София Волгина - Екатерина Великая. Завершение Золотого века

Сама же в тот момент подумала: «Его токмо здесь не хватало! Хотя… как дед, он бы, может статься, был бы кстати».

— А много еще немецких княжеских фамилий, опричь Ангальт-Цербстской, Мекленбургской, Готторпской и других? — полюбопытствовал Александр.

— Ох, как много! И Браденбургские, и Голштинские, и Ганноверские, Дармштадские…

— В самом деле — много. Не то, что у нас в России: Романовы и — все, — отметил Александр.

— А вот вы историю изучаете с вашим наставником мсье Лагарпом и другими учителями. — Екатерина бросила на Лагарпа свой приветливый взгляд. — Изучили ли вместе с ним какие фамилии самые влиятельные в русской истории?

— Семья Демидовых, — сразу откликнулся Константин.

— И что ты знаешь о них?

Константин нисколько не смущаясь, ответствовал:

— Они основатели железно-рудных заводов.

Александр перебил его:

— Род Демидовых берет начало от кузнецов, живших в селе Новое-Павшино, недалеко от Тулы. Известен Никита Демидов. Ему, наш прадед Петр Великий, дал дворянство. А Акинфий, его сын, умножил его заводы по всей России.

— Еще Морозовы, — поспешил изложить свои знания, славный подросток, Ванечка Калагеорги.

Екатерина, положила свою руку ему на плечо. Она была весьма привязана к младшему сыну покойного придворного доктора — грека Дмитрия Калагеорги. Иван воспитывался вместе с Сашей и Константином, дабы они учились у него разговорному греческому языку. Мальчик, счастливо сияя глазами и улыбкой, поведал:

— Савва Морозов, был крепостным, но сумел выкупить себя и сколотил состояние продажей тканей. Потом его четверо сыновей стали во главе текстильной мануфактуры.

— А еще Мамонтовы, — кашлянув, добавил простуженным тонким мальчишеским голосом, юный граф Павел Строганов. — Про него знаю, что он вольноотпущенный крестьянин из Калужской области. Иван Мамонтов заработал капитал на винных откупах.

Екатерина окинула его признательным взглядом:

— Молодцы, знаете недавно разбогатевшие фамилии, а еще постарше кого знаете? Александр? — обрат илась она к старшему внуку. Тот, поколебавшись, все-таки выдал:

— Толстые. Их предок в четырнадцатом веке уехал из Германии и поселился в Чернигове, а его потомок Андрей получил прозвище Толстой. Среди них много знаменитых военачальников, всяких чиновников, мореплавателей, они являются гордостью России.

— Умница, Сашенька, — возрадовалась бабушка-государыня. Я подробно изучаю историю России с древних времен, но не обратила внимания, что Толстые — немецкого происхождения.

— А еще старее фамилия Голицыних, — заявил Константин. Их род восходит от литовской династии Гедиминовичей, и среди них были всякие бояре, дипломаты, фельдмаршалы, чиновники, сенаторы. Один из них, Борис Голицын был дядькой Петра Великого, он его воспитал, а закончил дни свои в монахах при… Флорищевой пустыни. Сказывают, сей род самый многочисленный в нашей стране.

Екатерина погладила его по голове, хотела похвалить, но тот продолжал:

— И Трубецкие. Они тоже потомки Гедиминовича. Происходили, кажется, от генерал-поручика Юрия Юрьевича Трубецкого.

Константин сосредоточенно, сдвинув белесые брови, тщился вспомнить еще какие-нибудь факты из истории фамилий.

Остальные мальчики с интересом слушали его и согласно кивали, дескать: мы тоже оное знаем. Константин же продолжал увлеченно:

— К древним фамилиям относятся и Долгоруковы. Он вообще происходит от самого Рюрика. Прозвище Долгорукий получил князь Иван Андреевич Оболенский, за свою злопамятность и мстительность.

— Молодец, мой мальчик, — сказала Екатерина, в который раз удивляясь цепкой памяти внука, — но ты ведь знаешь, что общих корней с основателем Москвы, Юрием Долгоруковым он не имеет, не так ли?

— Не имеет, — подтвердил Константин.

— Сей, другой Юрий Долгоруков участвовал в подавлении восстания Степана Разина, ходил на войну в Крым, — добавил Ваня.

— Ну, а ты что скажешь, — обратилась Екатерина к робкому Строганову.

Тот смущенно помолчал, потом сказал:

— На мой взгляд, самый древний из названных, есть род Воронцовых, моих родственников, который восходит к варяжскому воину Шимону Африкановичу. Он прибыл в Киев в начале одиннадцатого века. Они все изрядные воины, воевали противу Мехмет-Аминя, противу крымских татар. А теперь их представляет Александр Романович Воронцов, член Высочайшего Совета, коий раньше упражнялся работой в посольствах Франции, Англии и его брат Семен Романович, теперь посол в Англии. А их сестра, Екатерина Романовна Дашкова, директор Российской Академии, — с гордостью довершил граф Строганов.

— И Волконские тоже от Рюрика, — гордо поведал Александр. — Их родоначальник Иван Юрьевич, владел имением на берегу реки Волконь под Тулой. Михаил Волконский вместе с Ермаком покорял Сибирь. А потом он же защищал Панфутьев монастырь от Лжедмитрия и там погиб. Сказывают его кровь, капавшая с его тела до сих пор невозможно стереть с пола.

Павел Строганов, внимательно слушавший и, видимо, позавидовавший осведомленности Великого князя, шмыгнув, добавил:

— Еще важные фамилии, такие как Пушкины, Строгановы, Юсуповы, Шереметевы, Шуйские.

Константин сразу откликнулся:

— Мне нравятся Пушкины. Родоначальником там был Григорий Александрович, по прозвищу Пушка. Он был дружинником Александра Невского и героем битвы противу Тевтонцев.

— А боярский род Шереметевых восходит к Андрею Кобыле — боярину Ивану Калите и предку наших Романовых. Не так ли, Ваше Величество? — спросил Александр.

— И более того, — отметила Екатерина, — фельдмаршал Борис Шереметев первым в истории России получил титул графа. Отсюда у нас и пошли оные графские титулы.

Екатерина подмигнула детям и ласково отметила:

— Молодцы, вижу, знаете и гордитесь своей историей и фамильями, которые творили ее!

— А кто из вас скажет мне, кто же был последним Рюриковичем на русском престоле?

— Я знаю, — немедленно ответствовал Александр. — Василий Шуйский стал последним царем. Его предком был брат Александра Невского, Андрей Ярославович. А царь Василий Иоаннович Шуйский царствовал четыре года, сражался против Лжедмитрия, поляков и литовцев. Кстати, у него была весьма молодая и красивая жена. Сказывают, Шуйский водился с колдунами, и народ его не любил. В конце концов, поляки взяли его в плен, и, в скорости, он умер у них в застенках. А молодую красавицу жену подстригли в монахини. Или нет, их обоих постригли…

Екатерина с видимым удовольствием слушала любимого внука и радовалась его памятливости. Она паки потрепала его светлые кудри.

— То-то, не надобно водиться с колдунами и всякими прохиндеями. Сие к хорошему никогда не приведет. Молодец, Александр! Ты прав, последним Рюриковичем был Василий Шуйский, а первым Романовым сразу после него стал совсем молодой и достойный боярин Михаил Романов, а вы его пра-пра-пра-правнуки.