Виталий Полупуднев - Восстание на Боспоре

– Убили деда, – заскулил он, – убили, проклятые!..

– Молчи ты, – с досадой оборвал его комарх, – надоел! А вот что ты похоронил старика – молодец, только могилу надо было рыть подальше. Ну да ладно. Придут женщины, поплачут над ним, принесут жертву, и мы устроим тризну. Дух его успокоится.

– Он не успокоится, пока не будет отомщен, – продолжал плакать Савмак.

– Слушай, дурень, – подсел к нему старшина, – потерянного не вернешь. Твоему деду оставалось жить совсем немного. Он и так едва на ногах держался. Если бы ты не помогал ему, он давно свалился бы. Ты же, повторяю, молодец! Я хочу оставить тебя на пчельнике.

– Не останусь! – в испуге отшатнулся парень.

– Не дури! А что делать будешь? На поле толку от тебя мало. А даром хлеб есть никому не дано богами и царем нашим, да продлят боги его годы!

– Уйду! Уйду куда глаза глядят!

– Ох, тяжело мне с тобою, порченый! – вздохнул старшина.

– Пойду искать того фракийца, чтобы за деда отомстить!

– Дурак! Какого фракийца, если деда убил скиф-бродяга! Только он, и никто другой, виноват в смерти Баксага. Зачем он появился на пасеке и подвел твоего деда под удар? Есть указ царя не принимать на ночлег преступников, бродяг и беглых рабов. Вот и получилось, что чужак жив и сейчас смеется над нами, а дед твой лежит в могиле. Подумай – кто виноват во всем этом деле? Один скиф. Хотел бы я знать, кто отпустил его, снял бы шкуру с него живого!

Савмака обдало жаром от этих слов.

– Слушай, парень, – так же примирительно продолжал старшина, – если ты начнешь народу рассказывать то, что видел, то это тебе и мне грозит большой бедой. Не сносить тебе головы! Лучше молчи – и все!

– Пусть народ знает правду. Зачем молчать?

– Затем, что ты дурак и ничего не понимаешь… Слушай, Савмак, сейчас мы готовимся к уборке хлебов и к празднику Сбора плодов. Ты давно хочешь посмотреть на праздник у священного дуба. Не так ли?

– Ну?

– Когда я поеду, обещаю взять тебя с собою конюхом вместо Иксамата. Он останется в деревне дом караулить, а ты будешь за лошадьми присматривать и увидишь весь праздник. А?

– Не хочу, – замотал головою парень.

– Неправда, хочешь. Вот если будешь меня слушать и держать язык за зубами – возьму тебя с собою. А начнешь рот разевать – отошлю тебя на дальние поля, палок всыплю тебе и заставлю всю жизнь землю рыть. Был бы дед жив, он поддержал бы меня. Не хочешь – дело твое.

Савмак при всем его горе оставался любопытным и живым парнишкой. Он задумался. То, что говорил старшина, позавчера привело бы его в восторг. Но сейчас…

– Подумай, – сказал напоследок комарх, поднимаясь на ноги. – А пока – неси на телегу эти жбаны с медом, и я поеду. Ты оставайся здесь, тебе нельзя появляться в деревне до очищения. А я тем временем подыщу нового пасечника…

Хлеб был источником богатства и могущества древнего Боспорского царства.

Многие древние писатели упоминают о вывозе боспорской пшеницы в заморские страны, прежде всего в Элладу.

Кто же сеял и собирал с полей золотую скифскую пшеницу, как ее называли в то время? Может быть, сами эллины-колонисты – основатели Пантикапея, Феодосии, Нимфея, Тиритаки, Мирмекия и многих других городов, что объединились сначала в союз, а позже образовали царство, в которое вошли не только города, но и обширная земледельческая хора? Нет. Греки-колонисты и эллинизированные скифские князьки жили в городах и сами хлеб не сеяли. Не то чтобы совсем не было греков-землеробов, что сами ходили за плугом, но не они представляли большинство говорящих на ионийском диалекте. Боспорские греки, которые победнее, более тяготели к ремеслам, имели мастерские, торговали, служили у богатых соплеменников и составляли массу царских и храмовых приказчиков, поручителей, надсмотрщиков за рабами и в редких случаях простых работников по найму. Богатые владели обширными земельными угодьями, керамическими и рыбозасолочными эргастериями, каменоломнями и рудоплавильнями, имели виноградники с многочисленными рабами, выделывали вино, вели крупную торговлю с заморскими странами.

Главными производителями хлеба являлись оседлые скифы племени сатавков и других племен и родов, имен которых история не сохранила. Они издревле жили в восточной Тавриде общинами и разрабатывали жирный степной чернозем, собирая с него сказочные урожаи. Геродот пишет, что земля Тавриды, обработанная кое-как, давала урожай сам-тридцать.

Эллины-поселенцы сначала торговали с хлеборобами, а потом стали их хозяевами, поработили их, превратили самобытную страну и ее когда-то дружных и вольнолюбивых людей в безгласную и бесправную хору, под именем которой потеряли свой общественный уклад и вольности тысячи прежде свободных туземцев. Они попали в ярмо не сразу, так как эллины явились в Скифию не как завоеватели, а как мирные купцы, советчики, даже помощники.

Обосновавшись на берегах морских бухт и заливов, греки ничего не брали даром. В обмен на хлеб предлагали яркие ткани, прекрасные ножи, сошники из доброго железа, оловянную и медную посуду, амфоры со сладким, веселящим вином или с заморским оливковым маслом. О, сколько прекрасных вещей привозили из-за моря греки-колонисты! С ними хорошо было иметь дело! Разве могли подумать тогда простодушные туземцы, что пришельцы поступают с ними так лишь с одной целью – сесть со временем на шею! Так всадник оглаживает коня и дает ему кусок лепешки, готовясь ловким прыжком вскочить к нему на спину. Но тогда об этом не было и речи.

В отличив от вкрадчивых, обходительных греков, беспокойные кочевые скифские роды постоянно нападали на оседлых сородичей, топтали посевы, забирали запасы зерна, убивали мужчин и уводили в полон молодых девок. Скифские князья, а позже цари облагали крестьян данью и взимали ее независимо от незаконных поборов и прямых грабежей, учиняемых шайками удальцов.

Колонисты и здесь помогли. Советом, оружием, ратной выучкой молодежи. Даже присылали своих военачальников и небольшие отряды тяжеловооруженных гоплитов.

Год от году крепли связи греческих городов-колоний с местными крестьянами, ибо имели основу во взаимной выгоде.

Скифы-пахари были довольны тем, что они теперь лучше защищены от набегов степняков, выгодно продают хлеб, получают взамен много нужных и красивых вещей. Кто мог знать, что все это являлось началом порабощения! О, хитрые эллины умели ждать, быть настойчивыми без грубости, управлять без окриков.

Посевы стала быстро увеличиваться, родовые князьки и их близкие теперь уже не просто участвовали в дележе земельных наделов, но начинали командовать, принуждали народ расширять посевы и увеличивать урожаи. И это не казалось обидным, ибо росли урожаи, умножались и доходы. Правда, князья при этом наживались вдесятеро больше, чем вся община, вместе взятая, ввели в обычай ношение эллинской одежды, стали подолгу жить в эллинских городах, как говорится, «гнули из себя греков». Но все же жизнь становилась лучше, богаче, ярче. Река золотого зерна лилась из Скифии в эллинские колонии и дальше, в заморские страны. Со сказочной быстротой богатели и разрастались города. Наступил золотой век Боспора. Тогда в Элладе высоко ценилось все, что шло с Боспора. В том числе и рабы, доставляемые степнякам.