Кен Фоллетт - Избранные произведения. II том

Потом она неожиданно изменилась. Слезы потекли по ее щекам, голос стал не громче шепота, когда она заговорила о своем умершем отце. Зрители затихли. Потом она снова превратилась в ребенка, когда сказала: «Невольно плачется, как подумаешь, что они положили его в холодную землю».

Камерону тоже захотелось заплакать.

Потом она закатила глаза, пошатнулась и загоготала, как старая ведьма. «Подать мою карету!» — безумно прокричала она.

Взявшись обеими руками за ворот рубашки, она разорвала ее до низа спереди. Публика ахнула. «Покойной ночи, прекрасные дамы!» — закричала она, позволив рубашке упасть на пол. Стоя совершенно голой, она выкрикивала: «Покойной ночи, покойной ночи!», а потом убежала со сцены.

После этого пьеса утратила живость. Могильщик не казался потешным, и финальная дуэль была настолько искусственной, что вызывала зевоту. Камерон не мог ни о чем другом думать, кроме как об обнаженной Офелии, неистовствовавшей на авансцене, ее вызывающих маленьких грудях, каштанового цвета пушке у нее на лобке, об обезумевшей красивой девушке. Он не сомневался, что каждый мужчина в зале чувствовал то же самое. Гамлет был всем безразличен.

Когда актеров вызывали на сцену, все аплодисменты достались Иви. Но директор школы не вышел к зрителям, чтобы расточать похвалы и слова благодарности, которые обычно адресуются самым бездарным любительским театральным постановкам.

Когда все вышли из зала, каждый устремил взгляд на семью Иви. Дейзи оживленно разговаривала с другими родителями. Ллойд в строгом темно-сером костюме с жилетом молчал с мрачным видом. Бабушка Иви, Этель Леквиз, чуть заметно улыбалась — возможно, она прятала под улыбкой свое особое мнение, но она не собиралась выражать недовольство.

Семья Камерона реагировала по-разному. Его мать неодобрительно поджала губы. Улыбающееся лицо его отца выражало снисходительное удивление. Бип распирал восторг.

Камерон сказал Дейву:

— Твоя сестра великолепна.

— Твоя мне тоже нравится, — отозвался Дейв с усмешкой.

— Офелия затмила Гамлета.

— Иви гениальна, — ответил Дейв. — Из-за нее родители лезут на стену.

— Почему?

— Они не считают шоу-бизнес серьезным занятием. Они хотят, чтобы мы оба занимались политикой. — Дейв закатил глаза.

Отец Камерона Вуди Дьюар слышал их разговор.

— Я столкнулся с такой же проблемой, — заметил он. — Мой отец был сенатором США и дед тоже. Они не могли понять, почему я хотел стать фотографом. Они считали, что это не профессия. — Вуди работал в журнале «Лайф», где печатались лучшие в мире фотографии после «Пари матч».

Обе семьи пошли за кулисы. Иви появилась из женской гримерной в кардигане и джемпере и юбке ниже колен, всем своим скромным видом показывая: это Офелия сексуальный эксгибиционист, а не я. В то же время ее лицо выражало тихое торжество. Что бы ни говорили о ее наготе, никто не мог отрицать, что ее игра пленила зрителей.

Первым заговорил ее отец. Ллойд сказал:

— Надеюсь, тебя не арестуют за обнажение.

— Я этого вовсе не собиралась делать, — произнесла Иви так, словно он сделал ей комплимент. — Это получилось как бы экспромтом. Я даже не предполагала, что рубашка разорвется.

Чушь несусветная, подумал Камерон.

Появился Джереми Фолкнер в своем полосатом шарфе — эмблеме колледжа. Он был единственным учителем, который разрешал ученикам называть себя по имени.

— Это было потрясающе! — воскликнул он. — Кульминационный момент. — Его глаза горели от волнения. В голове Камерона пронеслась мысль, что Джереми тоже влюблен в Иви.

Она сказала:

— Джерри, это мои родители, Ллойд и Дейзи Уильямс.

На мгновение учитель испугался, но потом взял себя в руки.

— Миссис и мистер Уильямс, вы, должно быть, удивились даже больше, чем я, — промолвил он, ловко снимая с себя ответственность. — Вам следует знать, что Иви — самая способная ученица из всех, что учились у меня. — Он пожал руку Дейзи и с явной неохотой — Ллойду.

Иви обратилась к Джасперу:

— Я приглашаю тебя на актерскую вечеринку. Ты мой личный гость.

Ллойд нахмурился.

— Вечеринку? После всего этого? — Он явно считал, что празднование неуместно.

Дейзи дотронулась до его руки.

— Не беспокойся. Все будет нормально.

Ллойд пожал плечами.

Джереми с радостью воскликнул:

— Только на часок. Занятия завтра утром!

Джаспер попытался отговориться:

— Я старше всех. Мне будет неловко.

Иви запротестовала:

— Ты старше шестиклассников всего на один год.

Камерон не мог взять в толк, зачем ей понадобилось звать его

Он в самом деле старше. Он студент университета, и на школьной вечеринке ему нечего делать.

К счастью, Джаспер согласился.

— Я провожу тебя домой, — твердо сказал он.

— Только не позднее одиннадцати часов, пожалуйста, — вставила Дейзи.

Родители ушли, и Камерон сказал:

— Слава богу, тебе сошло с рук.

Иви улыбнулась:

— Да, я знаю.

Праздновали с кофе и пирожными. Камерон сожалел, что с ними не было Бип, а то она налила бы водки в кофе. Она не принимала участия в постановке и ушла домой, как и Дейв.

Иви находилась в центре внимания. Даже парнишка, игравший Гамлета, признал, что она была звездой вечера. Джереми Фолкнер не переставая говорил, как ее нагота передавала беззащитность Офелии. Его восхваление Иви становилось щекотливым и навязчивым.

Камерон терпеливо ждал, позволяя им монополизировать ее, ведь он знал о своем преимуществе: он пойдет провожать ее домой.

В половине одиннадцатого они ушли.

— Я рад, что отца послали в Лондон, — сказал он, когда они зигзагами шли по глухим улочкам. — Мне не хотелось уезжать из Сан-Франциско, но здесь весьма прохладно.

— Это хорошо, — отозвалась она без энтузиазма.

— Лучше всего то, что я познакомился с тобой.

— Очень приятно, спасибо.

— Моя жизнь стала совсем другой.

— Этого не может быть.

Все происходило совсем не так, как представлял себе Камерон. Они шли рядом по безлюдным, полутемным улицам от одного круга света к другому и негромко разговаривали, но ощущения близости не было. Они скорее походили на людей, болтающих о пустяках. И все же он не отчаивался.

— Я хочу, чтобы мы стали близкими друзьями, — отважился он.

— Мы и так уже близкие друзья, — ответила она с ноткой нетерпения в голосе.

Они дошли до Грейт-Питер-стрит, а он все еще не сказал то, что хотел сказать. Когда они приблизились к дому, он остановился, к Она сделала еще один шаг вперед, и ему пришлось схватить ее за руку и потянуть назад.

— Иви, — прошептал он, — я люблю тебя.

— О, Кам, не будь смешным.

Камерон почувствовал, будто его ударили.

Иви попыталась идти дальше. Камерон крепче сжал ее руку, не задумываясь, причиняет ли он ей боль.