Уильям Эйнсворт - Борьба за трон [сборник]

— А у нее это желание еще не прошло? — спросил Вальтер.

— К сожалению, нет, — отвечал полковник. — Но, кажется, в ее настроении произошла некоторая перемена, судя по словам отца Петра. Охватившее ее религиозное воодушевление в значительной степени улеглось и, я думаю, скоро пройдет совсем.

— Дай-то Бог!

— Что касается пострижения в монастырь, — продолжал полковник, — то этого никто не одобряет. Королева и мадам де Ментенон считают этот шаг неразумным. Теперь вернулись и вы.

— Но мои просьбы были бессильны, — перебил его Вальтер.

— Не отчаивайтесь. Теперь вы можете действовать с большим успехом, чем прежде. Но какие новости от наших друзей? Дело якобитов, кажется, окончательно проиграно?

— Кажется, что так. Я недавно виделся с сэром Фенвиком в Тауэре. Но он еще может спастись и купить себе прощение.

— Лучше умереть на эшафоте! — воскликнул полковник. — Но он должен был прибыть сюда с сэром Барклеем, который теперь в Сен-Жермене.

— Увы! Тут явилось роковое обстоятельство, которое погубило его. Бедный Чарнок теперь в Ньюгете, откуда нет возможности бежать. Последний заговор был для нас несчастен. Слава богу, что, по крайней мере, хоть вы и полковник Тоунлей не принимали в нем участия. Человек сорок будут казнены в Тайберне.

— Какая масса! — простонал полковник.

— Все они под стражей и, конечно, будут осуждены. Свидетелями выступают Нортер Гаррис, Бертрам, Фишер и Пендерграсс.

И Вальтер подал полковнику список арестованных якобитов.

— И все они будут казнены? — спросил полковник, пробежав глазами роковой список.

— Все.

— Это будет последним актом этих несчастных заговоров, — грустно заметил полковник. — Все они только навлекли гибель на нас.

— Да, — согласился Вальтер. — Теперь нам нечего ждать пощады. Король знает, что в заговоре принимают участие многие важные лица, и потому он обещал пощадить жизнь сэра Фенвика, если только он выдаст своих соучастников.

— Но сэр Джон, конечно, отказался? — спросил полковник. — Он не может быть доносчиком. Мы живем в несчастные времена, — продолжал он. — Разве это не несчастие, когда приносится в жертву жизнь стольких благородных людей? Боюсь, что теперь мне уже не придется возвратиться в Майерскоф. Мысль, что я уже не увижу нашего старого дома, не дает мне покоя.

— Не расстраивайтесь, полковник, — успокаивал его Вальтер. — Вам нужно переждать. Наступит время, когда вам можно будет и вернуться.

— Я не могу жаловаться на свою судьбу, — сказал Тильдеслей. — К моим услугам все, что только можно пожелать, — королевские апартаменты, королевская прислуга, королевский стол, — и все-таки мне жаль моего старого дома. Как мне хочется иногда знать, что-то теперь там делается!

— Не слыхали ли вы чего-нибудь о Горнби, полковник?

— Я ни о ком не имею вестей.

— Тогда неудивительно, что вы беспокоитесь. Но успокойтесь. Вы не в худшем положении, чем ваши друзья. Вы совершенно здоровы, а это большое утешение. Поверьте, что вы еще поживете в Майерскофе.

— Будем надеяться, — сказал полковник, просветлев. — Пока вы будете жить в Сен-Жермене, останавливайтесь у меня в комнатах. Моя спальня достаточно велика для нас обоих.

— Благодарю вас, полковник. Я с удовольствием остановлюсь у вас. А теперь мне нужно представиться их величествам.

Король и королева были очень рады видеть Вальтера. Не зная всего, что произошло с ним, они боялись, что он также арестован. Королева сейчас же вышла вместе с ним на террасу, чтобы иметь возможность говорить с ним более спокойно наедине.

— У меня есть к вам несколько вопросов по поводу недавних событий, — начала она, — но прежде всего я должна сообщить вам о Беатрисе. После вашего отъезда я просила отца Петра отговорить ее от намерения относительно монастыря. Он согласился, и ему удалось удержать ее от этого шага, по крайней мере в настоящее время. Отец Петр уверяет, что Беатриса забрала себе в голову, что она должна рано умереть и что поэтому ей следует отречься от света, несмотря на все его приманки.

— Я так и знал, ваше величество, и полагал, что отцу Петру без труда удастся отвлечь ее от этих идей.

— Ему это и удалось, но недавняя болезнь, от которой она едва могла поправиться, снова усилила ее опасения. Впрочем, теперь она стала гораздо веселее. Ваш приезд весьма кстати. Счастье для нее также, что здесь полковник Тильдеслей: он пользуется у нее большим влиянием, чем кто-либо.

— Я виделся уже с полковником, и он пригласил меня остановиться у него.

— Вот и отлично, — заметила королева. — Дело принимает более благоприятный для вас оборот. Но его величество удручен последними событиями. Я удивляюсь, как тяжело подействовала на него неудача заговора, тем более что он, в сущности, и не рассчитывал на успех. Он даже не говорил еще с сэром Барклеем. Может быть, он захочет говорить с вами, хотя и это сомнительно.

— Я всегда опасался, что кто-нибудь выдаст заговор. Слишком много было заговорщиков.

— Бедный сэр Фенвик! — воскликнула королева. — Я боюсь, что он уже осужден. Как бы мне хотелось спасти его!

— Вильгельм Оранский готов пощадить его.

— Вы ошибаетесь! Он в когтях тигра, который жаждет его крови.

Вальтер молчал, зная, что королева Мария Моденская ненавидит Вильгельма и не желает признавать за ним никаких хороших качеств. На его счастье, к ним подбежал принц, и разговор принял другое направление.

Вальтер почти не видел короля. Погрузившись в меланхолию, его величество избегал общества своих приверженцев и проводил время или в кабинете, или в уединенных прогулках по лесу. Редко-редко появлялся он на террасе и обедал всегда отдельно.

Каждое утро Вальтер должен был являться к королеве и сопровождать ее на прогулке.

Он прожил в Сен-Жермене почти неделю и ни разу еще не видал Беатрисы, которая, по словам королевы, поправлялась и скоро должна была выйти из своей комнаты. То же говорил ему и полковник Тильдеслей.

Однажды утром полковник и Вальтер получили через пажа приглашение сопровождать королеву. Вальтер хотел было разузнать, почему их приглашают так рано, но паж не мог сообщить ему ничего.

Утро было великолепное, а день обещал быть жарким. Вальтер предчувствовал, что Беатриса будет с королевой. И действительно, когда оба они вышли на террасу, то увидели внизу в саду двух дам, которые сидели на скамейке. Они были совершенно одни. При их приближении королева приказала своей фрейлине встретить гостей и привести их к ней. Беатриса бросилась вперед и через секунду прижималась уже к груди Вальтера. Полковник Тильдеслей быстро подошел к королеве, которая приняла его весьма милостиво.

— Проводите меня, полковник, к моим фрейлинам, — сказала она, поднимаясь. — Они должны быть на другой стороне парка. Я принимаю большое участие в Беатрисе, — продолжала она, — и хотела бы поскорее устроить ее брак. Его величество также весьма расположен к этому. Он считает Вальтера как бы своим сыном и делает для него все, что может.