Джей Уильямс - Пламя грядущего

– Во Франции, леди, целовать в уста считается более учтивым.

– Но мы ныне не во Франции, сэр, – просто ответила она. Тем не менее она не отстранилась, и он легко поцеловал ее, уловив свежий запах молока, исходивший от ее гладкой кожи.

Она велела маленькому пажу сбегать и принести вина и вафель, а сама через внутренний дворик провела их в маленький, приятно затененный сад, заросший травами и полевыми цветами, где вдоль ограды росло около дюжины яблонь. Один большой чурбан служил столом, а вокруг него располагались три простые деревянные скамьи. Все сели, и через пару минут появился паж, спешивший с салфеткой, перекинутой через руку, а с ним еще один мальчишка. Они подали охлажденное вино и обнесли всех блюдом с печеньем, а затем скрылись за самой большой яблоней, откуда потом доносился их шепот и сдавленные смешки, пока они доедали крошки.

– Мы задержались по пути, чтобы навестить архангела, – сказал Дени. – Вы его знаете?

– О да. Он мил, не правда ли? – ответила Мод.

– Я никак не могу выбросить из головы некоторые вещи, о которых он говорил. Интересно, какой ответ вы дадите на его пресловутый вопрос?

– Какой вопрос? – спросила Мод.

– Всеведущ Бог или нет, – сухо пояснил Артур. – Видите ли, Дени, я сомневаюсь, что благородному человеку подобает обременять себя рассуждениями такого рода. В конце концов, посмотрите, что сталось с бедным стариком Гавриилом. Он, между прочим, из хорошей семьи, второй сын эрла [84]. Это можно предположить хотя бы на основании того, что он до сих пор говорит на изысканном французском языке. А закончил он тем, что живет, уподобившись дикому животному, в чаще леса, и все потому, что не сумел взять в толк, что человеку благородного происхождения – неважно, рыцарь он или клирик [85]– надлежит принимать существующий порядок вещей таким, каков он есть.

– Но, кажется, он вполне доволен своей судьбой. Он выглядит вполне счастливым, – заметил Дени.

– Сейчас, в августе, все просто замечательно, – кивнул Артур. – Но вы представляете, каково ему в январе? Конечно, я слежу за тем, чтобы у него были дрова и теплый плащ зимой, но, думаю, преимущества такой жизни весьма сомнительны. В конце концов, благородному человеку следует проявлять некоторое смирение и… такт. А в таких вопросах сквозит высокомерие. Все равно что спрашивать, умеет ли всемогущий Господь предсказывать судьбу. Бог дал нам мир, и мы должны принимать его с благодарностью, а не шарить по всем углам.

Мод промолвила задумчиво:

– Но, Артур, жить в лесу, словно отшельник, – это так романтично. Именно таким образом и поступают всегда рыцари в балладах. Ланселот в красивой истории, сочиненной добрым старым Уолтером Мэпом, скрылся в лесу и жил там, когда Джиневра [86]отвергла его. Ведь он, как и Гавриил, «был дик, точно зверь, и разум покинул его». И Тристан, как говорится в новой песне Элиаса из Боррона, потерял рассудок от любви к Изольде и пустился странствовать.

– Верно, но Гавриил пустился странствовать не из-за женщины, – возразил Артур. – Пример неподходящий, Мод.

– Я думаю, что дама уловила самое существо дела, – вмешался Дени. – Если как следует поразмыслить, есть нечто героическое в том, что он совершил. Я удивлен, что это не взволновало вас, Артур.

Артур усмехнулся.

– Почему вы оба издеваетесь надо мной? Ведь то, что я имею в виду, так просто. Только мне ужасно трудно выразить это словами. Рыцарство не имеет ничего общего с такого рода героизмом – убежать из-за того, что ты не можешь ответить на глупый религиозный вопрос. Рыцарство, прежде всего, – мужество. Если ты не можешь найти ответ на подобный вопрос, необходимо смириться с этим и жить дальше. Но я считаю, что его долгом было заботиться о своем монастыре и монахах. Ему надлежало остаться там, чего бы это ему ни стоило.

Дени похлопал друга по колену.

– Таких людей, как вы, Артур, сыщется один на тысячу, – сказал он. – Ей-Богу, я восхищен вами. Вы устыдили меня и одновременно заставили испытывать гордость от того, что я перепоясан мечом.

– Прошу прощения. Разумеется, я не собирался вгонять вас в краску, – пробормотал Артур. – Как бы то ни было, давайте не будем больше об этом говорить. Есть нечто, о чем я хотел вас спросить – об известном предсказании Гавриила. Как вы полагаете, я могу каким-то образом помочь вам добиться свидания с Ричардом?

– Не знаю, – ответил Дени. – Что вы имеете в виду?

– Ну, видите ли, моим сеньором является епископ Чичестерский, и мы с ним очень близкие друзья. С тех самых пор, как умер мой отец, а я был новоиспеченным оруженосцем, епископ считал себя обязанным заботиться обо мне как бы in loc… locus… как там говорится?..

– In loco parentis? [87]

– Да, именно. Знаете, он как бы заменил мне отца. И поскольку он всегда был очень добр ко мне, и так как вполне возможно, что он поедет в Лондон по случаю коронации, я подумал, что он может замолвить за вас словечко.

– Вы очень любезны, Артур.

– Почему вы так настойчиво стремитесь встретиться с Ричардом? – спросила Мод. – Или вы предпочитаете не говорить об этом?

– Вовсе нет, – ответил Дени. – Если только история не покажется вам утомительной. – Он пригубил вино и начал свой рассказ.

– Теперь вы понимаете, – заметил он под конец, – что я нахожу за ним долг в виде некоторой услуги, даже если это будет всего лишь место трувера у него при дворе. – Он развязал шнурки своего кошелька и пошарил внутри. Нащупав кольцо, он вынул и показал его. – Во всяком случае, это красивая безделушка. Я хранил ее для того, чтобы при встрече он узнал меня. Но если все мои надежды не оправдаются, полагаю, я сумею выручить за кольцо пару марок.

Глаза Мод сияли.

– Это просто повергает в трепет, – задыхаясь от волнения, воскликнула она. – Вы спасли жизнь королю…

– Он тогда не был королем, – поправил Дени.

– …рискуя своей собственной. И вы с неподражаемой скромностью говорили о том, как Артур заставил вас устыдиться, а между тем сами всегда проявляете чудеса рыцарской доблести…

– О небеса! – взмолился Дени. – Ваши слова глубоко смущают меня. Все произошло совсем иначе. Я даже не задумывался о том, что делаю. Мне всего лишь было неприятно видеть, как человек в одиночку сражается с врагом, превосходящим его числом. Я бы сделал то же самое и для воина противной стороны, если бы Ричард и его люди окружили его.

– Мой дорогой друг, нет необходимости объяснять нам, – сказал Артур. – Исходя из всего, вами сказанного, становится совершенно ясно, что именно вы совершили и почему. И я считаю позором то, что Ричард забыл о вас. Несомненно, мы должны добиться аудиенции для вас.

– Я могу это сделать, – неожиданно объявила Мод.

Они с изумлением воззрились на нее.