Стивен Рансимен - Основание Иерусалимского королевства. Главные этапы Первого крестового похода

В спорах, которые последовали за поражением Кербоги, главы похода клялись отправиться на Иерусалим в ноябре. К 1 ноября они стали съезжаться в Антиохию для обсуждения дальнейших планов. Раймунд явился из Альбары, где он оставил большую часть своих войск. Готфрид примчался из Турбесселя, привезя с собой головы всех тюркских пленников, захваченных во время мелких набегов в округе. Граф Фландрский и герцог Нормандский уже находились в Антиохии, а через два дня прибыл и Боэмунд, который заболел в Киликии. 5 ноября сеньоры и их советники встретились в соборе Святого Петра. Сразу же стало ясно, что между ними нет согласия. Друзья Боэмунда начали совет с того, что потребовали отдать ему Антиохию. Император так и не приехал, а Боэмунд — человек способный и самый страшный для врага крестоносец. Раймунд отреагировал резко, напомнив собравшимся о присяге императору, которую принесли они все, кроме него. Готфрид и Роберт Фландрский, как известно, поддерживали притязания Боэмунда, но не посмели высказаться открыто, боясь обвинения в нарушении клятвы. Споры продолжались несколько дней. Тем временем солдаты и паломники ждали снаружи и начали терять терпение. Они хотели только одного: исполнить свои обеты и добраться до Иерусалима. Им не терпелось уйти из Антиохии, где они потеряли столько времени и перенесли столько страданий. Подстрекаемые Пьером Бартелеми с его видениями, они предъявили своим вождям ультиматум. Одинаково презирая амбиции и Раймунда, и Боэмунда, они заявили: пусть те, кто хочет наживаться на Антиохии, этим и занимаются, и пусть те, кто хочет даров от императора, дожидаются его прихода, а сами они пойдут на Иерусалим, а если их вожди и дальше будут препираться из-за того, кому принадлежит Антиохия, они перед уходом снесут ее стены. Оказавшись перед лицом этой угрозы и боясь, что Раймунд и Боэмунд вскоре возьмутся за оружие, более умеренные сеньоры предложили провести совет в узком кругу, на котором будут присутствовать только главы. Там после новых гневных споров крестоносцы временно пришли к согласию. Если Боэмунд поклянется отправиться вместе с походом на Иерусалим, Раймунд не будет противиться решению, которое в конце концов примет совет относительно Антиохии; а Боэмунд поклялся перед епископами не откладывать похода и не чинить ему препятствий ради собственного честолюбия. Вопрос с Антиохией был улажен, но Боэмунду подтвердили, что в его владении остаются цитадель и три четверти города, а Раймунду остался укрепленный мост и дворец Яги-Сиана, в котором он поставил начальником Гийома Эрменгара. Дату выступления на Иерусалим еще не назначили, но, чтобы тем временем чем-то занять войска, было решено атаковать крепость Мааррат-ан-Нуман, покорить которую было желательно для защиты левого фланга армии, когда она отправится на юг в Палестину.

23 ноября Раймунд и граф Фландрский отправились в Ругию и Альбару, а 27-го добрались до стен Мааррат-ан-Нумана. Попытка взять город приступом на следующее утро провалилась, а когда во второй половине дня прибыл Боэмунд со своими войсками и вторая попытка провалилась тоже, было решено осадить город. Но, даже взяв его в плотное кольцо, за две недели крестоносцы ничего не добились. Им приходилось обыскивать все окрестности в поисках дерева для осадных орудий. Еды не хватало, и воины оставляли свои посты, отправляясь искать хлеба и овощей. Наконец 11 декабря, после того как Пьер Бартелеми объявил, что успех неминуем, к одной из городских башен подкатили огромную деревянную крепость на колесах, построенную людьми Раймунда, командовать которой поручили Гийому из Монпелье. Крестоносцы попытались вскарабкаться с ее помощью на башню, но их отразили, однако обеспеченная крепостью защита позволила подрыть стену со стороны башни. Вечером стена рухнула, и несколько солдат низкого звания пробились в город и начали его грабить. Между тем Боэмунд, завидуя успеху Раймунда и стремясь повторить то, что ему удалось проделать в Антиохии, объявил через глашатая, что, если город сдастся ему, он сохранит жизнь всем его защитникам, которые укроются в зале рядом с главными воротами. За ночь битва улеглась. Многие горожане, видя, что оборона сломлена, укрепили свои дома и водохранилища, но предложили крестоносцам откупиться, чтобы их пощадили. Другие бежали в зал, указанный Боэмундом. Но когда на следующее утро битва началась вновь, никого не пощадили. Крестоносцы хлынули в город, убивая всех на своем пути и врываясь в дома, которые грабили и сжигали. Что касается беженцев, поверивших обещаниям Боэмунда, то мужчин перебили, а женщин и детей продали в рабство.

Во время осады войска Боэмунда и Раймунда встречали друг друга в штыки. А когда Боэмунд вероломством заполучил большую часть добычи, хотя именно армия Раймунда взяла город, вражда между провансальцами и нормандцами разгорелась с новой силой. Раймунд потребовал город себе и хотел отдать его под управление епископа Альбары. Но Боэмунд не желал уводить оттуда свои войска, пока Раймунд не уйдет из Антиохии, и нанес ответный удар: начал открыто высказывать сомнения в пророчествах Пьера Бартелеми.

Тем временем недовольство росло по всей армии. Громче всех отправляться на Иерусалим требовали люди Раймунда. Примерно в Рождество к графу явились уполномоченные от солдат и сказали ему, что если он выступит в путь, то армия признает его вождем всего Крестового похода. Раймунд понял, что не может отказаться, и несколько дней спустя ушел из Мааррат-ан-Нумана в Ругию, объявив, что вскоре отправится в Палестину. После этого Боэмунд вернулся в Антиохию, а Мааррат-ан-Нуман вручили епископу Альбары.

Но и после официального объявления Раймунд не торопился. Он никак не мог заставить себя двинуться на юг, пока Антиохия оставалась в руках Боэмунда. А тот, видя, быть может, что чем больше колеблется Раймунд, тем мятежнее становятся его войска, и зная, что император не пойдет через Малую Азию в зимние месяцы, предложил отложить выступление до Пасхи. Чтобы подтолкнуть дело к развязке, Раймунд созвал всех глав крестоносцев на совет в Ругии. Там он попытался подкупом заставить их признать его лидером. Можно предположить, что предложенные им суммы зависели от того, какими силами они располагали. Готфриду граф предложил десять тысяч су и столько же Роберту Нормандскому, Роберту Фландрскому — шесть тысяч, пять тысяч — Танкреду, и поменьше остальным сеньорам рангом пониже. Боэмунду не предложили ничего. Раймунд надеялся, что таким образом ему удастся стать бесспорным главою Крестового похода и сдержать амбиции Боэмунда. Однако остальные очень холодно встретили его авансы.

Пока они совещались в Ругии, армия в Мааррат-ан-Нумане перешла к прямым действиям. Солдаты голодали. Все запасы еды в округе кончились, так что казалось, что им осталось только начать есть друг друга. Даже тюрки были потрясены их упорством в подобных обстоятельствах, хотя, как печально замечает хронист Раймунд Ажильский: «Мы узнали об этом слишком поздно, чтобы воспользоваться этим». Епископ Оранжский, который имел некоторое влияние на провансальцев, умер, не выдержав лишений. Наконец, несмотря на протесты епископа Альбары, солдаты постановили разрушить стены Мааррат-ан-Нумана, чтобы заставить Раймунда тронуться с места. Услышав об этом, Раймунд поспешил вернуться в город, но понял, что тянуть больше нельзя.