Стивен Лохед - Артур

— Здрав будь, Анейрин ап Кау. Что ты хотел услышать от меня? — Гвальхмаи смотрел на меня с любопытством и недоумением.

— Я хотел бы больше узнать про Моргану, — выпалил я, плохо соображая, что говорю.

Во взгляде Гвальхмаи сверкнуло подозрение.

— А что тебе до нее?

— Ничего, господин. Просто я думаю, здесь какая-то загадка, потому что никто не произносит ее имени вслух.

— Нетрудно поверить, — отвечал Гвальхмаи и, погладив подбородок, внимательно взглянул на меня. Потом, круто повернувшись, сказал: — Идем, я расскажу тебе то, что ты хочешь. Но только не в этих стенах.

Мы вышли из дворца на задний двор, где обычно занимались воины. Довольно долго Гвальхмаи молчал. Мы шли рядом, глядя себе под ноги.

— Да простит меня Господь Иисус, — начал он внезапно. — Может быть, лучше этому всему оставаться под спудом. Не мне решать. Один Бог знает, что к лучшему. Однако я считаю, что пришла пора положить конец владычеству Морганы и осуществить это суждено мне. А если не мне, то кому-то другому. Вот почему я тебе рассказываю. — Он остановился и крепко взял меня за плечо. — Понял, Анейрин ап Кау?

Я торжественно кивнул, чувствуя, как его страшные слова, словно свинец, падают в чистое озеро моего сердца. Выходило, загадка еще глубже, чем я полагал.

— Все началось семнадцать лет назад. Мы сражались на севере и, вернувшись в Каер Мелин, узнали, что Мирддина там нет. Пеллеас поехал искать Мирддина. Когда ни тот ни другой не вернулись, Артур послал за ними нас с Бедуиром.

Он замолк и покачал головой.

— Пеллеас… ах, как давно я не произносил этого имени.

— Кто он был такой, господин?

— Пеллеас был несравненный воин, королевич Дивного Народа, слуга Эмриса, а в те дни еще и военачальник Артура. Когда они оба пропали, Артур не на шутку встревожился. Мы с Бедуиром отправились на поиски. — Он замолчал, припоминая давно прошедшие времена, а когда заговорил снова, в голосе его сквозила печаль. — Мы нашли Мирддина в Ллионессе, на высокой скале, опаленного и ослепшего. Он бредил — или мне тогда так показалось.

— А что Пеллеас?

— Никаких признаков. Мы отвезли Мирддина на Тор, что в Инис Аваллахе, и я продолжил поиски… Мне так и не удалось отыскать ни следа. Однако я не сдавался. Из Ллионесса я отправился в Горр — россыпь мерзких островков на юге. Там я ничего не нашел, но узнал о поселениях Дивного Народа в Арморике. Я отплыл в Малую Британию и побывал у Бана. Мне сказали, что поселения и впрямь были недалеко от его пределов, но ныне их нет. Я отправился в Галлию и прибыл ко двору Хлодвига, где встретил епископа Сепульция и принял святое крещение. Мои поиски не привели ни к чему, — печально завершил Гвальхмаи.

— Я бы так не сказал, — отвечал я. — Эмрис говорит, ты искал Пеллеаса, а взамен нашел Бога.

Гвальхмаи рассмеялся.

— Что ж, он и вправду мудрец. Да, полагаю, так в конце концов и вышло. Вот почему я так долго оставался с Сепульцием — рядом с ним моя жизнь обретала смысл. А поскольку этот блаженный старец руководил королем Хлодвигом, я остался ему помочь. Франки — еще более вздорный народ, чем бритты, поверь мне, если можешь.

— Ты говорил о Пеллеасе, — напомнил я, — а что с Морганой?

— Я к этому подхожу. — Гвальхмаи мигом посерьезнел. — Это она ослепила Мирддина и бросила умирать в Ллионессе.

— Что?!

— Святая истинная правда.

— Но как?!

Я не мог вообразить, чтобы кто-то превзошел Славного Эмриса, Верховного барда Острова Могущественного.

— Она чародейка из Дивного Народа, колдунья, очень злая и сильная, как смерть.

Он говорил с таким жаром, что я в изумлении поднял глаза.

— Ты хорошо ее знаешь?

— Увы, — горько вздохнул он. — Так хорошо, что лучше бы мне вовсе не знать ее.

— Ты сказал, она направляется сюда. Мы об этом не слышали.

— Я сказал, ее следы уходят на север, — поправил он. — Не думаю, чтобы она заявилась прямо сюда, по крайней мере сейчас. Полагаю, она на севере, может быть, в Инисоедд Эрх.

— В королевстве Лота — твоего отца.

— Может быть, — сдержанно отвечал он. — Но есть и другие места, где ей будут рады. Везде, где у Артура враги или кто-то желает Мирддину зла, у Морганы сыщется друг.

— Она против Артура?

— Она против всех. Запомни, малыш. И не верь тому, кто станет тебя разубеждать. Слушай хорошенько, я знаю, что говорю: Моргана — ядовитая гадюка, демон в человеческом обличье. Ее цель — разрушение.

Мы вернулись во дворец. Я занялся своими обязанностями, поневоле думая о том, что услышал от Гвальхмаи. Вновь и вновь я возвращался к его словам, и тягостные предчувствия росли. Мне казалось, что на солнечный Каер Лиал наползает черная туча; работа валилась у меня из рук. Поделиться переживаниями было не с кем, и это только усиливало терзания.

Впрочем, нам не свойственно страдать долго. Мы забываем. Через несколько дней удушливое чувство обреченности прошло, я снова начал думать о другом. Небеса не обрушились, земля меня не поглотила, море не поднялось и не затопило Британию. Интерес к Моргане и ее козням вытеснили другие заботы. А главное, Эмрис снова собрался взять меня в святилище.

Артур решил созвать Совет Круглого стола — из тех самых верных сподвижников, чьи имена вырезаны на стенах ротонды, — а нам поручил приготовления.

Мысль, что мы снова окажемся там вдвоем — только Эмрис и я, — наполняла меня радостью. При всем великолепии дворца мне больше полюбилась ротонда с ее уединением. Там я отдыхал душой. Мир, как я понял, — большая редкость на этой земле, им следует дорожить.

Я толком не знаю, что происходило на Совете Круглого стола. Присутствовали Бедуир, Кай, Борс, Гвальхавад, Кадор, Лленллеаог, Идрис и Эмрис — ближайшие сподвижники Артура. Со временем числу их предстояло расти, по мере того как ко двору Артура будут съезжаться новые славные мужи.

Три дня кряду они совещались с Верховным королем. Три вечера кряду они пировали, а Эмрис пел. Среди прочего исполнил он и "Видение Талиесина", иначе называемое "Песнь о Царствии Лета".

Я счастлив уже потому, что слышал ее.

На третий день прибыл Гвальхмаи, не знаю, по зову Артура или по собственному почину. Явился он в полдень и, поздоровавшись со мной, направился прямиком в святилище. У порога он преклонил колени, помолился и получил дозволение войти. Я привязал его лошадь с другими и стал ждать, что будет дальше.

Через некоторое время он вышел один и начал спускаться со склона. Шел он быстро, как будто направлялся по срочному делу. Позже я узнал, что Гвальхмаи предложили стать участником Круглого стола, чтобы и его имя было высечено рядом с другими. Однако, поскольку он не участвовал в войне с чужеземцами, ему предстояло совершить какие-то иные подвиги на службе Богу, Пендрагону и Британии.