Стивен Лохед - Артур

— Кто эта Моргана? — спросил я, не понимая, что говорю. Лучше бы мне никогда не слышать этого имени, тем паче не произносить его.

Черты Эмриса исказила боль.

— Она… — Он не договорил и, тряхнув головой, спросил: — Неужто ты не слыхал о Царице воздуха и мрака?

— Нет. — Я пожал плечами. — Это имя мне ничего не говорит.

— Как же так? — подивился Эмрис. — Память людская коротка, но зло живет долго.

Он вновь повернулся к морю, но я понимал, что взгляд его обращен внутрь и уже не различает впереди блещущий водный простор.

За четыре дня до Лугназада Пендрагон вернулся в Каер Лиал. Его сопровождали триста кимброгов. Он ехал во главе дружины на молочно-белом скакуне в высоком стальном шлеме, украшенном золотом, и со знаменитым мечом Калибурном на боку. За спиной у него был Придвен, белый щит с багряным Крестом Господним. Его громадный пес Кавал трусил рядом, гордо подняв голову. Впереди ехал Рис с Алым Драконом — так звался королевский штандарт, который был из чистейшего красного золота.

Я стоял на крепостном валу. Внизу люди выбегали из ворот на дорогу, размахивали пестрыми платками и выкрикивали приветствия. С малолетства я слышал про Артура, славного Пендрагона, Верховного короля Острова Могущественного, справедливейшего монарха в мире, и все же оказался не готов к тому, что увижу.

Медведь Британии был телом могуч, ростом высок, взором и мыслью остр, на руку и решения тверд, в движениях быстр, словно меч на его боку, ликом светел, словно солнышко над его головой. Летним Владыкой звали его, и, хвала Господу Богу, это была не лесть.

По левую руку от короля ехали Гвальхавад и Борс, по левую — достославный Лленллеаог. Их я узнал бы где угодно, хотя сейчас видел впервые. Они сидели на рослых скакунах и держали копья с серебряными наконечниками. Эти храбрецы несли свою доблесть, как пестрые плащи, переброшенные через их плечи.

Верховный король и кимброги — из-за значка с алым драконом их прозвали Драконья Стая — проехали через высокие тесовые ворота в город. Каер Лиал приготовился к встрече Пендрагона; об этом позаботилась королева. Улицы вымыли водой, повсюду повесили гирлянды из луговых цветов. Народ громкими криками приветствовал короля, отовсюду неслись хвалы и здравицы. На них Пендрагон отвечал так же приветливо. Сразу было видно, что из двух столиц Каер Лиал ближе его сердцу. Здесь его любили, уважали и чтили превыше всех.

Я спустился с вала и через толпу бегом бросился во дворец. Радостные выкрики оглушали. Во дворе давка оказалась такая, что я не смог пробиться ко входу. Верховный король спешился, поднялся по ступеням и обратился к народу с приветственным словом. Я был так далеко, что ничего не разобрал за шумом.

Только когда Пендрагон вошел в дом и толпа рассеялась, мне удалось добраться до заднего входа во дворец. Все собрались в зале, по приказанию королевы Гвенвифар слуги выкатывали бочонки с медом и разносили полные кубки. Пили за успех южного похода, в котором Верховный король уладил давний пограничный спор между саксами и бриттами.

В результате бретвальда Элла и его хускарлы прибыли с Артуром в Каер Лиал — явить ему свою преданность и принять участие в церемонии по случаю завершения Круглого стола. Приехали и другие властители Южной Британии, из которых самыми заметными были Идрис и Кадор, каждый со своей дружиной.

Кубки со сладким золотистым медом ходили по кругу. Королева Гвенвифар горделиво стояла рядом с королем, который обвил рукой ее стан, и смотрела на веселящихся. Тут же был Эмрис, с ним рядом — Кай и Бедуир. Я взял кувшин, нацедил меда из бочонка и принялся разливать. Кай подозвал меня и протянул свой кубок.

— Анейрин, давай сюда мед! — крикнул он.

Я подбежал, наполнил кубок ему и Бедуиру, после чего сенешаль сказал:

— Кубок Артура пуст. Наполни его!

Я повернулся и увидел на себе взгляд ясных синих глаз Пендрагона. Он улыбнулся и протянул окованный золотом рог. Весь трепеща, почтительно склонив голову, я поднял кувшин, и тут на мою руку легла ладонь. Верховный король придержал кувшин, чтоб он так не дрожал.

— Успокойся, дружок. — Он внимательно взглянул на меня. — Как твое имя?

— Анейрин ап Кау, — отвечал я. — К твоим услугам, Пендрагон.

— Храбрец! — расхохотался Кай.

— Я тебя помню, — промолвил Бедуир, — хотя сейчас не признал: прошлый раз ты весь был в каменной пыли!

— Верно, Бедуир! — ласково произнесла королева. — Я тоже помню тебя с Мирддином, — продолжала она. — Прости, Анейрин, я не знала, что ты — сын Кау.

— Мальчик прислуживал мне в святилище и на острове Аваллон, — сказал Эмрис, подходя ближе, — и уже показал себя незаменимым товарищем.

Я был на седьмом небе от его похвалы, хотя и покраснел, как рак.

— Держись поближе, Анейрин ап Кау, — приветливо молвил Артур. — Что-то жажда у всех разыгралась. Скоро нам снова понадобится твой кувшин.

— Верно, верно! — воскликнул Кай. — Будь рядом и держи кувшин наготове!

После таких слов я бегал всю ночь без устали с одним перерывом — когда Эмрис пел под арфу. Огромный зал затих, словно лесная поляна; казалось, весь мир затаил дыхание! Я, вбирая всем сердцем музыку Истинного Барда, поклялся, что не стану искать себе иного пути. Дай-то Бог мне навсегда остаться на службе у Артура!

На следующий день король и королева выехали из Каер Лиала к Круглому столу. Лишь тем, чьи имена были начертаны на стене, дозволили ехать с ними. Меня взяли, потому что так сказал Эмрис. Кому-то надо заботиться о лошадях, а мальчик уже знает, где святилище, так что лучше пусть едет он, чем кто-то другой.

Увидев ротонду, Артур спешился и дальше пошел пешком — из уважения к жертве тех, кто придал смысл храму, к нему следует приближаться со всем смирением. Пендрагон поднялся на холм и благоговейно опустился на колени перед святилищем.

Гвенвифар внимательно наблюдала за королем, беспрестанно сжимая и разжимая руки. В ее карих глазах светились любовь к мужу и волнение великого дня.

Верховный король встал и, отложив меч, вступил в ротонду. За ним торжественной процессией следовали военачальники: Кай, Бедуир, Борс, Гвальхавад, Лленллеаог — и каждый оставлял оружие у входа. Эмрис, Гвенвифар и я некоторое время ждали снаружи. Затем вошла королева и последним Эмрис.

Я сел у ручья подле пасущихся лошадей с намерением здесь и оставаться. Прошло совсем немного времени, и я услышал стук копыт — всадник приближался по берегу моря. Я взбежал на холм и посмотрел вниз: по прибрежному песку скакал одинокий воин.

Я укрылся за кустом, чтобы не привлечь его внимания и не выдать местонахождение храма. Напрасно! Он не смотрел ни вправо, ни в лево, однако, поровнявшись с ротондой, повернул коня и поскакал по склону прямиком к ней.