Стивен Рансимен - Основание Иерусалимского королевства. Главные этапы Первого крестового похода

Теперь пришло время в очередной раз обсудить, каким путем двигаться дальше. Несколько восточнее Гераклеи большая дорога вела через горы Тавра в Киликию по грандиозному перевалу, называвшемуся Киликийскими Воротами. Это был прямой путь на Антиохию, но он имел свои недостатки. Пройти через Киликийские Ворота было нелегко. Временами дорога становилась такой крутой и узкой, что одного отряда противника, засевшего на высотах, хватило бы, чтобы привести в смятение медленно передвигающуюся армию. Киликия находилась в руках тюрок, а в сентябре там, по словам византийских проводников, царит самый убийственный зной. Кроме того, армия, идущая из Киликии в Антиохию, должна перейти через хребет Аманос по труднопроходимому перевалу, известному как Сирийские Ворота. Вместе с тем недавно нанесенный тюркам разгром открыл европейцам дорогу на Кесарию Каппадокийскую. Оттуда продолжение великой византийской военной дороги вело через Антитавр в Мараш (Германикею) и вниз по невысокому и широкому перевалу Ворота Аманоса прямо на антиохийскую равнину. По этой дороге до нашествия тюрок обычно шло движение из Антиохии в Константинополь, и в то время она имела то преимущество, что пролегала по областям, находившимся в руках христиан — армянских князей, которые по большей части номинально числились вассалами императора, так что можно было рассчитывать на их доброе расположение. Вероятно, именно эту вторую дорогу и рекомендовал Татикий с византийцами, но их совету противились те из высокопоставленных крестоносцев, кто был настроен против императора, и в первую очередь Танкред. Большинство решило идти по дороге через Кесарию. Но Танкред с отрядом нормандцев из Южной Италии и брат Готфрида Балдуин с частью фламандцев и лотарингцев решили отделиться от основной армии и идти через горы в Киликию.

Около 10 сентября Танкред и Балдуин отправились по двум раздельным дорогам к таврским перевалам, а главная армия двинулась на северо-восток к Кесарии. У деревни Августополь она догнала войска Хасана и нанесла им новое поражение, но, не желая задерживаться, не пыталась взять замок эмира, стоявший недалеко от дороги, хотя несколько мелких деревень были заняты и отданы местному армянскому сеньору по имени Симеон по его собственной просьбе, чтобы владеть ими от императора. В конце месяца крестоносцы добрались до Кесарии, которую оставили тюрки. Они не остановились там, но продолжили путь в сторону Команы (Плацентии), процветающего армянского города, который осаждали тюрки Данишмендиды. При их приближении тюрки тут же ретировались, и, хотя Боэмунд отправился в погоню за ними, он так и не смог их догнать. Жители с радостью встретили своих избавителей. Татикию предложили назначить в город наместника, который правил бы им от имени императора. Татикий выбрал на этот пост Пьера Ольпского, провансальского рыцаря, который впервые прибыл на восток еще с Робертом Гвискаром и затем поступил на службу к императору. Это был хороший выбор с точки зрения дипломатии, и данный эпизод показывает, что франки и византийцы пока еще были в состоянии трудиться над общей целью и вместе исполнять договор, заключенный между предводителями крестоносцев и императором.

Из Команы армия двинулась на юго-восток в Коксон, современный Гёксун, процветающий город с многолюдным армянским населением, лежавший посреди плодородной долины ниже хребта Антитавра. Там она пробыла три дня. Жители отнеслись к латинянам очень приветливо, и крестоносцы смогли раздобыть достаточно припасов для следующего этапа пути через горы. В то время в армию просочился слух, будто тюрки оставили Антиохию. Боэмунда не было, поскольку он все еще преследовал Данишмендидов; так что Раймунд Тулузский сразу же, не посоветовавшись ни с кем, кроме собственных помощников, послал пять сотен рыцарей под началом Пьера Кастийонского поспешить вперед и оккупировать город. Рыцари шли как могли быстро, но, дойдя до крепости, занятой еретиками-павликианами, недалеко от Оронта, узнали, что это ложный слух и что, напротив, тюрки сводят туда подкрепления. Пьер Кастийонский, по всей видимости, помчался обратно, чтобы вернуться к армии, но один из его рыцарей, Пьер из Роэкса, ускользнул с несколькими товарищами и, выйдя победителем из стычки с местными тюрками, взял несколько укреплений и деревень в долине Русии ближе к Халебу, в чем ему охотно помогали местные армяне. Вполне возможно, что Раймунд затевал этот маневр не для того, чтобы самому завладеть Антиохией, а только ради славы и добычи, которая должна была достаться первому прибывшему. Но вернувшийся Боэмунд отнесся к новости с подозрением, и это свидетельствует о том, что между вождями Христова войска наметился разрыв.

Часть пути от Коксона оказалась для крестоносцев самой трудной. Наступил октябрь, и начались осенние дожди. Дорога через Антитавр находилась в чудовищно разбитом состоянии и на протяжении долгих миль представляла собой раскисшую тропу, которая змеилась по крутым слонам, огибая пропасти. Лошадь за лошадью поскальзывались в грязи и срывались с обрывов, целые вереницы связанных вместе вьючных животных утягивали друг друга в пропасть. Никто не осмеливался ехать верхом. Рыцари, с трудом ковыляя в своих тяжелых доспехах, старались продать оружие и латы более легко экипированным воинам, а то и просто бросали их в отчаянии. Казалось, на горах лежит проклятие. Они забрали больше жизней, чем сами тюрки. С огромной радостью армия наконец спустилась в долину, окружавшую Мараш.

В Мараше, где они снова нашли дружелюбное армянское население, крестоносцы переждали несколько дней. Городом правил армянский князь по имени Татул, который раньше служил чиновником у византийцев, и пришедшие подтвердили его полномочия. Там к ним снова присоединился Боэмунд после безрезультатной погони за тюрками, а из Киликии поспешно явился Балдуин, чтобы повидать свою жену Годверу, которая лежала при смерти. После ее кончины он снова удалился, теперь уже на восток. Основная часть крестоносцев, отдохнув, с новыми силами выступила из Мараша около 15 октября и отправилась на антиохийскую равнину. Двадцатого числа они прибыли к Железному мосту в трех часах пути от города.

Четыре месяца прошло с тех пор, как Крестовый поход отправился в Никею. Для большой армии с толпой мирных паломников, которая шла в самый разгар лета в основном по местам без воды и еды, постоянно находясь под угрозой нападения со стороны страшного и молниеносного врага, это свершение было поистине удивительным. Крестоносцам помогала их вера и страстное желание побыстрее добраться до Святой земли. К тому же их подталкивала надежда на богатую поживу и, может быть, даже новые владения. Однако нельзя забывать и о византийцах, сопровождавших поход, чей опыт ведения войн с тюрками делал их хорошими советниками и без чьих проводников европейцам ни за что было не пройти через всю Малую Азию. Возможно, проводники порой допускали ошибки, как при выборе дороги от Коксона до Мараша; но после двадцати лет небрежения, а иногда и сознательного разрушения невозможно было заранее сказать, в каком состоянии находится какая бы то ни было дорога. Татикию пришлось взять на себя трудную роль; но пока армия не дошла до Антиохии, его отношения с западными правителями оставались дружескими. Солдаты более скромного положения не особенно доверяли грекам, но по вопросу о том, куда двигаться, пока еще ссор не возникало.