Виталий Полупуднев - Митридат

– Задержались мы в храме у Евпории, где скрывались от облавы! А жрица Итона выдала нас. Вот мы и прибыли к тебе, спасаясь от преследователей!

Голова Асандра лихорадочно работала. Он понял обстановку с полуслова. Если Митридат в самом деле намеревается проникнуть на Боспор, то ему важно склонить Махара к примирению. И он послал верного человека с письмом! Это было просто и ясно. Но это означало, что настают новые времена, и гончарный круг судьбы готов повернуться на полный оборот! Выиграет тот, кто сумеет предугадать стечение обстоятельств и не окажется под колесом событий! Сейчас готово совершиться то, что Асандр смутно предчувствовал, о чем задумывался, чего опасался.

– Ай, Кир-Евлупор, и ты, Гиерон! – сказал он с укоризной, неожиданно мягким тоном. – Разве не очевидно, что прямая дорога от Митридата к Махару проходит через мой дом? Надо было сразу явиться ко мне, и скитала была бы уже в руках Махара! Ведь я жрец и глава евпатористов! Я и пострадал за это, был изгнан из Пантикапея, ибо, как слуга великого царя, был против союза Махара с римлянами. Но плохие люди свернули царевича с правильного пути! Только я говорил Махару правду, но он не послушал меня!.. Не так ли, Гиерон?

– Так, именно так, господин! – с жаром подтвердил Гиерон. Сметливый слуга сразу сообразил, о чем сейчас надо молчать и о чем говорить. Ибо грядет тот, кто рассудит всех и воздаст каждому по делам его!

Приняв решение, Асандр сказал Евлупору и Гиерону:

– О приближении Митридата молчите! Об этом раньше других должен узнать Махар! По всему видно, что Парфенокл и Фрасибул ничего не ведают. Будем сопротивляться! Тебя, Евлупор, я не выдам и помогу тебе, как гонцу бога живого и великого царя, выполнить его волю!

Обратившись к Фрасибулу и Парфеноклу, Асандр крикнул:

– За произвол будете отвечать перед царевичем Махаром! Он не простит вам этого!

– Слушай, Асандр! – ответил Фрасибул увещевательным тоном. – Перед царевичем мы все в ответе и не боимся сказать ему правду! Но выдай лазутчика, и тогда мы оставим тебя в покое. А завтра во дворце, перед лицом правителя, все разъясним! Кто прав, тот будет оправдан!

– Пусть сам царевич Махар прибудет сюда. Только его я впущу в свой дом, и только ему позволю осмотреть каждый угол! Если он найдет лазутчика, он его и возьмет!

Фрасибул изругался в ярости и, обратившись к Парфеноклу, сказал:

– Как раз этого и нельзя допустить! Если царевич явится сюда, то Асандр своими мерзкими чарами повлияет на него и склонит на свою сторону! Кроме того, неизвестно – кому царь посылает скиталу и что в ней написано. Это послание не должно миновать моих рук!

Парфеноклу объяснения Фрасибула показались туманными. Но он не стал возражать, ибо сам неясно представлял, что надо делать. Ненависть к Асандру пересилила, и он решился довериться Фрасибулу, стороннику решительных действий.

– Что ж, почтеннейший, – сказал он, – тогда вели начинать! Что будет… Но если мы не захватим лазутчика, нас обвинят в святотатстве, ночном разбое и самоуправстве!

– Ничего, теперь отступать нельзя!

Штурм дома начался. Воины Фрасибула принесли бревно и начали его раскачивать. С силой нанесли удар по дубовым дверям, окованным медью.

Бум! – разнеслось по городу, который уже начал просыпаться от необычного шума и криков. Из-за каменной ограды посыпались стрелы и увесистые камни. Послышались озлобленные выкрики и ругательства. Раздался стон боли и мягкий звук падения тела.

– Воины! – кричал Фрасибул. – Схватим изменников, накажем Асандра за тайные связи с пиратами! Рим вознаградит нас!

– Копье тебе в печень! Ты сам разбойник и пират! – ответили ему из окон дома.

Обе стороны старались подбодрить своих воинов. Но хотя осажденные были полны боевого задора, их было мало. Двери не выдержали ударов тарана и рухнули. Нападающие с факелами ворвались в дом вместе с клубами дыма и пыли. Началась свалка. Асандр размахивал мечом, прорывался сразиться с Фрасибулом или Парфеноклом. Но те стояли посреди улицы и руководили боем издали.

– Трусы! – в негодовании вскричал Асандр.

Однако сам принужден был отступить после отчаянной, но кратковременной схватки. Перевес сил нападающих был слишком велик. Они потоком вливались в дом, сбивали с ног его немногочисленных защитников, одних вязали, других оставляли умирать на земляном полу с пронзенными внутренностями.

В разгаре схватки Гиерон заметил, что Евлупор вооружился мечом и с яростью отбивается от наседающих панцирных гоплитов. Евлупор любил рукопашные схватки, они наполняли его жгучей страстью, ему казалось, что, сражаясь, он делается сильнее всех и в кровавой борьбе побеждает не только врагов, но и судьбу, становится не рабом ее, но творцом! И сейчас забыл о царском поручении, стремясь одолеть хорошо вооруженных противников. Ему удалось свалить одного, другой отступил, намереваясь вернуться с подкреплением. Сбоку подскочил Гиерон и сделал знак рукой, как бы давая сигнал к бегству.

– Поспешим! – произнес он, задыхаясь от напряжения.

– Куда? – спросил Евлупор, разгоряченный боем.

– Надо покинуть дом, иначе ты попадешь в руки Фрасибула вместе со скиталой! Я знаю тайный выход из дома!

– Но здесь Асандр, как мы его оставим?

– Асандр с людьми еще продержится, пока мы поднимем народ! Простой люд поддержит Асандра!

Оба друга исчезли в суматохе из дома и, пользуясь прикрытием ночного мрака, через полчаса оказались в нижнем городе. Здесь они уже не старались прятаться, – наоборот, громко топали по мостовым и кричали истошными голосами: «Тревога!.. Тревога!..» Стучали рукоятками мечей в двери домов и на глухие вопросы хозяев отвечали, что приближается царь Митридат, что Асандр – друг царя и только он спасет Пантикапей от кары страшного Митридата.

– Вставайте! – взывали они. – Довольно спать! Пора, пора! Иначе проспите свою судьбу и будете в ответе за дела Парфенокла и Фрасибула, которые продали Боспор Риму!

В те тревожные времена любой призыв к оружию заставлял всех подниматься с ночного ложа. Пантикапейцев сплачивала постоянная опасность набега степных племен, а также неуверенность в своем повседневном благополучии. Боязнь появления тиранов из среды честолюбивых сограждан, грубого насилия одного рода над другим, а главное – опасность рабских возмущений – вот мотивы военной активности горожан, их постоянной готовности к самозащите. И кто бы ни призывал к оружию, поднимались все без исключения и брались за мечи. Выбегая на улицу, перекликались и становились в боевые ряды, готовые грудью отстоять свои права, достояние, семьи, очаги.

И когда Гиерон и Евлупор взбудоражили население нижнего города, то в короткое время оказались перед толпой суровых мужей со щитами и копьями, готовых к действию.