Маринер-4» передал отличные снимки красной планеты. Американцы еще позади, но расстояние между ними и нами сокращается стремительно. Когда на торжественном приеме в Кремле после завершения полета «Восхода» ликующий Брежнев, еще не привыкший к постоянному восторгу, окружающему где только возможно первое лицо государства, белозубо улыбался всем своим гостям, на мысе Канаверал стартовал первый двухместный «Джемини». Кроме Беляева и Леонова в 1965 году, ни один наш космонавт не вышел на орбиту, а американцы запустили пять кораблей – десять астронавтов. Уайт вышел в открытый космос; Купер и Конрад установили рекорд длительности полета – без малого 191 час, почти 8 суток. Правда, этот рекорд можно отобрать у них довольно легко. Борис Волынов и Георгий Шонин на «Восходе-3» готовятся лететь на 18 суток. Но ведь это уже не столько испытания техники, сколько испытания людей.