Джей Уильямс - Пламя грядущего

Лицо графа стало пунцовым.

– Милорд, я не привык, чтобы меня учили, как надлежит вести себя рыцарю, – твердо сказал он.

Ричард улыбнулся своей самой чарующей улыбкой и, перегнувшись через лошадь Дени, дотронулся до руки графа.

– Даже король не осмелится наставлять тебя в том, мой друг. Для всего войска ты образец рыцарской чести.

Граф был явно польщен.

– Тем не менее в самой песне сказано: «Роланд был смелым, Оливье был мудрым», – добавил Ричард. – И это в точности выражает мои чувства. Совершенный рыцарь может быть порывистым, упрямым, дерзким, если хотите, но совершенный полководец должен быть осмотрительным и мудрым и знать, когда лучше рискнуть, все поставив на кон, а когда отступить. Мужественно встретиться с врагом лицом к лицу – да, это подходящая тема для старинных лэ, это прекрасно и благородно! Но выигрывать сражения – совсем иное дело. И долг полководца как раз выигрывать битвы, а не вызывать восхищение.

Дени, слушавший очень внимательно, был глубоко тронут. Когда Ричард пребывал в таком настроении, он был неотразим.

– Милорд, – сказал Дени, – прошу прощения за то, что вмешиваюсь, ибо я ничего не понимаю в военном деле. Вы правы! Но, безусловно, Роланд был далеко не дураком, даже не доблестным дураком. Я пел песнь о нем столько раз, что уже и не помню, сколько именно, и тем не менее до сих пор никогда не понимал ее истинного смысла.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Ричард.

– Роланд был честным вассалом, – горячо сказал Дени. – То, что он сделал, он сделал не ради тщеславия, но из любви к своему сеньору. Не правда ли? «Я никогда не посрамлю мужество франков», – молвил он. Не о своей чести, но о чести Карла Великого, своего сеньора – вот о чем он более всего заботился. Да, возможно, он поступил глупо. Но человеку надлежит твердо знать одну вещь: как умереть во имя верности. Смерть стоит немногого. Но умереть достойно – о, это опять-таки совсем иное дело.

Он замолк, пораженный собственными словами. У него за спиной раздался одобрительный шепот нескольких рыцарей, ехавших достаточно близко, чтобы расслышать его речь. «Боже мой, – подумал он, – я заговорил как Артур. Должно быть, его блажь заразительна».

Но несмотря на весь свой скепсис, он не мог скрыть восхищения королем. Ричард посмотрел на Дени.

– О, стало быть, ты знаешь, что такое верность, Дени? – мягко спросил он.

Дени встретил пристальный взгляд короля. Внезапно они одновременно улыбнулись друг другу. И он сказал, более легкомысленным тоном:

– Надеюсь узнать, если вы станете моим наставником, милорд.

У него возникло такое чувство, словно они обменялись какими-то тайными посланиями, смысл которых не слишком понятен им обоим.

Потом Ричард сказал, глядя в сторону:

– Я могу научить тебя вот чему: верность и любовь следуют рука об руку, и два этих чувства – жестокие надсмотрщики. Они чаще награждают тебя ударами и пинками, чем подарками. И достаточно ли в тебе мужества, чтобы выдержать это? – И уже тише добавил, будто обращаясь к самому себе: – Но есть ли такое мужество в ком-нибудь?

Некоторое время он ехал молча, низко опустив голову. У поворота дороги он был вынужден остановить коня, резко натянув поводья, так как навстречу ехала повозка. Ричард посторонился, встав на обочине, остальные всадники расступились, пропуская повозку. Это была ярко раскрашенная деревянная тележка, одна из тех, что полюбились сицилийцам с древнейших времен. Ее тащил терпеливый ослик. Правил телегой местный житель, угрюмо и опасливо уставившийся на рыцарей. Повозка была нагружена длинными стеблями тростника или камыша, с тугими стеблями и пушистыми головками, похожими на кошачьи хвосты. Им обычно покрывали деревенские постройки.

– А! Сейчас мы немного развлечемся, – неожиданно воскликнул Ричард. Он вытянул вперед руку, велев крестьянину остановиться. – Вот, tu… vorrei che… vendre… [155]весь воз камыша. Черт побери, ты не говоришь по-французски? – он вытащил маленькую золотую монетку, террин, и подбросил ее на ладони, другой рукой указав на тележку.

– Хотите купить? – хрипло проворчал крестьянин и передернул плечами. – Берите. – Он выхватил монету, моментально припрятал ее и быстро свалил камыш с телеги, гримасничая от несказанного удивления.

Никто не поверит в такую историю, когда он вернется домой. Он ждал, что его разрежут на куски или, по крайней мере, сбросят со скал в море, а вместо того они дали ему террин за кучу тростника. Это только подтверждает, что никогда нельзя сказать заранее, как поступят чужеземцы; они все сумасшедшие, иначе не были бы чужеземцами.

После того как он уехал, король сказал:

– Пожалуйста, не смотрите с таким удивлением, господа, мы не собираемся строить шалаш. Разве вы не помните, в какую игру мы обычно играли, когда были детьми? «Всадники с копьем» и «рыцари»? Давайте устроим состязание.

Он свесился с седла и, подхватив один стебель камыша, начал размахивать им, будто копьем.

– Кто против меня? – закричал он.

Посмеиваясь и обмениваясь шутками, словно мальчишки, рыцари последовали его примеру. Рассеявшись вдоль дороги по пологому склону холма, они принялись атаковать друг друга, нанося удары игрушечными копьями, притворялись, что падают раненными, свешивались с седел, испускали победные кличи при метком попадании.

Дени вступил в поединок с Балдуином де Каррео, стебель которого оказался слабее и сломался у него в руках почти у основания.

– Вы меня победили, – засмеялся он. – Уступаю оружие и доспехи.

– Я недооценивал свою силу, – усмехнулся Дени.

Балдуин вытер пот со лба. Дени, прикрыв глаза рукой от солнца, огляделся вокруг, чтобы найти короля. Ричард оставил графа Неверского, которого только что победил, и, вооружившись свежим стеблем камыша, повернулся лицом к молодому человеку с бычьей шеей и ярко-рыжими волосами, чья туника была испещрена кричащими красными и белыми полосами. Таким образом обыгрывалось его имя, ибо то был Гильем де Барре [156]– французский рыцарь, которому весьма благоволил король Филипп.

Дени был с ним знаком. Он стоял во главе французских сил в Шатору, когда Ричард осадил город. В тот самый день Дени спас королю жизнь. Чуть позже де Барре удерживал Ман, когда король Генрих воевал с французами, был захвачен в плен Ричардом, но нарушил данное им честное слово больше не принимать участия в военных действиях и бежал. Ричард поклялся, что никогда не простит его, и тем не менее здесь они сошлись в веселом поединке. Дени улыбался, размышляя о том, как благодаря крестовому походу был положен конец многим ссорам подобного рода.

Ричард и Гильем рысью поскакали навстречу друг другу и ударили своими стеблями. Камыш Ричарда сломался, и Гильем, усмехнувшись, слабо уколол его в грудь. В его ухмылке была лишь слабая тень, намек на превосходство.