Григорий Вермишев - Амирспасалар. Книга I

Боттони с усмешкой ответил:

— Вероятно, падре Джованни, это оттого, что вы не смогли надлежащим образом заинтересовать кардинала!

Не обращая внимания на пущенную шпильку, Джованни Фрателли продолжал упавшим голосом:

— Как вы думаете, фра Грегорио, не следует ли предупредить георгенов о военных намерениях Абу-Бекра?

— Ни в коем случае, падре Джованни! Шпионов у него достаточно, предателей здесь немало найдется, и тогда нашим отцам в Тавризе сильно достанется, — забеспокоился приезжий.

— Хорошо, я нем. Однако, дорогой фра Грегорио, прошу вас, ускорьте ответ от Святой курии, очень прошу! — твердил со страхом Фрателли.

Ошибались оба почтенных миссионера. Кардинала-диакона Лотарио Копти всегда глубоко интересовали события на Востоке. Но дело было в том, что он уже не состоял государственным секретарем Латерана по иностранным делам…

Джиованни Лотарио Конти, сын графа Тразимундо Конти, родился в Риме в 1161 году. Наследственные владения не обеспечивали ему ни особого положения, ни достаточного богатства, и граф Тразимундо был оттеснен на второй план более могущественными римскими семьями — Орсини, Франджи-пани, Колонна, Савелли. Возвысить род Конти суждено было Джиованни Лотарио. Он получил образование в Парижском и Булонском университетах и в 1185 году был рукоположен в священнослужители. Быстро выдвинувшись благодаря блестящим способностям и родственным связям, Конти в 1187 году был назначен на должность субдиакона — папского казначея.

В 1190 году начался третий крестовый поход, — предстояло отплатить султану Салах-ад-дину за кровавый разгром крестоносцев при Хиттине и отвоевать обратно «Гроб Господен». Крестоносное воинство должно было выступить под началом двух венценосцев — короля английского Ричарда Львиное Сердце и французского — Филиппа-Августа. Третий вождь похода — германский император Фридрих Барбаросса на пути в «Святую землю» бесславно утонул в реке Каликадн в Киликийской Армении.

Папская курия приняла самое деятельное участие в организации крестового похода, и ей нужны были энергичные, умные люди. Папа Климент III, дядя Джиованни Лотарио по матери, произвел племянника в том же году в кардинал-диаконы. Новый государственный секретарь по иностранным делам, разбирая архивы, нашел сообщения патера Фрателли из Тбилиси о разных кавказских делах и сделал для себя ряд важных выводов. Но практических результатов ни для дела, ни для самого Фрателли не оказалось. В 1192 году аристократическая семья Орсини, враждебная графам Конти, захватила папский престол и новый папа Целестин III немедленно снял кардинала Конти с его высокого роста. В тихом уединении в родовом поместье Ананья опальный кардинал много читал и размышлял о судьбе католической церкви, как бы созревая для будущей кипучей деятельности, которая должна была прославить этого крупнейшего церковного деятеля.

Незадолго до опалы кардинал-диакон Конти имел беседу с каноником Бартоломео Кастраканти, письмо к которому с таким интересом изучал покойный Заал Саварсалидзе. Высокопреподобный падре Бартоломео многие годы оставался бессменным начальником отдела восточных стран и был как бы живым архивом.

— Реверендиссимо, вы ответили на эти донесения из Тифлиза?

— Нет, ваше блаженство.

— Почему?

— Фрателли увлекается в своих наивных предоположениях. Вместе с тем за долгие годы пребывания в стране георгенов он почти не привлек новых прозелитов для Святой церкви. Видимо, страна эта дикая!

— Не думаю, реверендиссимо! Судя по довольно обстоятельным сообщениям отца Джованни Фрателли, там проживает народ воинственный и богатый, который храбро сражается с нашими общими врагами — сарацинами, обладает многочисленной конницей, которую вдобавок не надо перевозить через моря, уплачивая огромные деньги торгашам из Венеции и Генуи. Уразумели теперь, реверендиссимо, какой профит могут дать георгены престолу святого Петра?

Кардинал Конти протянул пергаментный свиток смущенному канонику.

— Пошлите миссионеру Фрателли в вознаграждение за долгую службу сто дукатов сверх обычного содержания и потребуйте от него более подробных сведений о георгенах, о характере молодой королевы и окружающих ее сановников, о численности королевских войск. Понятно?

Каноник Кастраканти склонил украшенную тонзурой седую голову:

— Будет немедленно исполнено, ваше блаженство.

Фрателли, однако, не получил назначенной награды. Новый кардинал-диакон отменил все последние распоряжения монсеньера Лотарио Конти.

Ильдегизидов давно прельщали богатства Грузии и Ширвана. Но на пути к их овладению был ряд преград, в первую очередь широко известная доблесть войск Кавказа и военные таланты его предводителей. Это и понудило Абу-Бекра отправиться на поклон к халифу в далекий Багдад. Атабек знал, что халиф Насир, араб по происхождению, недолюбливает тюрок, к каковым принадлежал сам Абу-Бекр. И для того чтобы развязать мошну халифа для оплаты хорасанских наемников и заодно получить священное зеленое знамя пророка для похода на Гурджистан, требовалось представить убедительные доводы. Знал Абу-Бекр и то, что его великий дед Ильдегиз палец о палец не ударил, чтобы сокрушить могущество «Старца гор» из Аламута, убившего отца халифа Мустади. «Но ведь и моего родного дядю Кызыл-Арслана убили проклятые фидаи!» [121] Фидаи — террористы из секты исмаилитов. — думал Абу-Бекр, прибыв в Багдад и переправляясь через широкий Тигр ко дворцу халифа на главной площади города.

Халиф Насир-ли-дини-иллах, тридцать четвертый халиф из династии Аббасидов, еще юношей, после убийства отца исмаилитами, воссел на трон «повелителя правоверных» в Багдаде. Высокообразованный и, в отличие от своих вялых предшественников, весьма энергичный Насир был носителем идеалов арабского рыцарства и за свое сорокапятилетнее правление сумел вернуть часть прежних владений арабского халифата, захваченных сельджуками.

После сложного церемониала Насир остался наедине с атабеком. Халиф продолжал восседать на золотом троне, а Абу-Бекр стоял перед ним в почтительной позе, положив руку на усеянный рубинами и жемчугом эфес хорасанской сабли, ожидая вопросов халифа.

— Во имя Аллаха милосердного и всепрощающего, почему ты именно сейчас задумал войну с курджиями? — тихо начал Насир. — В тылу у тебя хорезмшах Текеш, с ним действует свора проклятых алидов, что мечтают занять мой дедовский престол. Именно там главная опасность для ислама!

— Мудрость Солеймана запечатлена в святых устах великого повелителя правоверных. Но именно поэтому и надо скорее покончить с презренными курджиями! Безмерно укрепилась у них женщина, что, поправ установленные Аллахом законы, выгнала своего первого мужа и вышла замуж за другого, не менее мерзкого! А прошлым летом налетели курджии на мой город Бердаа, опустошили Арран и тридцать тысяч рабов, освободив из плена, с собою увели. А та женщина свои войска вооружает, готовится напасть на ислам! Около нее, передают мои проведчики из Тифлиза, пребывает некий могучий эмир-сепахсалар, искусный и весьма отважный в бою… И, пока не поздно, о опора веры и славы ислама, надо раздавить курджиев, напоить землю нечистой кровью, взять в мой гарем их правительницу, а уделы раздать доблестным эмирам, как было содеяно в прошлом при твоих достославных предках из дома великого Аббаса — дяди пророка!