Семен Скляренко - Владимир

Князь Владимир совсем не знал, что здатель Косьмина уже много лет думал, мечтал дни и ночи, как создать памятник, памятник-храм людям Руси, которые твердо стоят на родной земле, тяжело работают на ней, претерпевают много мук, поливают ее кровью и слезами засевают.

Всю свою жизнь провел старый Косьмина в бранях, трудах, был воином, пахарем, наконец стал строителем-древо-делом, но никогда не ведал радости утехи, а только строил да мечтал.

Не изведал он также и любви, не было у него ни жены, ни семьи. Видел он в юности раз и другой в Киеве, на Горе, девушку, которую, наверно, полюбил бы навеки, проплыла она, точно далекая звезда, стороной от его жизненного пути и исчезла, оставив в душе лишь воспоминание…

Молился Косьмина Перуну, всем древним богам Руси, но помощи от них не видел, и вместе с русскими людьми Косьмина принял христианство – может, хоть, сложив на груди натруженные руки, здателъ обретет покой и счастье!

Богородица! Новообращенному христианину понравился замысел князя Владимира посвятить не кому-то, не Богу, а неведомой женщине – Богородице, которая чем-то напоминала ему богиню Роженицу, первый храм в Киеве, пусть она, жена, мать, молится, радеет перед Богом о душах человеческих.

Но какова должна быть Богородица? Греческие и болгарские иконы, известные Косьмине, не удовлетворяли его, там Богородица была слишком неземная, надуманная, не такая, какою он себе представлял заступницу-мать.

И он пишет на пергаменте другую, земную Богородицу -женщину с русыми волосами, высоким челом, карими глазами, тонким носом и правильно очерченными устами – немного грустную, немного неспокойную…

Кто знает, на кого она была похожа?! Косьмина много раздумывал, пытался ее себе представить. Прежде всего Богородица, должно быть, очень походила на древнюю богиню русских людей Роженицу, которую некогда кузнецы отливали из меди и бронзы, – высокую, статную, с воздетыми горе руками и вдохновенным лицом… Вместе с тем земная и выношенная в мечтах, обычная и в то же время необычайно красивая, Богородица эта походила на многих русских женщин и почему-то очень напоминала юную ключницу Малушу.

Там, где раньше находились Воздыхальница и требище, копачи день и ночь роют землю, из далекого Вручая на возах, запряженных четверками и шестерками волов, свозят глыбы красного шифера, с Родни – камень, с левого берега Днепра – дубы, грабы, липы.

Могилы на Воздыхальнице сровняли с землею. Кто из бояр и воевод помнит своих предков? Язычники одни мечи да щиты оставили, живой Горе мертвая Воздыхальница ни к чему.

Лишь князь Владимир не забывает о своих предках: решив строить храм Богородицы, он вместе с Косьминой осматривает город и велит воздвигнуть церковь не у стен Горы, как полагал здатель, а далее к западу, на склоне.

Косьмина удивлен – церковь Богородицы должна стоять на самом высоком месте, чтобы подъезжающий к Киеву путник мог видеть ее издалека, а уезжающий мог попрощаться.

Однако князь Владимир стоит на своем: бояре и воеводы не чтут прах своих предков, это они велели и спокойно смотрели, как сравнивали с землею могилы, но он не позволит заровнять, уничтожить могилы древних князей, а также и могилы похороненных на Воздыхальнице княгини Ольги и Яро полка…

Кто знает, какие чувства руководили князем Владимиром, все это казалось даже странным, ведь княгиня Ольга лишила его самого дорогого, что есть у человека, – матери, а Ярополк всю жизнь оставался лютым его врагом?!

Строят церковь Богородицы. Русские здатели знают свое дело, тешут глыбы шифера, скудельники добывают на склонах киевской горы белую глину, формуют из нее и обжигают в печах изразцы; на стане гонят корчаги, высокие кувшины; кузнецы куют цепи, огромные крюки.

Им, которые до сих пор были только плотниками, трудно укладывать кирпичную основу, возводить каменные стены; здатель Косьмина допускает даже ошибки – кладет в основу деревянные срубы, ставит торчмя по углам бревна-торцы, связывает их и заливает вапном, из-за чего спустя какое-то время, когда дерево сгниет, стены церкви осядут, а еще позднее рухнут.

Между тем стены растут. Чтобы церковь была более звонкой и легкой, Косьмина замуровывает в них кувшины-голосники, шатры церкви он искусно возводит из очень тонкого кирпича, множества корчаг и горшков, от чего стены напоминают кусок вощины.

Одновременно Косьмина начинает украшать храм – на Руси с давних пор уже умели варить смальту. Вместе с со-лунскими и корсунскими мастерами русские здатели, стоя на высоких лесах, укладывают камень за камнем купола церкви, паруса и столпы; алтарь устилают точно ковром из мрамора и яшмы, а полы сиреневым порфиром; возводят на хорах и перед алтарем каменные заборы – ограды; выкладывают шиферными плитами корабль церкви; устилают дубовыми половицами притворы.

Для церкви Богородицы трудится весь Киев: на Подоле вырезают из дерева подсвечники и паникадила, чаши и миски, кузнецы куют цепи и гнезда для свечей, отливают ка-ции, кравцы шьют одеяния для священнослужителей, воз-духи и покровы на раку с мощами папы Климента для церковных икон, на престол.

Храм вырастает – уже возведен корабль, левая аспида, через которую идут ступени в бабинец; в другой аспиде, направо от алтаря, делают потайной ход для князя и его семьи на полати…

Строится и вся Гора. То, что воздвигалось когда-то десятками лет, а порой и столетиями, рушат за дни, а то и за часы, и на развалинах старого поднимается новый город.

За древними деревянными стенами Горы было тесно – терем к терему, дом в дом, улицы узки, темны, дворы забиты клетями, медушами, поветьем.

Князь Владимир велит разобрать старые стены и воздвигнуть новые на высоких кручах до самого Перевесища, с каменными воротами на Подоле. Дворы на Горе строят большие, терема высокие.

На земле, которую захватывает Гора, стояли хижины и землянки ремесленников, всяких-кузнецов, скудельников, гончаров, которые работали на Гору.

Пустое! Хижины и землянки убогих людей разбирают и сносят, тыны ломают, землю разравнивают – тут вырастут терема бояр и воевод, поднимутся дворцы и храмы.

А смерды? Что ж, князь Владимир печется и о богатом и об убогом, – смерды, жившие у стен Горы, могут городить новые дворы на вольных землях за Щекавицей, на Дорого-жиче, на Оболони и повсюду до самого Вышгорода – вон сколько там круч, песков, топей.

Гора строится. Сразу же, как только минуешь ворота, по левую руку тянутся бесконечные возы, запряженные волами, копачи роют землю. Вот плотники разобрали половину терема княгини Ольги, трапезную, палаты, клети, наверху сломали стену в палате княгини, и теперь кажется, что вся палата – с рублеными стенами, узкими окнами – висит в воздухе и вот-вот упадет и развалится.