Франц Таурин - Каменщик революции. Повесть об Михаиле Ольминском

— Отведи. Как птица от гнезда отводит. Если сюда пропустишь, на дне моря сыщу.

Сашка Розанов вышел. Азаров вытащил из-под кровати большой сверток и осторожно поставил на стол.

— От удара не взорвется? — с усмешкой спросил Соболев.

— А черт его знает, — отмахнулся Васька Азаров. Он развернул сверток. Там было десятка три кубиков, похожих на бруски банного мыла.

— Какого же ты дьявола! — разозлился Соболев. — Тебе сказано было уложить в ящик!

Васька стал оправдываться:

— Не нашлось подходящего. Ну и что? Можно свивать веревкой…

— Дура! Кидать будем. Рассыплется все к боговой матери! И выйдет пшик!

— Ладно, поищем, — сказал Васька Азаров.

Отошел в угол комнаты, где у Розанова стоял самодельный верстак с небольшими тисками и другим слесарным инструментом. Пошарил под верстаком и достал фанерную коробку, наполненную шурупами, болтами и гайками. Высыпал все металлическое барахло на верстак и протянул коробку Соболеву.

— Это, брат, не ящик, а футляр первый сорт!

— Твое счастье, а то бы я тебя! — сказал Соболев, но уже без всякой злобы.

Коробка, действительно, была очень удобна, даже и с точки зрения конспирации.

— Эх, жизнь наша быстротечная! — расчувствовался Васька Азаров. — Дамочка какая-то шляпку хранила, в шляпке этой хахалей приманивала, а теперь поселится тута гремучая смерть! Этак оно: идешь — не знаешь, где найдешь, где потеряешь…

— Хватит болтать! — строго прикрикнул Соболев. — Поищи веревочку.

Васька Азаров отыскал под верстаком моток тонкой бечевы.

Соболев быстро уложил в коробку взрывчатку, приладил запал, закрыл коробку крышкой, выпустив из-под нее конец бикфордова шнура, и тщательно, в несколько рядов, обвязал прочной бечевкой.

Проверил, удобно ли нести, потом выглянул в коридор и окликнул притаившегося в дальнем его конце Сашку Розанова.

Сашка поспешно подошел и, взглянув на него, Соболев прочел на его лице нетерпеливое ожидание: когда эти опасные гости оставят его в покое…

— Скоро вернемся, — сказал ему Соболев. — Запрись на ключ и никому не открывай нипочем. Только на наш условный стук. Понял?

— Понял…

— Ну, смотри!

— Теперь ты прикрывай нас, — сказал Соболев Азарову, когда они вместе вышли из подъезда.

Переулком вышли на Тверскую, пересекли Страстную площадь, напротив Большой Бронной перешли на другую сторону улицы и двинулись в обратном направлении.

У памятника Пушкину Яша Глагзон во всем своем великолепии старательно веселил двух размалеванных девиц, не спускавших с него глаз.

— Котует, фраер! — беззлобно ухмыльнулся Сашка Барановский.

— Теперь иди к Розанову и до девяти часов не выпускай его никуда, — приказал Соболев догнавшему их Азарову. — Даже в сортир не выпускай. Понятно?

— Ты что, Петр!

— Не понравился он мне сегодня, — пояснил Соболев. — Сильно не понравился. Действуй!

И теперь уже зловещая троица в новом составе — Соболев и Барановский впереди, Яша Глагзон следом за ними — направилась вниз по Тверской, в сторону Скобелевской площади.

После короткой вступительной речи председатель предоставил слово Бухарину, затем Покровскому.

Они подробно рассказали о том, как белогвардейцы подготавливали контрреволюционный мятеж.

В Москве действовала хорошо законспирированная подпольная организация «Национальный центр», подчиненная непосредственно штабу Добровольческой армии. План мятежа разрабатывали опытные боевые офицеры, засланные в Москву штабом армии Деникина, руководители мятежа отлично понимали, что рассчитывать на свержение Советской власти силами одних лишь мятежников, сосредоточенных в черте города, нереально, и поэтому они поставили перед собой значительно более скромную, но зато вполне конкретную задачу.

Заключалась она в следующем: захватить центр Москвы и хотя бы на несколько часов завладеть радио и телеграфом, оповестить фронты о падении Советской власти и вызвать таким способом губительную панику и разложение в армиях, отражавших натиск дивизий Колчака, Деникина и Юденича.

Заговорщики не тратили времени понапрасну. Им удалось не только стянуть в Москву значительное число офицеров, но и внедрить их на достаточно важные командные посты. В результате под влиянием заговорщиков фактически полностью в их руках были три военные школы Московского гарнизона. Силы вполне достаточные для внезапного удара.

Руководители мятежа разработали подробный план оперативных действий. Начать мятеж предполагалось одновременно в трех пунктах: в подмосковных городках Вешняки, Волоколамск и Кунцево. Эти предварительные отвлекающие мятежи должны были сковать основные силы гарнизона и ЧК, оставив саму Москву и центральные правительственные учреждения без достаточной защиты.

Мятеж в самой Москве также был тщательно спланирован. Вся Москва была разбита на секторы по Садовому кольцу. За Садовым кольцом, по всем улицам намечалось устроить баррикады, чтобы, надежно прикрывшись с тыла и обезопасив себя от удара воинских частей, оказавшихся за чертой города, повести наступление на центр по главным магистралям: по Тверской и Никитской, по Мясницкой и Покровке.

У заговорщиков были свои агенты во многих штабах, поэтому им удавалось расставить своих людей всюду, где это им было необходимо.

— Заговорщики были настолько уверены в своей победе, — сказал, заканчивая свою речь, Михаил Николаевич Покровский, — что заготовили даже целый ряд воззваний и приказов. Сейчас я прочту вам некоторые из них.

Он начал читать хвастливый приказ мнимых завоевателей Москвы, и голос его потонул в общем гуле возмущенных возгласов.

Когда Соболев со своими спутниками пришел в Чернышевский переулок, их там уже поджидали Черепанов, Николаев и хмурый Гречаников. У Соболева отлегло от сердца. До последней минуты он не был уверен в Черепанове. Струсит и смоется из Москвы. А то еще и побежит в ЧК, чтобы предательством спасти свою шкуру. Правда, Соболев предусмотрительно поставил возле дома, в котором жил Черепанов, надежного человека, приказав ему, в случае чего, не раздумывая, ликвидировать предателя. Но можно сбежать через черный ход или просто укрыться в любой другой квартире. Словом, не было веры в Черепанова, и только увидев его здесь, в Чернышевском переулке, рядом с Гречаниковым, Соболев успокоился.

— Оставьте свою коробку, я проведу вас ближе к зданию, — сказал Черепанов.

Соболев передал бомбу Барановскому и последовал за Черепановым. Озираясь по сторонам, они подошли к узорчатой металлической ограде, за которой в глубине сада виден был красивый двухэтажный особняк с высокими, по всему фасаду освещенными окнами.

— Где калитка? — спросил Соболев.