Ефим Черняк - Пять столетий тайной войны

Во время Крымской войны в январе 1855 г. лорд Раглан, командующий английскими войсками, которые совместно с французскими войсками осаждали Севастополь, писал военному министру о представителе газеты «Тайме» У. Расселе: «Я задаю вопрос, мог ли платный агент русского императора лучше служить своему хозяину, чем это делает корреспондент газеты, имеющей самый большой тираж в Европе». Впрочем, возможно, Раглан больше опасался критики своих действий, чем действительно раскрытия военной тайны. По крайней мере после войны Рассел письменно запросил русского командующего М. Д. Горчакова, узнавал ли он какие-либо секреты из его корреспонденции. Горчаков ответил, что никаких, которых бы он не знал заранее. Правда, царю Александру II приписывали утверждения противоположного характера.

Во время гражданской войны в США правительство президента Линкольна столкнулось с фактом выдачи газетами многих секретных сведений о передвижении войск. Поскольку на большей части театра военных действий не существовало сплошной линии фронта, эти газеты быстро попадали в руки южан. Разглашение военных секретов порой носило злосгный характер, было результатом враждебности «медноголовых» — влиятельных кругов на Севере, которые стремились к компромиссному миру с рабовладельцами. Газеты «медянок» нередко печатали ложную военную информацию с целью ввести в заблуждение не противника, а население северных штатов. В 1864 г. газеты «Нью-Йорк уорлд» и «Нью-Йорк джорнел оф коммерс» напечатали поддельную прокламацию президента Линкольна, в которой давалась мрачная оценка военного положения и провокационно объявлялось о мобилизации в армию еще 400 тыс. человек. Обе газеты отделались легко — запрещением выхода на три дня. Известный генерал Севера Шерман, обнаружив присутствие в его армии корреспондента «Нью-Йорк геральд» Т. Нокса, не получившего на это специального разрешения, приказал отдать репортера под суд как вражеского шпиона. Журналист был признан виновным, но президент Линкольн отменил приговор. Разгневанный вмешательством сверху, Шерман заявил: «Если уж американцы требуют и должны получать информацию, даже правдивую, но все же информацию, — пусть получают. Только они будут напоминать по своим привычкам пьяницу, у которого настолько испорчены природные наклонности, что он находит удовлетворение лишь в коньяке». Когда Шерману сообщили, что несколько корреспондентов пропали без вести, он лишь пробурчал, что теперь будет получать к завтраку новости из ада. Шерман и Грант даже думали подать в отставку из-за разглашения газетами военных тайн. Шерман предлагал распространять в газетах ложные известия, чтобы подорвать доверие к печатавшейся там правильной секретной информации. Южный командующий генерал Роберт Ли тщательно изучал газеты северян; у него были даже любимые издания, сообщавшие особо ценные сведения, например «Филадельфия инкуайер».

Впрочем, немало тайн было выдано и южными газетами. На основании печатавшихся в них известий «Нью-Йорк геральд» в начале войны опубликовала сведения о численности армии южан, списки офицеров, причем военный министр Конфедерации признал потом, что эта информация была столь же точной, как и та, которой располагал он сам. В последний период войны президент рабовладельческой Конфедерации Д. Девис, чтобы приободрить население Джорджии, разболтал в своих речах планы борьбы против наступавшей армии Шермана. Некоторые современники уверяли, впрочем, без достаточного основания, что Шерман заимствовал из южных газет идею своего марша к морю, в результате которого территория Конфедерации была рассечена на две части и вскоре ее армия была разгромлена.

Примеры разбалтывания военных секретов печатью очень многочисленны. Во время франко-прусской войны 3-я немецкая армия после сражения при Верте, двигаясь на запад, разминулась на два-три перехода с французскими войсками Мак-Магона, наступавшими на восток. Однако немцам попалась французская газета, сообщавшая, что армия Мак-Магона находится в Реймсе. Немецкое командование направило свои войска на север и воспрепятствовало планам французов. Утверждают, будто незадолго до сражения при Седане Мольтке получил из английских газет точную картину расположения французской армии.

Примером преступного разглашения военной тайны может также служить «Вестник маньчжурской армии», издававшийся царским командованием во время русско-японской войны. В нем печатались сообщения о прибытии на Дальний Восток различных воинских соединений, отчеты о расположении частей, приказы, содержавшие данные о составе и состоянии различных корпусов и дивизий. В «Вестнике» публиковалось множество объявлений о розыске военнослужащими родных и друзей. Эти объявления давались офицерами, указывавшими свои адреса, что еще более раскрывало картину дислокации русских войск на Дальнем Востоке.

Военная цензура не только как средство пресечения утечки военных секретов, но и как орудие дезинформации противника и военной пропаганды широко применялась пруссаками во время войн против Франции. Этим делом занимался Штибер.

Методы разведки использовались и журналистами с целью добывания информации для своих газет.

…28 марта 1871 г. рабочие Марселя, следуя примеру Парижа, захватили власть в главном портовом городе Южной Франции. Революционеры овладели почтой и телеграфом, установили контроль над отправлявшейся корреспонденцией.

Глава версальского правительства Тьер поручил восстановление буржуазного «порядка» в Марселе генералу Эспивану де ла Вильбоне. Это был тупой монархист и клерикал, сделавший карьеру угодливостью в гостиных знатных дам и выказавший полную неспособность в войне против Пруссии. Теперь этот чванливый и жестокий палач, обрадованный приказом кровавого карлика из Версаля, собирался взять реванш в сражении с коммунарами, не имевшими ни патронов, ни продовольствия. И тут генералу предложил свои услуги другой карлик — франтовато одетый, маленький толстый человечек на непомерно коротких кривых ножках и с огромной уродливой головой. Жирное лицо карлика, окаймленное «солидными» баками, украшали рачьи глаза и оттопыренная нижняя губа. Его жена, разъяснил он, сдавала внаем в своем доме квартиру Восточной телеграфной компании, которая имела свой собственный кабель до города Орана в Алжире. Компания разрешила присоединить этот провод к кабелю, идущему в Версаль. Так была установлена связь с правительством Тьера, и генерал Вальбоа получил окончательные инструкции о расправе с инсургентами.

Марсельская коммуна была потоплена в крови. А супруг домовладелицы за свои шпионские заслуги был уполномочен лично сообщить об этом в Версаль.