Виталий Полупуднев - Митридат

Несколько человек отошли в сторону. Остальные подняли руки и поклялись в верности своему вожаку до смерти. Евлупор неожиданно зажег для них факел надежды, от которого пахнуло дымом родных очагов.

– Приказывай нам, Евлупор, – вскричали они дружно, – только выведи нас из дворца, здесь мы все погибнем бесславно!

Удары тарана и шум за дверями вдруг прекратились. После короткого затишья послышались торжествующие крики:

– Митридат мертв!.. Митридат мертв!.. Да живет долгие годы прекрасный царь Фарнак!.. Слава, слава!..

Эти выкрики волной прокатились всюду и достигли ушей молодого царя, который находился за пределами акрополя и лично в штурме не участвовал. Услышав, что Митридата уже нет в живых, он вздрогнул и в то же время вздохнул облегченно. Сделав молитвенный жест, который видели все, он возликовал в душе, ибо только теперь поверил в победу. Кончилось опасное двоецарствие, всякая борьба сторон становилась бессмысленной. Боспор, потеряв старого властелина, обрел нового вместе с новыми надеждами. Рим избавился от сильнейшего врага, а народы лишились талантливого вождя в их борьбе против Рима.

Начинались новые времена, в истоке которых стоял Фарнак, хотя и не великан, как его отец, но тоже Ахеменид. Унаследованная от предков жажда власти и всеподчинения впоследствии привела его на ту же тропу антиримской борьбы, которая была проторена ранее ратями Митридата. Но это произошло много позже. Сейчас же всякий знал, что молодой царь хочет мира и дружбы с великой державой Запада.

Победа Фарнака была отмечена новым взрывом ликования и разливанным морем заздравных криков как среди войска, так и со стороны боспорских граждан, заполонивших все соседние улицы. Выслушав приветствия с подобающим достоинством, Фарнак спросил приближенных:

– Какой смертью почил мой родитель?

Среди окружающих никто этого не знал. Притащили захваченных во дворце евнухов, но те от страха не могли говорить и еле стояли на ногах, ожидая лютой смерти. Потом привели еще одного пленника, мужа престарелого, с седой головой. Его обнаружили в царской молельне.

Это был дандарийский царь Олтак, последний приближенный Митридата. Он упал на колени перед Фарнаком и бормотал что-то невнятное.

– Дарую тебе жизнь, Олтак! – произнес царь. – Скажи, ты присутствовал при кончине моего отца? Как он умер?

– Евнухов спроси! – простонал Олтак, начиная приходить в себя. – Они видели и рассказали мне, что государь принял яд, но тот не подействовал! Тогда царь стал метаться по опочивальне с криками: «Смерти хочу я, смерти!.. Убейте меня!» В это время евнухи увидели Битоита с мечом, а за ним преследователей из римлян-перебежчиков. И бежали в безопасное место, где их и нашли. Верны ли их слова, не знаю, сам я ничего не видел!

Евнухи кивали головами в подтверждение, хотя покинули Митридата значительно раньше, чем к нему вбежал Битоит.

Затем Фарнак выслушал Гая и Публия, которые поведали ему, что Битоит умертвил царя, отсек ему голову. А воины, защитники Митридата, ограбили его тело, воспользовались несколькими мгновениями до того, как вбежали римляне, которые уже ни китары, ни меча не обнаружили! Пропали самые дорогие знаки царской власти – символы мудрости и силы.

– Кто их взял? Может быть, кельты?

– Нет, кельты большей частью перебиты, остальные перевязаны, у них ничего не обнаружено! – ответил Гай.

– Так кто же?

– Там, государь, остается еще отряд, который дерется лихо, его возглавляет Евлупор!.. Думаю, что он ограбил царское тело!

Глаза Фарнака вспыхнули. Опять Евлупор! Бывший раб смеет становиться поперек дороги царю Боспора!.. Несомненно, что он дерется не за старого царя, ибо того уже нет, но рассчитывает отбиться и ускользнуть с большой добычей!.. А добыча немалая, она даст ему возможность стать пиратским вожаком! Можно ли оставить в его грязных руках священные предметы, знаки царского могущества?.. Нет, боги не простили бы этого!

– И они продолжают сопротивление? – спросил молодой царь.

– Продолжают, государь, умело строят преграды и отбиваются!

– Предлагали им сдачу?

– Предлагали, отказываются!

– Сломить и уничтожить! – повелел Фарнак жестко. – Китара и меч Митридата должны быть возвращены!

Подумав, он приказал поднять тело отца, обмыть его, одеть в царские одежды и положить на пурпурное ложе.

Фарнак уже сейчас твердо решил отправить труп отца вместе с богатыми подарками и личным посланием за море, к Помпею, как свидетельство искренности его осуждения антиримской борьбы Митридата. И просить великий Рим признать его, Фарнака, другом римлян и царем Понта и Боспора, включая сюда все земли по обе стороны Понта Эвксинского, ранее составлявшие владения отца.

Евлупор и его воины пробирались по кривым коридорам дворца, следуя за проводником Гиероном. Почти все были ранены, изнурены, лишь надежда на спасение придавала им силы.

Вскоре они оказались в пиршественном зале. Предприимчивые кинулись грабить, но ничего, кроме бронзовых кубков и пестрых скатертей, не нашли. Драгоценная столовая утварь хранилась не в трапезной, а в особой сокровищнице, за семью замками. Поэтому и добыча оказалась жалкой, если не считать Митридатова меча, который имел рукоятку, украшенную золотом и самоцветами. Евлупор нес меч как священный дар, врученный ему самим Митридатом. Клинок меча был окровавлен, но воин не решался стереть кровь величайшего из царей, обожествленного при жизни.

Всего за Евлупором пошло около тридцати человек – отряд немалый, которому трудно было пробраться через город незамеченным. Надежда была на приближающуюся ночь. В коридорах было почти темно, двигались, держась друг за друга. Навстречу тянуло чем-то съедобным, что вызывало у воинов сосущее чувство голода.

– Приготовиться к драке! – негромко, но веско приказал Евлупор. – Тут дворцовые рабы могут оказать нам сопротивление, разгромим их!

Выход из коридора в хозяйственный дворик оказался заваленным разной рухлядью, и воинам пришлось разбирать это препятствие. Когда преграда рухнула, навстречу блеснул свет, но вместе с его лучами посыпались камни, даже горшки с горячей золой и угольями. Это ожесточило наступавших, они с криками ярости ворвались во дворик, убивая всех, кто подвертывался под руку.

Во дворике было еще светло, вверху, между каменных стен, виднелось вечернее небо с красными клочками облаков. Гиерон и Евлупор поспешили к подвалу с целью освободить Евпорию, но нашли подвал пустым.

– Опоздали, хитрый повар посадил ее в другую нору!.. – с досадой сказал Гиерон.

Дракон уже знал о кончине Митридата и сейчас лихорадочно соображал, что делать дальше. Увидев, что его кухонная гвардия потерпела урон в первой стычке и готова разбежаться в панике, он приложил ладони к толстым губам и, стараясь перекричать шум продолжающейся драки, вскричал: